Городские аттракционы готовятся к новому сезону

С утра возле аттракционов в парке «Сокольники» было скучно. Никто не визжал, не хохотал, не капал мороженым на брюки. Только угрюмые люди в желтых майках с надписью «Оператор» отпирали калитки аттракционов, долго выметали мусор из свинок и самолетиков, после чего замирали в тени своих будок.

К одиннадцати часам обстановка оживилась. Возле колеса обозрения возникли два человека в мундирах Объединения административно-технических инспекций города Москвы. Один был Дмитрий Останин, начальник отдела по аттракционной технике, второй - главный специалист того же отдела Эдуард Казаров. Они сразу признались, что весна для них - тяжелое время. В апреле-мае городские парки культуры и мелкие детские городки буквально заваливают ОАТИ заявками, просят проинспектировать их аттракционы и оформить талоны техосмотра, без которых эксплуатация запрещена.

Встречал гостей главный инженер парка аттракционов Андрей Простов - высокий мрачный человек. Он повел всех осматривать сооружение «Гусеница» - упрощенный вариант американских горок. Прежде всего инспекторы внимательно поглядели себе под ноги, на металлический настил. «Проверяем, нет ли задиров или трещин», - пояснил Останин. Попросили оператора совершить пробный пуск, и гусеница, громыхая, пустилась кататься по рельсам.

- Каждое утро проверяем аттракционы, - докладывал главный инженер, - в девять утра приходит бригада слесарей. Проверяют гайки, болты. Где-то и шприцевание нужно. Иной раз просто по звуку определяем неисправность: что-то не так трещит, гремит. Тогда, даже если очередь есть, останавливаем аттракцион. Для нас безопасность в приоритете.

- А какие бывают неисправности? - спросил я.

- Ну, люфт где-нибудь. Или подшипник заменить надо. Все как в машине.

Возле аттракциона «Воздушный рейс» (самолеты мчатся по кругу, одновременно раскачиваясь и вращаясь вокруг оси) мы стояли минут десять. Простов сказал, что это - серьезная штука. Фундамент под ним зверский, заглубление - два метра.

- А оператор может увеличить скорость вращения? - спросил я, вспомнив кое-какие фильмы ужасов.

- Нет, - заверил Простов. - Там, правда, несколько режимов и действительно можно изменить некоторые параметры, но все это в компьютере, а он под паролем, который знает только техник. Да зачем их менять? Когда приезжал к нам специалист из Италии делать шеф-монтаж, он спросил, какой нам режим больше нравится, и выставил его раз и навсегда.

Почти все аттракционы в «Сокольниках» куплены в Италии. Да и другие парки столицы отдают предпочтение европейским производителям. «Правда, почему-то есть расхожее мнение, - возмущался главный инженер, - что аттракционы покупают в Европе б/у. А они все куплены новыми!»

Останин заметил, что в Москве за последние десять лет обновилось большинство аттракционов. В Останкинском парке, например, недавно демонтировали старые аттракционы, которым было лет тридцать. А большое колесо обозрения в Измайловском, которому 56 лет, решили сохранить и регулярно его обновляют и подкрашивают.

- А что в Москве сейчас нового из аттракционов?

- Да набор везде примерно одинаковый, - ответил инспектор. - У аттракционов ведь мало разновидностей. Карусели, горки, лодки, колесо обозрения. Вот, пожалуй, этот «Воздушный рейс» - самый оригинальный. Я еще такого в Москве не видел.

В это время мы подошли к «Башне свободного падения», как назвал ее главный инженер. На ее вершине уже бился и визжал какой-то мальчик. Инспекторы задумчиво оглядели конструкцию.

- Вот, смотрите, - указал Останин, - как должен выглядеть правильный аттракцион: наличие шильдика с регистрационным номером (вон он, прибит к башне), действующий талон техосмотра - он может висеть прямо на кассе. Ну и оператор рядом со входом. Это главное.

Кстати, о талоне. Я рассказал инспекторам, как накануне провел собственную ревизию на ВВЦ. Выяснил, что половина аттракционов возле Южного входа имела просроченный талон - срок эксплуатации истек в апреле 2014 года.

Инспекторы переглянулись.

- Наверное, просто талон забыли поменять на стекле? - с надеждой предположил Казаров.

- Да нет, - уверенно сказал Останин, - дело не в этом. Они подали заявки нам. Просто там такая волокита с бумагами, что талон еще не успели оформить.

- Это я понимаю. Но разве можно работать с просроченным талоном?

- Нет. За нарушение правил эксплуатации штраф юридическому лицу - 5000 рублей.

- ВВЦ - это бич надо мной, - вдруг жалобно проговорил Казаров. - Там поле непаханое, у них столько аттракционов, и все я должен перешерстить. А ведь я только что перед 9 мая Лианозовский парк весь обегал вдоль и поперек, все осматривал.

Оказалось, в отделе аттракционной техники ОАТИ всего четыре сотрудника. А аттракционов в Москве - почти пятьсот штук. И надо постоянно совершать обход. Как правило, сотрудники ходят в штатском. Хотя их и так прекрасно знают в лицо, добавил Останин.

- И как хозяева аттракционов реагируют на обходы?

- Нормально. На самом деле в Москве у нас замечаний почти нет. Люди знают, что за ними следят.

Это, конечно, главный фактор. Правда, Останин еще сетовал, что нет федерального закона об аттракционах. Тогда их можно было бы контролировать по всей России. А то, говорил он, в Москве зарегистрированы 868 аттракционов, но примерно 300 находятся за МКАД. Что там с ними происходит, инспекторы не знают - не их территория.

Напоследок осмотрели колесо обозрения, сделанное не в Италии, а на Ейском заводе «Аттракцион». Красные и зеленые кабины со скрежетом плыли вверх.

- Вот вещь, - любуясь, сказал главный инженер, - никакой электроники. Подшипник и два привода. Что еще надо?