Фестиваль "Золотая маска": Гастроли тролля

В буклете написано, что «Ставангер» Лиепайского театра драмы поставлен «по мотивам пьесы Марины Крапивиной». В Москве и Петербурге режиссер Константин Богомолов тоже ставит «по мотивам». Но если сюжеты шекспировского «Короля Лира» или «Идеального мужа» Оскара Уайльда образованной публике известны, то насчет новой пьесы давайте пофантазируем.

Наверное, это была история про то, как 30-летняя женщина из Латвии познакомилась в интернете с норвежцем и, бросив мужа, дочь и парализованного свекра, поехала в Норвегию, чтобы обнаружить, что жизнь в тамошнем городе Ставангере так же уныла и бессмысленна, как и та, от которой она сбежала. Сюжет для Латвии актуальный, с работой там после вступления страны в ЕС туго, многие едут за лучшей жизнью к богатым соседям, вот и героиня врет мужу-таксисту, что устроилась нянькой, а сама шмыг к норвежцу в постель.

Нельзя сказать, что ничего этого в спектакле Константина Богомолова нет. Только он не про это. На таких постановках, как «Ставангер», у зрителей, привыкших вычитывать из театра сюжет и месседж («что хотел сказать режиссер»), в голове неизбежно происходит короткое замыкание. Вопрос «про что?» не работает, задавать его бесполезно и глупо.

Но и любителям эффектных метафор поживиться нечем. Образность у Богомолова издевательски примитивна. У героини есть уже порядком засверленная доска, у норвежца дрель, они ложатся на диван и делают «вжж-вжжж-вжжжж».

Не хочешь, а вспомнишь, что Богомолов по первому образованию филолог. Он умеет хулигански отлепить от субъекта знак и отправить его в самостоятельное приключение. Героиня носит свою доску, которую называет простым непечатным словом, в сумке – как что-то ей безусловно принадлежащее, но отдельное. И это не столько абсурд, сколько естественное продолжение логики современного общества потребления. Если сексуальность всего лишь один из видов товара, то она подлежит обмену, возврату, ремонту. Дома за ненадобностью ее можно засунуть под диван, а собираясь в гости, сделать на ней тату. Давно живущая в Норвегии подруга объясняет героине важность постоянного телесного обновления, гордо предъявляя силиконовую грудь – два алых воздушных шарика (праздник, который всегда с тобой).

Несколько сюжетных линий «Ставангера» разыгрываются параллельно, десятку персонажей тесно на сцене, а икеевский интерьер упраздняет культурно-бытовые различия. Место действия превращается в общеевропейскую коммуналку. Точнее, в телевизор, сошедший с ума от постоянного переключения каналов и транслирующий их одновременно: художник Лариса Ломакина отделила сцену от зрительного зала стеклянной стеной, а Константин Богомолов приписал к названию «Ставангер» дополнение Pulp People (по аналогии с тарантиновским Pulp Fiction, герои которого тоже обитали в реальности Микки-Мауса, кока-колы и криминального чтива). Там, за стеклом – мир новостей, где нет ничего невозможного и ничего слишком циничного. Стюардесса, которую возит обманутый героиней таксист, регулярно попадает в авиакатастрофы и оказывается единственной выжившей. Умерший муж стюардессы был так красив, что жалко было хоронить: поставила в гостиной в позе Давида. Девочке, попавшей под поезд, пришили голову бабушки, которой все равно скоро умирать, теперь девочка – самая умная в классе. Норвежская мать кормит ребенка с синдромом Дауна героином вместо манной каши (пророческий сарказм, если учесть, что язвительный Богомолов поставил спектакль еще до вакханалии вокруг иностранного усыновления). За каждой шторой прячется тролль: а что вы хотели – Норвегия. Одно слово – «Икеа» (а тем, кто возразит насчет Швеции, заметим, что героиня спектакля тоже требует считать ее латышкой, но норвежцы все равно думают, что она русская).

Спектакль настолько стилистически чист, что надо бы развесить бирки. «Абсурдизм», «постмодернизм», «черный юмор», «новый европейский театр» и т. д. Не надо. Потому что с этими бирками Константин Богомолов тоже играет, специально их путая, перевешивая с место на место, провоцируя зрителя и поминутно сбивая его с толка. Не знаю, как в Норвегии, а в интернете это называется «троллинг». Богомолов – славный тролль.