Что изменится в БДТ после реконструкции

В конце сентября Большой драматический театр им. Товстоногова открывает после реконструкции свое основное здание. Четыре последних года главный художник театра Эдуард Кочергин был занят в первую очередь этим. Впрочем, автор бестселлеров «Ангелова кукла» и «Крещенные крестами» и новую книгу успел написать. О чем она и как изменилось здание БДТ, сценограф рассказал «Ведомостям».

- Во время реконструкции были восстановлены многие детали исторического облика здания БДТ - а какие именно?

- Например, царская ложа. Театр же до революции принадлежал Дирекции императорских театров и назывался Малым. Не знаю, бывали ли здесь цари, но великие князья точно приходили. Для высоких гостей существовало специальное помещение - три небольших зала с росписями. Эти росписи сейчас восстановлены. Еще над сценой БДТ раньше был огромный герб РСФСР со знаменами и советской атрибутикой. Когда сняли слой краски, под ним оказалась роспись - путти, ангелочки с цветами и гирляндами. Ее тоже вернули. На втором этаже в одной из мужских гримерок обнаружили свод со специальными акустическими приспособлениями - глиняными горшками, встроенными в потолок. Есть предположение, что в этом зальчике распевались певцы - ведь когда-то на этой сцене шли и музыкальные спектакли. Сегодня можно будет увидеть фрагменты акустических приспособлений.

- А каким будет цвет занавеса?

- Синий, но не просто синий - это хитрый цвет, мягкий, теплый, не темный. У нас были споры с московскими реставраторами, которые требовали, чтобы мы сделали зал, каким он был в XIX в. А он был темным - потому что использовалось свечное освещение. Но сейчас освещение другое, почему мы должны делать, как два века назад? Была большая борьба. Нам помог Александр Макаров, бывший генерал КГБ (председатель Комитета по государственному контролю, использованию и охране памятников истории и культуры Петербурга. - «Ведомости»). Самое смешное, он прочел мою книжку, «Крещенные крестами», и, когда я к нему пришел по этому вопросу, встретил меня словами: «А ты воспитанник наш!..» (Смеется.) В результате он, когда разобрался в вопросе, согласился с нашей позицией. Сейчас я сделал занавес для этого зала - что гораздо сложнее, чем оформить спектакль. Потому что тут многое надо чувствовать спиной, уловить буквально из воздуха. Занавес - важнейшее действующее лицо в театре - красивый, торжественный... Он должен сказать вам, что вы пришли в театр, который вас не обманет. Важно, как он раздвигается - это должно быть красиво. Занавес - это архитектура, не случайно по-старинному говорили не «шить» занавес, а «строить». Он будет мягкого синего цвета, с кистями и бахромой. Кстати, снаружи наш театр в XIX в. был цвета светлой и темной охры, а в нынешний зеленый его выкрасили в начале 30-х гг. прошлого века. Тогда вообще перекрашивали весь Ленинград. А знаете зачем?

- Зачем?

- В городе была создана специальная комиссия по цвету под руководством мастерской художника Михаила Матюшина, которая выяснила, что в центре очень мало зелени - настоящий каменный мешок и это действует угнетающе. Они решили некоторые здания покрасить в зеленый, желтый цвета. Московский вокзал, например, стал зеленым, потому что там не росло ни одного дерева, Строгановский дворец на Невском тоже выкрасили в зеленый, и это смотрелось очень красиво. А сейчас мода пошла делать так, как было изначально при строительстве. Московский вокзал выкрасили обратно в охру. И он исчез! Посмотрите, какой скучной стала теперь площадь Восстания, бывшая Знаменская... Строгановский дворец сейчас розовый - и вы его не замечаете. Изначально он строился как усадьба - его окружала зелень, сад, и розовый цвет был оправдан. Кстати, Зимний дворец при Растрелли был желтый - цвета императорского флага, золота. И сейчас этот цвет хотели вернуть - даже делали пробы. Но смотрите, что бы получилось: Главный штаб желтый, и Зимний дворец желтый - площадь слепая была бы. Михаил Борисович Пиотровский - молодец, остановил это безобразие.

- Вообще Петербург в какую сторону меняется?

- Конечно, город не принадлежит одному времени, просто важно, чтобы он менялся с учетом культуры. Сейчас по всему Петербургу появились жуткие вазоны для цветов отвратительного рисунка - кто их нарисовал? Безвкусица, сделанная на компьютере! А ставят их на Невском, на площадях. Некоторые улицы делают пешеходными, и там появляются фонари нехорошего рисунка, по которым видно, что люди, которые их сделали, не знают истории материальной культуры.

- От мест вашего детства что-то осталось?

- Они очень изменились. Вот был Дом воров на Железноводской улице, на острове Декабристов (в народе Голодай), так его отремонтировали. Я думаю, кто-то из начальников прочел в моей книжке, какой он ветхий, и его тотчас оштукатурили, покрасили, он стал вообще не похож на Дом воров (смеется). Многие дворы закрыли - на ключ теперь ворота запирают от всякой сомнительной публики, а ведь Петербург немыслим без проходных дворов. Я не так давно провел автобусные экскурсии для своих читателей по Петроградской стороне, Васильевскому острову, так что все это заново увидел.

- Ваша новая книга, частично опубликованная в августовском номере журнала «Знамя», тоже связана с этими местами?

- Да, она называется «Завирухи Шишова переулка». На Васильевском острове есть Днепровский переулок, в народе Шишов. Там шиши жили, опущенные люди, и их домовые. Это про них - одновременно и притчи, и быль. Завирухи, в общем.

- Сегодня вы чувствуете себя писателем?

- Нет. Хотя мои книги перевели уже на пять языков - вроде бы писатель, но ведь зарабатываю-то на жизнь другим. Вообще, для меня это такая же работа, как рисование. Жизнь художника - это бесконечное переделывание. Посмотрите рентгеновские снимки великих картин - под слоем краски часто скрыто множество вариантов. И в писательстве так же - переделываешь, переделываешь.