В продажу поступил новый роман Людмилы Улицкой «Лестница Якова»

Это объемная книга, но читать ее легко. События увлекательны, сюжетные линии прочерчены четко – и первая, современная, о театральной художнице Норе и ее любви к грузинскому театральному режиссеру Тенгизу, и вторая, о трагической судьбе деда Норы, Якова Осецкого, по образованию экономиста, по призванию музыканта и поэта. Впервые мы знакомимся с ним в дореволюционном Киеве, прощаемся в середине 1950-х, за 101-м километром, в Калинине, куда он попал после трех арестов, ссылки и лагерей. В наследство от умершей бабушки Маруси Норе достались письма и дневники деда, и однажды она решилась их раскрыть.

Следить за траекториями жизней героев романа легко, видимо, еще и оттого, что пленка, отделяющая персонажей от реальных прототипов, тонка и прозрачна. Это увеличивает силу сопереживания, действительно с первых же страниц, описывающих смерть Маруси, которую обмывает ее внучка с грудью, полнящейся молоком, несмотря на картинность момента (встреча жизни со смертью), не покидает ощущение, что читаешь документальную прозу. Почти нагую, она вовсе лишена языковой игры и образности: ни метафор, ни сравнений, ни причудливого синтаксиса, ни символизма – ничего. «Вместе с отцом они переложили твердое тело на раздвинутый стол. Нетяжелое тело. Отец ушел на кухню курить, а Нора взяла ножницы и разрезала ветхую ночную рубашку». Но в таком подходе к слову есть и глубокая честность, и соответствие задаче. Задача – рассказать про конкретных людей в конкретных обстоятельствах, своих родных и саму себя, языком прозы, конечно, т. е. с купюрами, недомолвками и изменениями, но прозы, превосходно выстроенной, хотя и, еще раз, документальной.

Всем известно: выводить на сцену театра живую лошадь опасно – лошадь может переиграть актеров. Людмила Улицкая не скрывает, что использует архив деда, его личное дело, но документ и вымысел не мешают друг другу. Пусть Яков Осецкий – человек, очевидно, выдающихся талантов, редкой эрудиции и благородства, вопрос «переигрывания» снят глубинной установкой романа, о которой чуть ниже. Да, в диапазон интересов Якова входит и биогенетический закон Геккеля, и теория относительности, и творчество Айседоры Дункан, и экономические теории, и авангардная живопись, он судит с равной здравостью о прозе Чехова и симфониях Рахманинова, а опись его библиотеки, изъятой (и сожженной) при очередном обыске, включает около тысячи книг, половина из которых на иностранных языках. Да, он знает лишь одну любовь и пишет письма жене до самого их заочного развода, писал бы и дальше, но она, охладев и разочаровавшись в когда-то любимом человеке, ему этого не позволяет. Он ни в чем ее не винит. Правнуку Юрику, сыну Норы, от деда достается музыкальность, но музыку он любит другую, джазовую. Нора, как и дед, тоже всю жизнь любит одного человека, но верности ему не хранит – наоборот, любовную тоску по вечно ускользающему Тенгизу лечит романами с другими. Все так. Тем не менее итог, к которому нас ведет Людмила Улицкая, вовсе не в том, что Яков с его самостоянием и достоинством был лучше своих потомков, что род Осецких мельчает. Нет. Итог книги – поверх этих сомнительных и все равно недоказуемых утверждений.

Это роман – о «науке жизни», как выражается один герой; еще вернее, это роман – о счастье проживания жизни, любой, о возможности и путях ее приятия, какой бы она ни сложилась. Нора лижет игрушки годовалого сына, чтобы понять, что он ощущает на вкус, вместе с ним шлепает по пролитой на стол каше – и «оба были счастливы». Тенгиз и Нора придумывают очередной спектакль – счастье! Яков обменивается с Марусей именами любимых авторов – совпадает почти во всем – «какое счастье!» Сын Норы, Юрик, после лечения в наркологической клинике играет на гитаре со «счастливым лицом». Мать Норы, Амалия, уже в зрелые годы соединившись с любимым человеком, все время улыбается. «Чему вы все улыбаетесь? – прорвалось у Норы. – Всему, – вдруг неожиданно серьезно ответила Амалия». В конце концов к этому приходит и главная героиня, пройдя смертельную болезнь, после чего бытие превращается для нее в «сиюминутный праздник существования». Этот оптимизм и свет, которые обрушивает на нас Людмила Улицкая в финале романа, оплачены высокой ценой, но именно поэтому в подлинности их сомневаться невозможно.