Джефф Кунс: Художник, который окончательно превратил искусство в бизнес

Джефф Кунс похож на скромного и опрятного 40-летнего клерка. Как это часто бывает, внешность обманывает: Кунсу 55 лет, у него вот-вот родится седьмой ребенок, уже двое внуков и неофициальный титул «самого дорогого из ныне живущих художников». В 2007 г. за скульптуру Кунса «Висящее сердце (пурпурное)» украинский миллиардер Виктор Пинчук заплатил $23,6 млн. За композицию «Поезд», которая должна быть готова в 2014 г., Los Angeles County Museum of Art готов раскошелиться на $25 млн (если сделка произойдет по этой цене, это станет мировым рекордом по однократной покупке для музеев). Ну а работы Кунса «попроще» находят своих покупателей по цене в несколько миллионов долларов. Например, «Ваза с цветами» на майском аукционе Sothbey’s была продана за $2,3 млн при эстимейте в $1 млн (на том же аукционе был установлен абсолютный мировой рекорд для произведения искусства: за картину Пабло Пикассо «Обнаженная, зеленые листья и бюст» было заплачено $106,5 млн).

Родители отдали маленького Джеффа учиться рисованию в возрасте семи лет, и детское увлечение стало профессией. Кунс закончил Maryland Institute College of Art и Art Institute of Chicago, после чего отправился покорять Нью-Йорк. Но со своими дипломами художника он смог устроиться лишь... продавцом билетов в музей MoMA. Такой расклад не испугал будущего мультимиллионера. Он получил лицензию брокера и пошел работать на биржу, торговал как ценными бумагами, так и сырьевыми товарами. В годы рейганомики финансовый сектор процветал, и Кунс сумел заработать достаточно, чтобы реализовать свою мечту: открыть фабрику по производству предметов искусства. Кунс создает идею, а воплощают ее в жизнь другие люди (ранее эту же схему использовал Энди Уорхолл, а до него Рафаэль и другие мастера).

Настоящей звездой современного искусства Кунс стал в 80-е гг. Это в Советском Союзе секса в то время «не было», а Кунс женился на итальянской порнозвезде Чиччолине (Илона Сталлер была столь популярна, что была избрана в итальянский парламент) и начал ваять откровенные (другие называют их «порнографическими») скульптуры Made in Heaven: себя и свою супругу, занимающихся любовью в различных позах (причем Сталлер позировала в тех же нарядах, что и снималась в фильмах). Тогда его работы стоили еще лишь сотни тысяч долларов.

Через год у молодых родился сын, но вскоре после этого брак распался: Сталлер забрала ребенка и уехала в Италию. Судебные процессы продолжались почти 20 лет: Кунс требовал отдать ребенка на воспитание ему, Сталлер – миллионы отступных плюс скульптуры, для которых она позировала. Художник уничтожил почти все непроданные работы, а в 2009 г. кассационный суд Италии отказал Сталлер в удовлетворении ее требований. Но своего сына Кунс до сих пор так и не видел.

Арт-критики радикально расходятся в оценке творчества Кунса. Одни называют его «королем кича» и «творцом банальностей», другие – одним из наиболее значительных художников современности. А иногда работы Jeff Koons LLC становятся предметом интереса не только критиков, но и судей: в начале 90-х предприниматель проиграл несколько процессов, в которых истцы заявляли, что Кунс незаконно использовал для своих произведений изображения, права на которые принадлежат им.

В Америке есть поговорка: «Он очень хороший бизнесмен – разорялся всего три раза». Если следовать этой логике, то Кунс не просто хороший, а очень хороший бизнесмен – его компания оказалась на грани банкротства лишь однажды, в 90-е гг. Но художник-предприниматель сумел выправить ситуацию, и бизнес вновь пошел в гору.

