Пианист Андрей Коробейников сыграл на сцене «Геликон-оперы» программу «Неслышанная классика»

Первый концерт для фортепиано с оркестром Петра Ильича Чайковского, великий, прославленный, заигранный и заслушанный до дыр, – не совсем та музыка, которую написал Петр Ильич Чайковский. Произведение, ставшее символом Конкурса Чайковского, на котором оно играется два раза в день, символом филармонических будней, в течение которых оно играется немногим реже, символом русской музыки и вообще символом России – настолько удачно передает открывающая его тема, вместе лиричная и властная, идущая под колокольные аккорды рояля, наше национальное мироощущение, – стало таковым уже после того, как его автор покинул этот мир.

Версию Первого концерта, играемую нынче повсюду и всегда (интересно, бывают ли на планете секунды, когда эта музыка нигде не звучит?), создал выдающийся пианист Александр Зилоти, который и при жизни Чайковского предлагал автору ряд исполнительских усовершенствований. Исходя из пианистического чутья, Зилоти кое-где поменял нотный текст, нюансы, артикуляцию, а также сократил 17 тактов в финале.

Ныне мы услышали Первый концерт в окончательной авторской редакции, которая отличается как от первой редакции, созданной самим композитором, так и от версии Зилоти. Зачин Концерта и правда обрел иной смысл: колокольных аккордов на форте Чайковский не планировал, вместо них пианист негромко играет аккорды арпеджиато – словно древний сказитель проводит рукой по струнам лиры или гуслей, настраивая аудиторию на эпический рассказ. Раскрыта купюра в финале: в восстановленных 17 тактах нет нового материала, но их наличие или отсутствие сказывается на логике формы в целом. Во многих деталях, касающихся нюансов, фразировки, тактировки и агогики, оригинальная версия тоже отличается от привычной, поскольку сделана на основе пометок, которые сделал в партитуре сам Чайковский, когда дирижировал собственным сочинением.

Окончательная авторская редакция прозвучала сегодня не впервые. Ее премьера состоялась 7 мая 2014 года, в день рождения Чайковского, в Клину: Концерт исполнили Андрей Коробейников и Большой симфонический оркестр имени Чайковского под управлением Владимира Федосеева. Западному миру реконструированный Концерт предстал в космополитическом прочтении: его записали американский пианист русского происхождения Кирилл Герштейн и Немецкий симфонический оркестр Берлина с дирижером Джеймсом Гаффиганом. В мае 2015 года в том же Клину Первый концерт был исполнен сводным составом – Герштейн и БСО с Федосеевым. Теперь же его снова сыграл Коробейников – с оркестром театра «Геликон-опера» под управлением его главного дирижера Владимира Понькина на недавно открытой новой сцене театра.

Этот концерт оказался связан с событием, которое произошло на сцене того же «Геликона» в самом конце 2015 года: впервые учрежденная премия Ассоциации музыкальных критиков Москвы была вручена музыковеду Полине Вайдман – ученому, посвятившему жизнь изучению подлинного Чайковского и теперь, в должностях ведущего специалиста Дома-заповедника Чайковского в Клину и Государственного института искусствознания в Москве, возглавившему рассчитанный на долгие годы проект Полного собрания сочинений Чайковского в авторских оригиналах: в минувшем году вышли первые четыре тома, содержащие как раз Первый концерт – партитуры и клавиры обеих авторских редакций.

Перед концертом в «Геликон-опере» Полина Ефимовна Вайдман в узком кругу прочитала лауреатскую лекцию «Настоящий Чайковский», в которой рассказала о многих мифах, сложившихся вокруг биографии Чайковского с легкой руки его брата Модеста и других современников. Шла речь и о текстологических проблемах: до сих остаются неясности, что считать истинной волей автора в редакциях «Пиковой дамы», «Спящей красавицы», «Евгения Онегина» и многих других сочинений. Вместе с тем Вайдман настаивала и на том, что достоверный нотный текст – не гарантия «настоящего Чайковского». Так, она рассказала о том, что «Трио памяти великого художника», восстановленное в оригинале ее коллегами, было испорчено буквалистским исполнением. Жизнь научно отредактированному тексту может дать только исполнитель, наделенный даром свыше.

По счастью, герой нынешнего концерта Андрей Коробейников относится именно к таким исполнителям. Очищенный от позднейших наслоений Чайковский прозвучал у него так, будто по-другому и нельзя – настолько уверенно, естественно и твердо держался пианист в границах ранее «не слышанного» классического текста. Одной из кульминаций Концерта в его исполнении стала сольная каденция, в которой словно послышалась проникновенная авторская речь от первого лица. Оркестр «Геликон-оперы» аккомпанировал уверенно – конечно, его трудно сравнить с Tchaikovsky Symphony, оркестром Федосеева, хотя бы по количеству: справляться пришлось малым числом струнников (всего три контрабаса). Но опыт Владимира Понькина сделал свое дело: солист и оркестр составили слаженное целое. Завсегдатаям оперы тоже понравилось: зал «Геликона» был полон, успех налицо, так что в Москве, похоже, появилась еще одна не только театральная, но и концертная площадка.