"Линкольн" Стивена Спилберга: История поправки

События 149-минутной картины построены вокруг принятия зимой 1865 г. тринадцатой поправки к конституции США, отменившей рабство. Идет четвертый год Гражданской войны. Но Спилберг и сценарист картины Тони Кушнер переносят поле боя в палату представителей.

Для американской публики это эпизод хрестоматийный, для всей остальной, включая нашу, вряд ли. То есть если в Америке могут обсуждать детали (насколько точно Кушнер и Спилберг воссоздали историческую ситуацию, как расставили акценты, что упростили, спрямили, недосказали), то для нас полезен даже просто познавательный аспект: «Линкольн» сильно расширяет самые распространенные поверхностные представления об освобождении чернокожего населения США в результате победы Севера над Югом.

Одна из главных линий спилберговского сюжета как раз в том, что скорая победа северян грозит срывом принятия поправки и может поставить под вопрос отмену рабства, сделав юридически несостоятельной Прокламацию об освобождении рабов, подписанную Линкольном в 1862 г. Больше того, вопрос, по фильму, в какой-то момент стоит так: окончание войны или принятие поправки. В то, что можно добиться разом того и другого, не верит никто, кроме президента, который оттягивает мирные переговоры с делегацией конфедератов. Хотя для него это еще и вопрос мира в семье: его старший сын (Джозеф Гордон-Левитт) рвется на фронт, а жена (Салли Филд) не допускает и мысли о том, что это может случиться (одного ребенка Линкольны уже потеряли).

Разумеется, законы мифотворчества никто не отменял, и Линкольн, как Ленин в советских фильмах, выходит у Спилберга и Дей-Льюиса самым человечным человеком. На его сутулых плечах лежит груз ответственности за судьбу нации, он чудовищно устал, но не может позволить себе даже ночной отдых, потому что занят не только большими политическими задачами, но и конкретными нуждами простого народа. Пока помощники спят как убитые, великий человек, присев на край кровати, разбирает, например, прошение о помиловании для солдата, который повредил ногу лошади, чтобы не идти в бой. Но это всего лишь штрихи, оттеняющие сюжет о политике (в том числе «политике добра») как искусстве возможного.

Хотя спилберговский Линкольн – не столько гений компромисса, сколько мастер «мягкой силы». Лавируя, он никогда не упускает из виду главной цели, исторической миссии, которая, по Спилбергу и Кушнеру, состоит не в сохранении целостности страны, а в отмене рабства (то, что взгляды президента на этот вопрос менялись, остается за рамками сюжета).

Впечатляющий портрет Авраама Линкольна, созданный Дэниелом Дей-Льюисом, акцентирует умение президента тянуть время и снимать напряжение. В фильме есть несколько моментов, когда нервы у всех на пределе, и тут Линкольн, хитро прищурившись, начинает неспешно рассказывать какой-нибудь длинный анекдот-притчу – то из собственной адвокатской практики, то из истории Соединенных Штатов.

Компромиссы президент Линкольн и госсекретарь Уильям Сьюард (Дэвид Стрэтэйрн) допускают главным образом в области тактики политической борьбы. Скажем, покупать голоса членов палаты представителей за деньги нельзя, но обещать хорошие должности тем, кто наверняка не будет переизбран, вполне допустимо (этот сюжет с мягким подкупом срежиссирован Спилбергом так же мягко, в комическом ключе). Что касается прямолинейности и моральной чистоты, то они не очень хороши для достижения нужного результата. В конце концов это понимает даже радикальный аболиционист Таддеус Стивенс (Томми Ли Джонс), который всю жизнь боролся за полное равноправие черных и белых, но на дебатах, шокируя соратников, меняет формулировку, настаивая лишь на принципе равенства перед законом.

Только не подумайте, что смотреть «Линкольна» так же скучно, как читать эти комментарии.

Во-первых, любой парламент – всегда в какой-то степени цирк, и показанные Спилбергом запальчивые пикировки сторонников и противников тринадцатой поправки, безусловно, подтверждают это правило. Кстати, среди открытий, которые ждут публику, прежде не проявлявшую большого интереса к американской истории, может оказаться тот факт, что на стороне прогресса в этом сюжете были республиканцы (чью партию представлял и Линкольн). Демократы вообще показаны Спилбергом откровенно сатирически – как люди крайне склочные, неумные и неприятные.

Во-вторых, Кушнер и Спилберг добиваются постоянного напряжения тем, что виртуозно играют с масштабом, концентрируя содержание большой исторической драмы в локальном эпизоде – как если бы, экранизируя «Войну и мир», взяли одну салонную сцену и втиснули туда всю проблематику романа.

В-третьих, уже привычно грандиозный Дей-Льюис в заглавной роли совершенно не задвигает на периферию всех остальных и это актерское умение замечательно соответствует тому, как Спилберг и Кушнер хотят представить Авраама Линкольна.

В общем, приходится признать, что на тему рабства традиционалист Стивен Спилберг высказался убедительнее, чем новатор Квентин Тарантино, чей «Джанго освобожденный» в этом году будет конкурировать с «Линкольном» за симпатии американских киноакадемиков.

В прокате с 24 января