В оперном сериале «Сверлийцы» – целая галактика слов

Каждый должен сделать это – придумать собственную страну, а еще лучше – вселенную. Хоть Швамбранию, хоть Теллурию, хоть Хазарское ханство, хоть планету Пандора. Борис Юхананов создал свой персональный миф – Сверлию – и стал ее сверленышем. В эсхатологическом фэнтези Юхананова есть типичный для утопий сплав суперкомпьютеров с более надежными сверлами, но есть и тонкий темпоральный слой: Сверлия родится в грядущем, а развиваться будет при этом и в прошлом, и в настоящем, и в будущем.

Не знаю, является ли роман Юхананова «Сверлийцы» единицей литературного процесса или это все-таки прикладное произведение, но он эффектно издан и продается в фойе по соседству с залом, где стартовал показ пятисерийного романа-оперы. Спектакль, идущий на вытянутой в ширину сцене, дизайнерски роскошно оформлен Степаном Лукьяновым: и компьютерный задник, и выточенные из дерева изящные гондолы, ходящие туда-сюда на лебедках (им чуть-чуть не идет соседство с раскладными стульями из магазина), воссоздают образ Венеции – места на земле, которое, подобно Сверлии, гибло, гибнет и будет гибнуть. В спектакле нет ни действия, ни характеров, ни импровизаций: режиссура Юхананова, она же хореография Андрея Кузнецова-Вечеслова, выражается в неспешных, строго отмеренных перемещениях унифицированных статистов-хористов, чью мерную церемонию запечатлевает для науки фотограф-гондольер. Напрасно ждать сюрпризов хотя бы к концу: спектакль как начался, так и заканчивается.

«Сверлийцы» – второй в сезоне (после «Тития Безупречного» в Камерном театре) случай «литературной оперы», где словесный текст тотально подчиняет музыку и, надеясь напитаться ее соками, держит ее в неволе. Композитор Дмитрий Курляндский между тем придумал красивые звуковые образы: тянущийся тон, к которому надстраиваются обертоны, исполняемые хором и ансамблем (прелестная находка – гофрированные шланги, в которые дуют хористы), а также тему, предательски напоминающую «У любви, как у пташки, крылья...» из «Кармен», повторяемую на разные лады (особенно красиво на фоне высоких звучностей вступает контрабас). Если бы другому композитору пришло счастье найти такой материал, он истратил бы его в первых трех цифрах, а дальше стал бы грызть карандаш, но Курляндскому его хватило на час с лишним. Благодаря этому зрители покидают зал, напевая запомнившуюся тему, что с авангардными сочинениями случается не часто.

С такой экономией композиторских идей Курляндский мог бы положить на музыку все пять серий романа Юхананова. Однако же он привлек к продолжению Бориса Филановского, Алексея Сюмака, Сергея Невского, Алексея Сысоева и Владимира Раннева. Эти композиторы составляют сплоченную группировку, хотя под лупой заметно отличаются друг от друга. Очередные серии будут идти каждую неделю по понедельникам и вторникам по 7 июля включительно в электротеатре «Станиславский».