На экраны выходит лучший "Пипец" последней пятилетки

Пипец – имя нового супергероя. Как у всякого супергероя, у него две жизни. В одной, вернувшись из школы, он треплется с одноклассниками по скайпу, разглядывает картинки полуголых теток и кончает в салфетку. В другой – натягивает боевой зеленый гидрокостюм и идет в ближайший переулок разбираться с хулиганами.

Хулиганы сперва фигеют, но быстро навешивают супергерою суперкренделей.

Из больницы он выходит с одной маленькой суперспособностью: теперь, когда его бьют, ему не так больно, как другим людям. Больше суперспособностей у него нет, но годится и эта, потому что бьют его регулярно и довольно сильно. Тем не менее однажды получается так, что запись драки с участием нашего клоуна попадает в YouTube и Пипец просыпается не только побитым, но и знаменитым.

Нет, это не пародия. Ну ладно, отчасти: в голове подростка, напялившего зеленый гидрокостюм, конечно же, теснятся ролевые модели от Бэтмена до Человека-паука. Но сам он – трагикомическая иллюстрация участи супергероев в реальном мире. Смешной дохляк-идеалист выходит бороться со злом, получает по мозгам и попадает в горячие новости – хорошо, если живым. Поэтому первая часть фильма – со школьными подначками, робкой дружбой с одноклассницей и несуразными попытками супергероизма – вызывает не только гомерический смех, но временами и сочувственную грустную улыбку. А это уже признак тонкой комедии. Пипец задуман (и отчасти сыгран Аароном Джонсоном) как Вуди Аллен или даже Чарли Чаплин супергеройского мира: это что-то новенькое.

«Пипец» Марка Миллара – далеко не такой умный и многослойный комикс, как знаменитые «Хранители» Алана Мура. Не такой радикальный, как кровавые графические романы Фрэнка Миллера. Но с экранизацией ему повезло больше всех: постановщику Мэттью Вону каким-то чудом удалось добиться идеального баланса комикса и жизни, иронии, жестокости и наивности. Хотя много ли наивности в догадке героя о том, что добро кажется нелепым и глупым, а зло – реальность, с которой все мы слишком часто имеем дело. Зло (в скупом и элегантном исполнении Марка Стронга) не носит карнавальные костюмы, разве что цинично использует их в качестве приманки, играя на одиночестве супергероев, простодушно мечтающих завести друзей.

Пора открыть козыри: настоящие (без суперспособностей, но хорошо тренированные) супергерои в этом комиксе все-таки есть – и они обеспечивают ту эйфорическую смесь веселья, насилия и сострадания, которой начинена вторая часть фильма.

Их супергеройство по традиции основано на жажде мести, но это самая трогательная пара мстителей в истории жанра: отец-одиночка (Николас Кейдж) и его 11-летняя дочь (Хлоэ Морец, за выбор которой хочется долго благодарить специалистов по кастингу). Для наглядного объяснения, что такое хорошо и что такое плохо, папа рисует девочке комиксы о себе самом – бывшем полицейском, потерявшем жену и отправленном в тюрьму по ложному обвинению. А в рамках боевой подготовки с пяти шагов стреляет в родную кровинушку, облаченную в бронежилет, – и в этой сцене фирменное плаксивое выражение лица Николаса Кейджа наконец-то не просто уместно, а уместно прямо триумфально.

В русском переводе парочка носит имена Папаня и Убивашка (ай как хорошо!). А родство этих супергероев комически укрепляет культурные связи Запада и Востока: девочка-убийца с двумя косичками, конечно же, прибежала в «Пипец» прямиком из японской манги.

Боевые сцены Мэттью Вон режиссирует не просто безупречно. Одна из них, совмещающая показательную казнь в прямом эфире и компьютерный шутер от первого лица, неожиданно берет высокую трагическую ноту и полыхает в мозгу даже после финальной лихой разборки, в которой Убивашка и Пипец штурмуют уже вершины комического насилия.

Есть такое смешное слово – базука.