В Москве покажут выставку Уильяма Кентриджа

Уильям Кентридж — единственный из современных художников, кто смело и пристально всмотрелся в феномен сталинских процессов 1930-х гг., сплавив его с проектом советского авангарда. С фрагментом его большой выставки «Пять тем» московские зрители уже знакомы: два года назад в основном проекте III Московской биеннале тут же, в «Гараже», показывали видеоинсталляцию «Я не я, и лошадь не моя». В темном боксе, заглушая друг друга какофонией, крутились анимационные фильмы, созданные на основе подробной стенограммы судебного процесса над Николаем Бухариным в 1937 г., повести Гоголя «Нос», обильно разбавленные визуальными цитатами из советского авангарда и пропагандистского искусства. Микс завораживал и ошеломлял: фантастический сюжет повести Гоголя макабрически рифмовался с реальностью сталинского времени, мелькание кадров с парадами на Красной площади и анимация с элементами «проунов» Лисицкого лишь усугубляли апокалиптическое ощущение. Абсурд, который, как правило, вызывает усмешку, в этом произведении был способен довести зрителя до слез: одной из самых повторяющихся ремарок стенограммы суда, закончившегося расстрельным приговором, были слова: «Смех в зале».

К мысли о том, что Сталин со всеми его зверствами «вышел» из «Носа» Гоголя, Кентридж пришел в результате работы над постановкой одноименной оперы Шостаковича в нью-йоркском театре «Метрополитен» (премьера состоялась в прошлом году). «Нос», первая опера композитора, увидел свет в 1930-м и вскоре был снят с репертуара. Выбор музыкального материала художником не случаен: репрессивные политические режимы и их последствия — главный мотив в творчестве Кентриджа. Так что нынешняя выставка «Пять тем» — это, по сути, одна тема, уже несколько десятилетий пронизывающая его произведения самых разных жанров, от графики до видео, скульптуры и даже гобеленов.

Свой оригинальный стиль Кентридж стал разрабатывать в середине 1980-х годов, создавая анимационные фильмы на основе фотографий рисунков углем: выбранный метод он назвал «анимацией бедного человека». Со временем техника усложнилась: поверх одних рисунков художник стал наносить другие, стирать их, создавать новые.

Абсурд, который обычно вызывает усмешку, в этом произведении был способен довести зрителя до слез

Первой большой темой для Кентриджа стала политика апартеида, о которой южноафриканский художник знал, что называется, из первых рук: его родители работали адвокатами. Постоянным персонажем его плакатов, рисунков, театральных постановок конца 1990-х гг. стал Убю, герой знаменитой пьесы Альфреда Жарри «Король Убю». Дорвавшийся до власти тиран, который устанавливает свои порядки, теряя при этом человеческий облик, позже воплотится в еще более сложном образе носа. После апартеида художник взялся изобличать другой репрессивный режим: с лица гоголевского майора Ковалева нос перекочевал на лицо товарища Сталина, заменил головы балеринам и спортсменам в советской документальной хронике, начал высовываться из нот, которые стояли на пюпитре рояля перед Шостаковичем.

«Пять тем» представят творчество Уильяма Кентриджа не как причудливую агитку или отвязную постмодернистскую игру, а как живой процесс «переписывания» рисунков, которые на глазах у зрителя превратятся в анимацию, и документальных свидетельств истории, которые станут частью большого обличительного спектакля. В этом смысле выставка точно соответствует главной теме нынешней Московской биеннале «Переписывая миры».

Одним из разделов выставки станет мастерская, где среди беспокойных графических листов можно будет увидеть немало автопортретов Кентриджа, склонившегося за работой: редкий случай, когда политическая активность художника предстает как результат интеллектуальных усилий и кропотливого ручного труда. Возможно, именно поэтому от сложных мультимедийных проектов Уильяма Кентриджа глаз не оторвать, а с выставки его «Пяти тем» зрители уходят в боевом расположении духа.