Персональная выставка Кунса в Версале, прошедшая в 2008 г., стала настоящей бомбой: никогда еще современный американский художник не выставлялся в этой резиденции французских королей. Эпатажные работы Кунса, очень продуманно расставленные в барочных интерьерах, преобразили дворец и сами обрели новое звучание. Естественно, нашлось и множество недовольных – от защитников французской истории от «тлетворного влияния американской поп-культуры» (которые организовали демонстрацию перед воротами дворца) до простых интуристов, которые жаловались, что купили билеты, чтобы посмотреть настоящий Версаль, а наткнулись на огромного лобстера и статую любимого шимпанзе Майкла Джексона. Описывая эту полемику, The New York Times приводила слова герцога Сен-Симона – придворного Людовика XIV, сказанные им про здания «короля-солнце»: «Кто не страдает от надменности, прихотливости и дурного вкуса, который они демонстрируют?»

Организация выставки обошлась в $2,8 млн, 90% этой суммы дали частные спонсоры, в том числе структуры французского миллиардера Франсуа Пино (он же подписал предисловие к роскошному альбому Кунса, выпущенному по итогам экспозиции в Версале). Персональная выставка художника в столь знаменитом музее, как Версаль, резко поднимает в цене его работы. Газета Le Mond отмечала, что президент музея Версаля Жан-Жак Айягон ранее возглавлял один из арт-фондов, принадлежащих Пино, и именно Пино владеет аукционным домом Christie’s – через который и продаются работы Кунса.

В этом году Джеффри Кунс получил новое подтверждение своей значимости: анонимное жюри экспертов компании BMW сочло его наиболее ярким художником современности, достойным создать очередной, 17-й по счету BMW Art Car (ранее знаменитые баварские машины расписывали такие гуру современного искусства, как Фрэнк Стела, Рой Лихтенштайн, Энди Уорхолл). Машина была представлена 1 июня в Париже, в главном французском музее современного искусства – Centre Pompidou (в 1977 г. премьера BMW Art Car от Роя Лихтенштайна также прошла в этом музее, тогда только открывшемся). В отличие от предыдущих BMW Art Car автомобиль работы Кунса не раскрашен, а покрыт виниловой аппликацией. По словам художника, такая техника была выбрана для того, чтобы ускорить процесс и успеть подготовить автомобиль к июньской гонке в Ле-Мане.

Чтобы увидеть BMW работы Кунса, в Париж слетелось несколько сотен журналистов со всего мира. Время художника было расписано буквально по минутам: мы встретились в 13.30, и на мой вопрос, сколько он уже дал сегодня интервью, Кунс без тени кокетства ответил: «Немного, около 15».

На публике Кунс совсем не пытается казаться звездой: одет всегда в строгий костюм, никакого позерства и экзальтации, на вопросы отвечает сдержанно, вдумчиво, но и с юмором. Когда я уточняю, какой средний возраст сотрудников его компании, художник после некоторого раздумья говорит: «35–38 лет». Я задаю следующий вопрос, Кунс начинает отвечать, но вдруг останавливается: «Я хочу быть точным: 36 лет».

– В вашей компании занято 120 человек...

– В моей студии работают уже более 135 сотрудников.

– Стало быть, кризис у вас уже закончился. Я хотел вас спросить, ощущаете ли вы себя предпринимателем, патроном, дающим работу и средства к существованию своим сотрудникам и их семьям?

– Я чувствую себя человеком, находящимся в их круге. Я всегда был уверен в себе, был в состоянии сам о себе заботиться – а это автоматически означает, что ты можешь взаимодействовать со своим окружением. Но я не чувствую себя настоящим предпринимателем – скорее тем, кто может позаботиться о себе и об окружающих.

– Как называется ваша компания?

– У меня есть компания, которая занимается только тем, что создает произведения искусства, она называется Jeff Koons LLC.

– Вы хороший босс?

– Думаю, что я готов брать на себя ответственность, я способен четко объяснить людям, чего я от них хочу, я создаю обстановку, в которой людям приятно находиться. Думаю, что да, я хороший босс.

– Я читал, что у вас очень молодая команда – каков ее средний возраст? Текучка большая?

– Средний возраст становится больше, потому что люди работают со мной минимум восемь лет, а есть и такие, кто работает уже 19 лет. Средний возраст сейчас – 36 лет.

