Каннский фестиваль - 2013: Все девушки делают не то

Светским событием первых фестивальных дней стала кража драгоценностей, предназначенных для аренды съехавшимся на Лазурный берег звездам. Может, никакой кражи и не было, но на фильм Софии Копполы The Bling Ring (в наш прокат выйдет как «Элитное общество»), который открывал программу «Особый взгляд», выстроилась изрядная даже по каннским меркам очередь. В фильме благополучные подростки из Лос-Анджелеса как раз влезали в дома знаменитостей – от Линдси Лохан и Пэрис Хилтон до Орландо Блума, – а потом постили фотки с наворованными цацками в Facebook. Когда их поймали, они даже не очень расстроились и в основном интересовались, разговаривали ли следователи с потерпевшими. Со всеми? Ого! История реальная, интерьеры тоже: в доме Пэрис Хилтон даже на подушках портреты Пэрис Хилтон, поэтому весь фильм – это одно сплошное «ого!», хотя ничего нового об обществе потребления Коппола не рассказывает. Но иллюстрация яркая.

В конкурсном фильме Франсуа Озона «Юная и красивая» (Jeune et jolie) героиня (ее играет модель Марина Вакт) из благополучной буржуазной семьи тоже делает нечто из ряда вон – тайком занимается проституцией. Сценарная конструкция выглядит слишком искусственной, но занятно, как Озон умеет показать страх, который испытывают взрослые перед девушкой, понявшей силу собственной сексуальности.

Если суммировать первые впечатления от конкурсной программы, то все фильмы, за одним исключением, пока укладываются в определение «арт-мейнстрим».

Шаг в эту сторону сделал даже такой признанный киноавтор, как Цзя Чжанке, показавший в фильме «Печать греха» (A Touch of Sin) панораму современного Китая. Четыре персонажа, четыре истории, в каждой из которых есть кровь и насилие, спровоцированные социальной несправедливостью. От прежней сдержанной полудокументальной манеры Цзя Чжанке мало что осталось. Западные критики пишут, что, взяв ружье, знаменитый китайский автор ступил на территорию Квентина Тарантино и Такаси Миике. Но для русского глаза в «Печати греха» еще больше знакомого – от сюжетов до фактуры. Отдельно стоит отметить сцену, в которой девушки из борделя в солдатской форме и пилотках маршируют перед клиентами под советскую песню.

В рейтинге международного жюри кинокритиков, ежедневно публикуемом журналом Screen, у «Печати греха» пока самый высокий средний балл – 3. Чуть меньше – 2,8 – у «Прошлого» (The Past) иранского режиссера Асгара Фархади, чей «Развод Надера и Симин» победил в Берлине и выиграл «Оскар» в номинации картин на иностранном языке. «Прошлое» снято на французском и с французскими звездами Беренис Бежо и Тахаром Рахимом (который прославился после главной роли в «Пророке» Жака Одиара). Это снова семейная драма с детективной интригой, очень искусная в показе психологии и отношений, но проигрывающая «Разводу» в формальном совершенстве и глубине. «Развод Надера и Симин» очень тонко выводил семейную драму в плоскость политики. «Прошлое» – отлично сделанная вещь, не раздвигающая рамки жанра.

Таким же самоповтором, только более легким и необязательным, выглядит комедия Этана и Джоэла Коэнов «Внутри Льюина Дэвиса» (Inside Llewyn Davis). Пресс-релиз издевательски посвящен обзору американской фолк-сцены рубежа 1950–60-х, но заглавный герой-музыкант (Оскар Айзек) и его комическая одиссея из Нью-Йорка в Чикаго и обратно представляют собой лишь очередной частный пример нелепости мироустройства и коэновского умения обращаться с подобными сюжетами. Полфильма вы переживаете за судьбу кота, а в финале узнаете, что это в каком-то смысле кот Шрёдингера из знаменитого парадокса, в котором он одновременно жив и мертв, просто изменились условия мысленного эксперимента: кот либо в квартире, либо убежал (а зовут его Одиссеем – Ulysses). Что касается фолк-музыки, то после второй песни вы чувствуете, что слушать это больше невозможно. Коэны это тоже, разумеется, понимают.

Еще один мейнстримный конкурсный фильм – «Джимми П.» (Jimmy P.), англоязычный проект француза Арно Деплешена, невыдуманная история о том, как французский антрополог и психотерапевт (Матье Амальрик) вылечил индейца – ветерана Второй мировой (Бенисио дель Торо), которому поставили диагноз «шизофрения». Это, конечно, парный бенефис двух знаменитых артистов, в котором эксцентричный Амальрик хлопочет лицом и развлекает публику смешным акцентом, а хмурый дель Торо дает «психологический реализм».

Вываливается из мейнстрима пока только «Эли» (Hely) Амата Эскаланте, самый жестокий фильм конкурса, похожий на документальный ролик из YouTube о пытках в Мексике. На паре-тройке эпизодов публика дружно ахала, но в обморок никто не упал, так что к середине фестиваля этот радикализм, пожалуй, справедливо забудут.

Канны