Пианист Люка Дебарг предстал в качестве композитора

Этот концерт имел любопытную предысторию. Когда Ассоциация музыкальных критиков Москвы решила учредить на летнем Конкурсе Чайковского собственный приз, возник резонный вопрос: в чем должна состоять награда? Критики придумали: лауреат получит сольный концерт в Москве. Дом музыки храбро принял идею – кто бы ни стал лауреатом. Когда им оказался Люка Дебарг, публика раскупила билеты на декабрьский концерт в Камерный зал за считанные часы. Однако спрос остался не утолен, и Дом музыки объявил еще один сольный концерт Дебарга – уже во вместительном Светлановском зале. Но к тому времени пианист уже успел дать сольные концерты в Большом зале консерватории, Мариинском театре, выступить в нескольких других городах России – в том числе у Дениса Мацуева в Иркутске, а только что несколько раз кряду сыграл Четвертый концерт Рахманинова с Валерием Гергиевым, в том числе в Пекине и Ханты-Мансийске («каждый раз по-разному», говорит дирижер), и намеревается сделать то же в Москве, на этот раз с Василием Петренко.

В отличие от других лауреатов Конкурсов Чайковского, не получивших первого места, но снискавших успех у публики, Дебарг не стал альтернативным героем – его полюбили все. Зато он альтернативен ходовому типу современного художника – рефлективного, цитатного, мыслящего контекстами. Люка Дебарг – воплощение безусловности, живости и непосредственности. В этот раз, когда он играл в Камерном зале Дома музыки Моцарта, Шопена, Листа и Грига, все было опять так: прямой контакт с музыкой, ощущение рождения опуса здесь и сейчас, органика и свобода (не спасающая от легкой мазни в густофактурных разделах).

Те же качества проявились и в произведении, которое написал сам Дебарг: в его Виолончельной сонате, исполненной им в товарищеском ансамбле с Себастьеном Юрто, звучала любовь к музыке, которую композитору привелось слушать и играть. Основательное четырехчастное произведение содержало и напевные темы, и фугу, и бодрую игру ритмов, и непринужденные контрасты. Такая вещь могла быть написана в середине ХХ в., а появилась вчера из-под пера. Это счастливое явление – когда композиция становится естественным продолжением исполнительских занятий – и сегодня весьма редкое: возобладали профессиональные композиторы. Половину сонаты сыграли на бис, чтобы закончить все-таки ожидаемым «Лебедем» Сен-Санса – с приятной отсебятиной в партии рояля.