– Микеланджело описывал свой метод творчества так: «Я беру кусок мрамора и отсекаю от него все ненужное». Как можете описать свой метод вы?

– Я следую за своими интересами. И это приводит меня в метафизическое место, где образ, которым я увлечен, становится значительным, чтобы его создать.

– Не уверен, что смогу правильно передать суть вашего метода своим читателям.

– Хорошо, упрощу: я фокусируюсь на том, что мне интересно.

– Я правильно понимаю, что вы работаете на компьютере, а затем ваши сотрудники воплощают ваши идеи в жизнь – в скульптуры и картины?

– По большей части я работаю на компьютере: с изображениями, различными фотографиями; занимаюсь монтажом, масштабированием...

– Каков годовой объем производства вашей студии?

– В среднем 10 картин и 10 скульптур, но год от года может немного варьироваться: например, 8 картин и 12 скульптур.

– Финальный результат вас всегда устраивает, или вы можете сказать: «Это не то, что я задумал, надо переделывать»?

– Процесс редактирования идет на этапе формулирования идеи. Если что-то пошло не так на этапе производства, вам не обязательно возвращаться к самой первой стадии, но какие-то шаги приходится повторять. И мы должны это делать.

– Как часто?

– Реже чем раз в год. Но редактирование, выбор того, что я собираюсь сделать, – это очень и очень важно. Я ношу с собой то, что мне интересно, и подолгу думаю – как минимум шесть месяцев, а иногда и год, – прежде чем сказать себе: «О’кей, я сделаю вот так». В среднем работа над одним объектом занимает 2,5 года.

– Кроме скульптур из серии Made in Heaven вам доводилось уничтожать какие-то собственные работы?

– Нет.

– Заявленная себестоимость ваших скульптур может достигать миллионов долларов. Почему так дорого?

– Это зависит от того, какие материалы я использую, какого рода работы требуются. Сталь, камень – у всего есть своя себестоимость. Но в цене произведений искусства производственные расходы – это лишь малая часть. Гораздо большее значение имеет то, насколько значительными находят люди эти произведения искусства.

– В интервью изданию Journal of Contemporary Art в 1986 г. вы рассказывали, что сотрудничаете с DuPont, с MIT. Вы и сегодня продолжаете привлекать ученых?

– Это не было сотрудничество с DuPont или MIT – это были контакты с физиками из MIT, химиками из DuPont как с консультантами. Я пытаюсь узнать как можно больше о каждой сфере, в которую погружаюсь, поэтому я по-прежнему делаю это – и продолжаю открывать новые сферы. Например, недавно я приобрел каменную скульптуру, про которую до сих пор неизвестно, какого она возраста и откуда. Теперь пробую найти экспертов, которые смогут это оценить.

– «Поезд» должен стать самой большой и самой технически сложной вашей работой. Кто и где будет строить для него паровой двигатель и вообще весь состав?

– Не знаю. Инженерная стадия проекта закончена – мы сделали ее в Лос-Анджелесе с компанией Carlson & Co., которая недавно закрылась. Кто его теперь будет делать, я не знаю, но я уверен, что через пять лет «Поезд» будет построен.

– Что значит для вас быть очередным художником BMW Art Car?

– Я очень взволнован, поскольку мне пришлось создавать работу, которую будут воспринимать в том же контексте, что работы других художников. Мне нравятся машины [Энди] Уорхолла, [Роя] Лихтенштайна, [Александра] Калдера, [Роберта] Раушенберга, и иметь возможность создать свою, вступить с ними в диалог...

Мне нравится этот диалог, но, думаю, это моя последняя машина. Потому что это отнимает очень много сил и энергии. Я много думал про нее в последний год, очень интенсивно работал последние полгода. Честно: основной поток моей энергии был направлен на эту машину.

– Где вы работали над ней?

– В своей студии в Нью-Йорке, но регулярно прилетал в [штаб-квартиру BMW] в Мюнхен, чтобы следить, как машина создается, наблюдать за важнейшими этапами работы.