Пушкинский музей открыл выставку Ильи Зданевича

Выставку «Ильязд. ХХ век Ильи Зданевича» Пушкинский музей представляет как первую ретроспективу ее героя. И это так, хотя имя Зданевича накрепко вписано в историю русской культуры как поэта-футуриста, как одного из главных героев русской, полной новыми идеями литературно-художественной жизни начала ХХ в. и как первооткрывателя грузинского художника-примитивиста Нико Пиросманишвили.

Портрет Ильи Зданевича в студенческой тужурке, стоящего в позе посетителя провинциального фотоателье, написан Пиросмани в 1913 г. поэтично и нежно. Он часто выставляется, и неудивительно, что открывает экспозицию, большую часть которой занимают книжные листы, напечатанные в Париже намного позже. Поскольку основной ее сюжет – книжная графика, совместное творчество Зданевича, взявшего псевдоним Ильязд, и великих классиков мирового модернизма: Пабло Пикассо, Макса Эрнста, Жоржа Брака, Фернана Леже. Их совместные книги.

Выставка состоит из музейных и частных собраний, главным образом из коллекций Бориса Фридмана и Георгия Генса, регулярно демонстрирующих в Пушкинском музее свои книги художника, livre d’artiste. Но если на прошлых показах внимание зрителей занимали именно знаменитые художники, авторы иллюстраций, специально созданных для малотиражных изданий, то сейчас даже блистательные – виртуозные и легкие – гравюры по рисункам Пикассо уступают первенство страницам как целому. Их создавал именно Зданевич – придумывал издания, привлекал к работе художников, занимался книжным дизайном, собирал каждую страницу из иллюстраций и текста. То безупречно гармоничные, то вызывающе дерзкие, то с пляшущими, то с тянущимися непрерывной нитью или обволакивающими рисунок буквами, эти книжные листы – произведения искусства, доставляющие эстетическое удовольствие своим осмысленным артистизмом, изяществом и интеллектуальной свободой.

Книга как объект, буквы как знак, текст как графика – это вызывало интерес у Зданевича на протяжении всей жизни, и livre d’artiste стали продолжением футуристических книг и афиш, которые собраны в первой части выставки.

Там мы видим безудержную игру с буквами и смыслами, так что страница превращается в ребус, а на рекламном листе собраны, кажется, все известные тогдашним типографам шрифты. На некоторых рекламах, уже парижских, идет еще и столкновение широкой кириллицы с элегантной латиницей. И именно эти непрекращающиеся игры в буквы рассказывают историю жизни Зданевича – отчаянного забавника в молодости и свободного, умного мастера в зрелости.

Отдельный сюжет выставки – работа у Коко Шанель. Здесь показаны эскизы тканей, которые сделал Зданевич во время руководства рисовальщиками на фабрике «Ткани Шанель». Эскизы эти очень симпатичны, геометричны, в стиле ар деко, но настоящим украшением раздела стали две фотографии молодой мадемуазель в костюме, сшитом из тканей, придуманных Зданевичем. Пухлые щеки, нежный носик, стройные ножки – на снимках будущая икона стиля выглядит прелестной, в меру упитанной девушкой, способной вскружить голову кому захочет.

Манекенщица дома Chanel Симоне-Аксель Брокар была одной из трех жен Зданевича, рисунки их детей – самые несовершенные экспонаты выставки, но добавляющие теплоты. Один из экспонатов выставки – изданная в Тифлисе в 1919 г. книжечка «Рекорд нежности. Житие Ильи Зданевича» Игоря Терентьева. Атмосфера первой музейной ретроспективы русского поэта и французского художника книги тоже получилась исключительно нежной.

До 14 февраля