Безумный Макс вернулся с разъяренной Шарлиз Терон
Боевик Джорджа Миллера заряжен энергией, какой не было ни в одном блокбастере последнего десятилетия
Это неистовое кино катится, ревет и грохочет все два часа экранного времени. Перезапуск франшизы Джорджа Миллера, придумавшего Безумного Макса в 1979 г., начинается с такой оглушительной боевой сцены, какие бывают только в финале, и после нее невозможно поверить, что этот уровень динамики и визуальной роскоши получится выдержать до конца. Но Миллер выдерживает.
Когда он показал фрагменты «Дороги ярости» (Mad Max: Fury Road) на кинофестивале SXSW, в зале поднялся человек и спросил: «Как, черт побери, вы это сняли?» Этим человеком был режиссер Роберт Родригес.
В пекло сюжет, к чертям диалоги. Сценарий «Дороги ярости» – раскадровки, величественные, как полотна Тинторетто, и дикие, как пляски каннибалов на фоне атомного взрыва. По пустыне навстречу песчаной буре несется боевая фура, за рулем – Шарлиз Терон с механической клешней вместо руки. За ними, завывая восьмицилиндровыми моторами, гонится армада самоходного металлолома. Над машинами колышутся шесты, на которых сидят акробаты Цирка дю Солей и кидают в фуру копья-фугасы. Гитарист, подвешенный на кране, извергает из своего инструмента пламя и хард-роковые риффы. Том Харди в железном наморднике прикован к капоту. Он новый Безумный Макс, заменивший Мела Гибсона, который играл эту роль с 1979-го по 1985-й.
Всё живьем
В отличие от классической трилогии «Безумный Макс» новый фильм снимался не в Австралии, а большей частью в Намибии. Более 80% визуальных эффектов в «Дороге ярости» созданы не в компьютере, а на съемочной площадке под руководством второго режиссера фильма Гая Норриса. Компьютер использовался в основном для того, чтобы убрать из кадра оборудование для трюков, визуально раздвинуть ландшафт и виртуально ампутировать руку героине Шарлиз Терон.
Миллеру удалось то, что не получилось у Джорджа Лукаса, чьи «Звездные войны» 2000-х были технически совершенней классической трилогии 1970–1980-х, но не смогли возродить ее наивное очарование. «Дорога ярости», съемки которой затянулись на 12 лет, не просто воскресила старые истории о Безумном Максе на технологическом уровне, о котором в 80-е можно было только мечтать. Она попала в эпицентр сегодняшних страхов перед наступлением нового средневековья, варварства и религиозного фанатизма. Истинный шедевр масскульта, «Дорога ярости» заговаривает массовые фобии, доводя их до абсурда и превращая в апокалиптический карнавал.
Мрачный мир трилогии Джорджа Миллера в «Дороге ярости» абсолютно узнаваем, но завертелся быстрее, стал безумней и циклопичней. Три главные ценности в этом адском шапито – вода, бензин и оружие. Водой владеет засевший в каменной Цитадели Бессмертный Джо (Хью Кис-Берн, игравший злодея еще в первом «Безумном Максе») – монстр в пластиковых доспехах и наморднике-противогазе. Его изможденные рабы вращают подъемные механизмы и ждут, когда включится божественный рубильник, запускающий рукотворный водопад. Его полуголые бойцы, покрытые шрамами и опухолями, мечтают умереть в сражении и попасть в Вальгаллу. В его казематах доят кормящих женщин, чтобы выменивать молоко на бензин и пули, и выкачивают кровь из пойманных в пустыне бродяг (Безумный Макс – один из них).
В покоях Бессмертного Джо были заперты жены, уже родившие двух сыновей-мутантов (карлика и дебила-великана) и ждавшие здорового наследника. Но их украла героиня Шарлиз Терон – воительница Фуриоза, чтобы вернуть в мифические Зеленые земли, где растут деревья и царит матриархат. Макс, после гибели семьи твердо решивший ни к кому не привязываться и никого не спасать, оказался при беглых женах как товарищ Сухов из «Белого солнца пустыни», сопровождавший освобожденных женщин Востока, – с той разницей, что у Сухова не было такой Фуриозы.
В трилогии 1980-х тоже были заметные женские роли (вспомним Тину Тернер в «Куполе грома», 1985), но главным был все-таки Макс. А теперь он скорее второй: и фуру, и фильм ведет Шарлиз Терон, суровая и прекрасная, как Сигурни Уивер в «Чужих». Хотя феминистские акценты в традиционно мужских жанрах всегда двусмысленны: в свое время феминистская критика нашла патриархальную маскулинную идеологию и в «Чужих», увидев в них визуализацию мужских страхов перед монструозно-фемининным. Монструозность свойственна и героине Шарлиз Терон с ее бритой головой и протезом-клешней, собранным, как вся техника в мире «Безумного Макса», из случайных запчастей, найденных на руинах цивилизации.
С другой стороны, именно Фуриоза – новое воплощение буйной анархической природы «Безумного Макса», плевавшего на законы современных блокбастеров. Новые марвеловские «Мстители» кажутся рядом с ним мультфильмом не только потому, что компьютерные спецэффекты в «Дороге ярости» лишь дополняют фантастическую работу каскадеров, а редкие попытки пафоса или сантимента оказываются тут же раздавлены циничной иронией (самый патетический и трогательный момент заканчивается тем, что один из персонажей съедает жука). Фильм Миллера со стомиллионным долларовым бюджетом и патронажем голливудского гиганта Warner Bros. выглядит исключением из всех правил. Не аттракционом для мультиплексов, а дикой вакхической оргией, разрушительной и освобождающей.
В прокате с 14 мая