"Четыре квартета" на Винзаводе: Танец для гитары, альта, рояля и барабана

Идеальным слушателем этого произведения стал бы знаток высокой английской поэзии в оригиналах – ибо стихи цикла Four Quartets Т.С. Элиота, с дантовским размахом толкующего универсум, предлагалось воспринимать с пения на слух без перевода.

Публике, приобщившейся к новой академической музыке на проектах, подобных «Платформе», музыка Александра Маноцкова могла показаться непривычно простой, однако типологически она принадлежит к наследующим авангарду явлениям, возникшим в результате реакции на его усложненность, – таким, как новая простота или минимализм, поскольку заново обращается к архаике, фольклору, церковной музыке, не брезгует заступать и на поп-территорию, но, так же как и авангард, по-прежнему сторонится классического мейнстрима.

В «Четырех квартетах» Маноцков демонстрирует прекрасно освоенную английскую просодию, чем равно напоминает американца Джона Адамса и голландца Луи Андриссена, отчего вся его звуковая постройка кажется всецело английской и не может не удивить ценителя, к примеру, всецело русской оперы того же композитора «Гвидон». Однако, в одних случаях цитируя «Дидону» Перселла или стилизуя поп-балладу, в других композитор использует панъевропейские приемы атональной музыки, а то и вовсе русскую церковную полифонию. Как бы по-разному ни были музыкально решены номера спектакля – нарочито примитивно, в виде цепочки интервалов, или изысканно, в форме полифонического мотета, – они всегда четко схематично завершены. В этом есть и минус – весь спектакль представляет собой цепочку статичных номеров, исполняемых через паузу, ему не хватает развития и широкого дыхания, из-за чего финальное возвращение к истоку («В моем конце мое начало», цитирует Элиот Марию Стюарт) выглядит не более чем формальным приемом. Однако возможно, что сам принцип номерной структуры призван отсылать нас к доромантическим, а то и вовсе архаическим временам, когда универсум держал искусства в синкрезисе, первоначальной слитности.

Этот синкрезис последовательно воссоздан на сцене. Четыре исполнителя – Казимир Лиске, Один Байрон, Инна Сухорецкая и Кирилл Вытоптов – не делят артистические функции между собой: они и музыканты, и певцы, и актеры, и танцовщики. Хореограф-постановщик Олег Глушков придумал для них пластический рисунок, не требующий отточенных танцевальных навыков; скорее пантомиму, чем танец. Эта простая лексика может деликатно иллюстрировать текст, ритмически поддерживать музыкальные структуры и рифмовать движение с природой музыкальных инструментов (электрогитара, альт, фортепиано, барабан), но не отваживается на самостоятельные метафоры. Вежливо отступая в тень, режиссер чутко настраивает действие в соответствии с замыслом композитора, а не диктует собственные правила. «Четыре квартета» – это музыка, театр, танец, перечисленные именно через запятую, а не сплавленные в новом синтезе. Такой компактный формат часто встречается на европейских фестивалях. Судя по реакции публики, он хорошо приживется и в Москве.