Александр Баунов: Две страны на одной улице

По части пляжей и исторических памятников Кипр уступает Греции и ближневосточным соседям, зато по части современной истории может предложить много увлекательного. Не только потому, что вы будете то и дело натыкаться на отделения Bank of Cyprus и Laiki Bank, с каждым разом все лучше понимая, что чувствуют их клиенты. Близок локоть, да не укусишь. Сколько ни вставляй в банкомат карту, сколько ни бей по нему кулаком, он выдаст только 300 евро в день. И так капля по капле, пока не отдаст 40% от вложенного, или сколько там захочет отдать ЕС.

Здесь же можно научиться правильно произносить название главного банка-ньюсмейкера: Laiki, ЛаикИ. Он не имеет никакого отношения ни к лайкам на фейсбуке, ни к Белке и Стрелке, а происходит от греческого слова «лаос» (народ). Произносим «лаики» с ударением на последнем слоге – и сразу становимся грамотнее большинства радиостанций и телеканалов. Ну или в крайнем случае переходим на русский и говорим «Народный банк Кипра».

Кипр – последняя колония Европы: до 1960 года им управляли из Лондона, как сейчас Гибралтаром. С тех пор здесь правый руль, трехзубые розетки, британское право и две британские суверенные военные базы, которые занимают почти 3% территории страны.

Британское право и британская армия в сочетании со швейцарской неразборчивостью к деньгам создали у вкладчиков ощущение безопасности. А зря. Армия однажды уже не помогла, как теперь не помогло право. В 1974 году греческая хунта «черных полковников» при помощи своих сторонников на Кипре свергла президента-архиепископа Макариоса, провозгласила долгожданное объединение, а турки в ответ высадили десант.

Эхо минувшей войны – мертвый город Вароша, который до лета 1974 года был главным курортом Кипра. На пляже под ржавой сеткой с надписями «Стой, стрелять буду» загорают местные турки и несколько постояльцев единственного действующего отеля. За сеткой – многоэтажные развалины гостиниц и частных домов уходят за горизонт: пустые окна, выцветшие фото и остановившиеся часы на стенах, в открытых шкафах истлевает одежда фасона 1970-х. До вторжения Вароша была настолько несомненно греческим городом, что турки не решились ее заселить: нам чужого не надо. Обнесли проволокой и оставили разрушаться для будущего дипломатического торга.

До 2008 года другим эффектным местом демаркационной «зеленой линии», которую ООН ввела в 1974 году для разведения турецкой и греческой сторон, была кирпичная стена с уложенными у ее подножия мешками с песком. Стена пересекала главную улицу кипрской столицы Никосии: проволка, вышки, где вооруженный греческий солдат смотрел прямо в лицо вооруженному турецкому солдату, агитационные материалы о зверствах соответствующей военщины. В 2008 году охваченные мирным энтузиазмом горожане снесли стену, и теперь здесь открыт КПП для прохода на другую сторону. Гуляя по одной улице, можно посетить сразу два государства (одно, впрочем, не признанное).

Деревня Пила – другая машина времени. Она целиком попала внутрь «зеленой линии», здесь нет ни турецкой, ни греческой власти, а полицейские – аргентинцы из ООН. В Пиле будто бы не было войны. На главной площади два кафе – греческое и турецкое. «Общаемся ли мы с турками? Да вот они у нас тут играют». За круглым столом под фотографиями греческих героев, павших во имя объединения Греции с Кипром, режутся в нарды четверо дедов. Кто грек, кто турок, на вид не разобрать.

И как Кипр со всей этой военно-политической экзотикой оказался в ЕС? Рубеж XX-XXI веков в Европе был временем собирания стран независимо от их состояния в одну европейскую семью. «Мы не будем возражать против не нужной нам Польши, а вы уж возьмите за компанию наш Кипр», – сказали греки немцам. Немцы не стали возражать. Ведь Греция тогда еще не была банкротом, а уж Кипр тем более.

Автор – старший редактор Slon.ru