В Большом драматическом театре им. Товстоногова прошла премьера «Грозы» в постановке Андрея Могучего

Среди долины ровныя, на гладкой высоте» – такими словами из народной песни в исполнении Кулигина начинается, как известно, «Гроза». Дальше идет ремарка автора «перестает петь», но вот ее режиссер выполнять наотрез отказывается. И с «гладких высот» он тоже спускаться не намерен. Хоть к пьесе не добавлено ни единого лишнего слова, может показаться, что она написана в стихах. Весь строй спектакля – приподнятый, неземной, и актеры, вместо того чтобы опуститься до презренной прозы, переходят на особую ритмизованную речь, напоминающую рисунком то ли представления вертепного театра, то ли «Камаринскую», то ли древнерусский рэп. А на роль столичного франта Бориса и вовсе назначен баритон Михайловского театра Александр Кузнецов, партию для которого написал композитор Александр Маноцков. Чередуя арии с речитативами и вызывая тем самым веселое оживление в зале, он упрямо ведет свою оперную линию в полном одиночестве до той поры, пока к нему в сцене любовного дуэта не присоединится Катерина, и это будет один из самых сильных и трогательных эпизодов.

На главную роль Могучий позвал обладающую недюжинными вокальными способностями дебютантку Викторию Артюхову, которая стала одним из главных открытий спектакля. Если бы Добролюбов увидел ее в БДТ, то назвал бы, наверное, не «лучом света», а ярким факелом в темном царстве. Слова Добролюбова о «темном царстве» в пьесе Островского Андрей Могучий понял по-своему и уподобил персонажей жестоким хтоническим божествам, живущим прямо посреди грозовых туч. Все жители хранят приверженность черному в своих одеждах, и на сцене горит нестерпимо-пламенным цветом одна лишь Катерина – рыжая девчонка с косичками и в красном платье. Стоит ей уйти со сцены, и город Калинов, придуманный сценографом Верой Мартынов и художником по костюмам Светланой Грибановой, вновь превращается в «черное на черном». Кромешный мрак лишь иногда разрезают молнии, а специальные машины то и дело меланхолично выплевывают из себя облачка, парящие над головами у актеров.

Если задать Могучему вопрос: «Отчего люди не летают так, как птицы?» – он, наверное, только пожмет плечами. Применительно к его спектаклю слова Катерины уместнее формулировать иначе: отчего бы людям не летать так, как птицам, если все они переселены в мифологическое пространство волшебной сказки? «Слугами просцениума» режиссер и вовсе сделает трех Ласточек – они в древнерусской тоске будут наблюдать за происходящим и время от времени изумленно квохтать что-то свое, птичье.

О том, что спектакль не опустится до бытовых интонаций, догадаешься уже при входе в зал: зритель сразу же начинает разглядывать выполненный в традиционном палехском стиле занавес «Житие Катерины» (автор – Светлана Короленко). Дальше по ходу спектакля мы увидим еще немало таких занавесов, где Вера Мартынов, храня в целом верность Палеху, позволяет себе чуть более вольное обращение с канонами. На ее занавесах – и кремлевские звезды, и летящие по небу люди. Совершенно как птицы.

«Гроза» – спектакль, который тянет именно что разглядывать. Актеров возят по сцене на платформах люди в масках, и каждый такой выезд к зрителю похож на демонстрацию искусно выполненной палехской шкатулки, где, впрочем, царит веселое разностилье. Из Дикого (Сергей Лосев), например, вообще сделали чисто толкиеновского гнома с раздвоенной седой бородой, который грозно охраняет от чужаков свои сокровища.

Эклектизм – главный принцип этого спектакля. На сцене легко уживаются женщины в киках и кокошниках и достопочтенные бюргеры в цилиндрах и фраках. Даже диалект, на котором говорят жители этого Калинова, и то эклектичен: актеры сознательно мешают южнорусский говор с северным, а слово «гроза» звучит из их уст как «грыза». «Грыза» для жителей Калинова – не какая-то особая напасть, а скорее modus vivendi. Она начнется с первым же ударом музыканта в большой турецкий барабан и закончится ритуальным уходом Катерины по длинному помосту, тянущемуся через зал. То ли это Волга, то ли мост, соединяющий с иным миром. Миром, где люди не похожи на тучи.