В прокат вышло киноэссе Жан-Люка Годара «Прощай, речь 3D»

Просто смиритесь заранее с тем, что ничего не поймете (зрителю Годара к этому не привыкать). Но, может быть, захотите посмотреть еще раз, чтобы понять чуть больше или снова получить это странное удовольствие от смещения всех привычных координат.

У Годара даже 3D такое, что разные картинки не соединяются в одну объемную, а, напротив, расслаиваются, как при астигматизме. Годар заставляет зрителя физически ощутить дефект зрения - а значит, и понимания, коммуникации. Дефект языка (а язык кино не только обращается к нашей привычке смотреть и видеть, но и во многом ее формирует).

«Прощай, речь» (Adieu au langage) - совсем короткая картина, но сверхнасыщенная. Не стоит пренебрегать авторским синопсисом, который поначалу кажется просто шуткой, а потом выясняется, что он и правда описывает сюжет (насколько это понятие здесь вообще применимо).

Замужняя женщина встречает мужчину. Они занимаются любовью, ссорятся, дерутся. Собака скитается между городом и деревней. Сменяются времена года. Мужчина и женщина встречаются снова. Собака находит себя между ними. Теперь их трое. Бывший муж все разрушает. Начинается второй фильм. Такой же, как первый. И все-таки нет. От человеческой расы мы переходим к метафоре. Все кончается лаем. И детским плачем.

Я не поставил кавычки, потому что Годар их тоже не ставит. Он часто цитирует по памяти - и часто перевирает.

Надо уточнить, что, за исключением собаки, все персонажи (двоящиеся, ускользающие, падающие в фонтан) в буквальном смысле фигуры речи. И остаются ими, даже когда испражняются, потому что в этот момент говорят о дерьме. Они не просто болтливы, они тела-иллюстрации в текстовом коллаже. Именно тела, а не «говорящие головы»: в сценах в квартире, где мужчина и женщина часто обнажены, камера снимает в основном их торсы, оставляя за кадром лица, поэтому можно не заметить, когда «начинается второй фильм» и перед нами уже другая пара. В полный рост нам показывают собаку, ибо «в природе нет наготы, и животное, следовательно, не наго, потому что наго» (Жак Деррида).

Итак, их разговоры целиком состоят из цитат (список источников, быстро бегущий на финальных титрах, гораздо длиннее синопсиса). Они говорят о политике, обществе, природе человека (и например, собаки). Русское ухо, конечно, выловит рассуждение о том, что русские не европейцы, а если станут европейцами, перестанут быть русскими - для абсолютного классика Жан-Люк Годар удивительно дотошно мониторит ситуацию и четко сечет то, что на российском политологическом жаргоне зовется нелепым словом «повестка». А теперь гадайте, откуда цитата. Из Достоевского (в другом месте фильма есть кусок из «Бесов»)? Из Солженицына, которого тут часто вспоминают? Или, например, из Александры Марининой, которую Годар тоже читал, как мы знаем из его предыдущей картины «Фильм Социализм»? Потому что вот, например, рассуждение о собаке - «единственном существе на земле, которое любит тебя больше, чем себя»: Годар ссылается на Дарвина, цитирующего Бюффона. Между тем Дарвин тут цитирует Джоша Биллингса, причем тоже не напрямую (есть дотошные киноманы, разобравшие фильм построчно и покадрово - визуальных цитат в нем тоже полно, иногда совсем неожиданных, например из «Пираний 3D»).

Все это по-своему страшно увлекательно, но нужно ли зрителю знать контекст цитат? Нужно ли ему вообще знать, что это чужая речь (и местами чужие кадры)?

Или надо поставить вопрос иначе: насколько эта речь чужая? Годар обладает такой абсолютной властью над языком, что мгновенно присваивает любую фразу, жест, взгляд. Но так же легко отпускает, предлагая зрителю свободу чтения и интерпретации. Язык в этом коротком и прекрасном визуальном эссе (перейдем наконец и мы к метафоре) - собака без поводка, которая, побегав, возвращается, чтобы посмотреть в глаза хозяину. Надо ли уточнять, что Жан-Люк Годар снимает в фильме свою собаку.

В прокате с 6 ноября