«Россия. Реализм. XXI век» в Русском музее — выставка, похожая на советскую

Выставку живописи последних полутора десятилетий, которая могла стать интересным исследованием, выявить и столкнуть различные подходы и школы, в Русском музее задумали еще год назад, но затем, возможно под влиянием успешно прошедшей в Третьяковской галерее выставки «Гиперреализм» и с оглядкой на политические веяния, концепция изменилась.

Открывшаяся в итоге выставка названа плакатно: «Россия. Реализм. XXI век». Количество представленных авторов – меньше сорока, и возникает впечатление, что многие значимые современные художники оставлены в стороне специально. В действительности источником комплектования экспозиции наряду с мастерскими художников был ограниченный круг коммерческих галерей, заинтересованных в продвижении своих авторов. Иначе чем объяснить, что одной из титульных работ здесь становится изображение зайцев на капустном поле, сделанное в позднесоветской декоративной стилистике и названное не иначе как «Предчувствие гражданской войны»?

Между тем в XXI в. живописный реализм продолжает свое существование в широком спектре – от неоэкспрессионизма, с начала 1980-х занимающего уверенное место на мировой художественной сцене, до гиперреализма, углубляющегося в пиксели цифрового фото и там смыкающегося с абстракцией. Есть место и для повторений академической манеры конца позапрошлого века, не подозревающей о салонной природе такого рода искусства и цветущей особенно пышным цветом в России, где до сих пор смешиваются два значения слова «современный», на которое почему-то претендует вся масса ныне живущих и работающих художников.

Почти все авторы представлены несколькими вещами, которые распределены по разным залам, что не делает экспозицию – за нее, судя по всему, отвечает Йозеф Киблицкий, глава издательского отдела и один из первых лиц ГРМ, – внятной по структуре. Зрителю самому приходится догадываться о кураторской концепции, идя по залам, которые обозначены только списком имен. Первый зал, совсем как на отчетных выставках конца 70-х гг., занимают произведения на тему труда – монументализированные шахтеры Ильи Гапонова и Кирилла Котешова – и истории – психоделические видения светлого тоталитарного будущего Алексея Беляева-Гинтовта. Слабый намек на разрушение мифа возникает только в закутке с работами Павла Отдельнова и Александра Морозова. Следующий зал, наоборот, оказывается пространством частного – здесь интерьеры квартир, написанные Виталием Пушницким, дуэтом Дмитрия Грецкого и Евгении Кац, Денисом Ичитовкиным. Следуя дальше, живописное содержимое можно с натяжкой связать с показом внутреннего мира в работах Виктора Сафонкина или общественных взаимосвязей – у Таисии Коротковой или Марии Сафроновой, но потом экспозиционная логика окончательно распадается. В одном зале показаны художники академической школы – имена Николая Блохина, Хамида Савкуева или Фрола Иванова ничего не говорят современному зрителю, а их работы, пусть и датированные последними годами, были модными лет сорок тому назад. Другой целиком отведен рецепциям поп-арта и фотореализма, за которые отвечают две пары художников – работающие вместе супруги Игорь и Екатерина Пестовы и Дмитрий Грецкий и Евгения Кац. В последних залах встречается все больше ощутимо-салонной живописи – картины Ольги Оснач или Михаила Хазина. Задать общую интонацию и хоть как-то спасти положение пытаются работы Керима Рагимова, открывающие два зала подряд: в продолжающемся цикле картин «Человеческий проект», сделанных на материале фото различных групп людей в газетных новостях, Рагимов показывает себя крупным мастером, ясно понимающим фотореалистический метод.

Большой формат тоталитарен сам по себе, а показанные на этой выставке произведения бывают так велики по размерам, что занимают несколько составленных вместе холстов. Шов, образующийся между висящими на стене частями, можно найти в каждом зале – как раз он и становится основным сюжетом выставки. Второстепенная техническая деталь картины разрастается до метафорического зазора между искусством и реальностью, который способны преодолеть не все. Одна из работ Александра Дашевского – круглый холст традиционного формата «тондо» – выглядит вдвойне барочной оттого, что дополнительно сложена под прямым углом, так что работа может оформлять угловой выступ стены. Художник, который подвергает реальность сомнению, ставя ее в зависимость от угла зрения, оказывается настоящим реалистом.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