Доверенный режиссер Люка Бессона склонен к неполиткорректности

В прокат выходит очередной англоязычный проект Люка Бессона «Из Парижа с любовью» – From Paris with Love – с Джоном Траволтой и Джонатаном Рисом Майерсом. Увлекшись как режиссер и писатель приключениями мальчика Артура и минипутов, Бессон как сценарист и продюсер по-прежнему обожает боевики. Экранизацию самых жестких и неполиткорректных из них – «13-й район», «Заложница» (в оригинале Taken), «Из Парижа с любовью» – он доверяет исключительно Пьеру Морелю.

– В «Заложнице» вы показали отвратительную албанскую мафию, когда в Европе про албанцев можно было говорить либо хорошо, либо ничего. В новом фильме ваши герои жестоко и кучно мочат в Париже китайскую мафию, ответственную за наркоторговлю, и пакистанскую, промышляющую проституцией и международным терроризмом. Не боитесь обвинений в правых взглядах, в симпатиях к Саркози и Путину?

– Эти фильмы никак не политическое высказывание и не направлены против каких-то национальных менталитетов. Это развлечение. Фильмы сделаны с изрядной долей юмора. Но по сюжету требовались плохие парни. Выбирая на их роль албанскую, а теперь китайскую и пакистанскую мафию в Париже, мы с Люком Бессоном не кривили душой. А в целом такой фильм, конечно, не мог быть сделан в Голливуде. Даже из-за той сцены, когда один из главных героев пуляет в лоб девушке... (тут мы, чтобы не разглашать содержание, вынуждены сделать заглушку. – «Ведомости»).

– Да. Очень эстетская сцена. Но к Бессону. У него как продюсера боевиков сложились два параллельных цикла. Один – «Такси»: боевики хотя и ударные, но комические и принципиально бескровные, рассчитанные на семейную аудиторию. Другой цикл – ваш, политически взрывной, при всей ироничности кровавый. Случайность или грамотный продюсерский расчет?

– Конечно, расчет. Замечу только, что у Бессона как продюсера гораздо больше циклов. Я бы выделил четыре. «Такси» изначально предназначено для франкофонной аудитории, а потом уже для показа в других странах (что не помешало его успеху в мире. – «Ведомости»). Мои фильмы, как и другой проект Бессона – «Перевозчик», изначально сориентированы на мировой прокат. Но не забудем, что он остается продюсером собственных авторских картин. И наконец, о чем говорят почему-то мало, производит немало малобюджетных арт-хаусных фильмов. Предоставляя мне большой бюджет, Бессон, безусловно, надеется и на то, что мировую публику привлечет моя склонность к неполиткорректности.

– Он не ошибается. На всемирном киноманском сайте www.imdb.com у вашей «Заложницы» очень высокий рейтинг. Кстати, возникло ощущение, что и Лайем Нисон, снимаясь у вас в «Заложнице», и теперь Траволта испытали во время работы удовольствие. Потому что подобного хулиганства им в Голливуде не позволят. Лысый Траволта с серьгой в ухе, который крошит противников десятками, – это сильно.

– Да, и Нисон, и Траволта, скорее всего, тоже любят неполиткорректные сценарии. Про Траволту я также знал, что он обожает выглядеть в разных фильмах разным. Поэтому я пришел к нему, заранее смоделировав с помощью фотошопа образ, в каком он должен предстать на экране. Мне хотелось, чтобы персонаж Траволты выглядел пародией на Крепкого Орешка в исполнении Брюса Уиллиса. И его этот образ лысого с серьгой в ухе действительно раззадорил.

– Ваш следующий проект – ремейк «Дюны» Дэвида Линча для голливудской студии Paramount. Не смущает, что фильм Линча провалился?

– Не люблю слова «ремейк». Это будет новая экранизация романа Фрэнка Герберта. И я знаю, почему провалилась картина Линча. Роман Герберта остается суперхитом. В книжных лавках аэропортов ему по-прежнему посвящены целые стенды. В итоге поклонники романа давно придумали для себя, как должны выглядеть мир «Дюны» и ее персонажи. Субъективный взгляд Линча этому не соответствовал. А люди, не знавшие роман, не вошли в фильм Линча, поскольку он показался им детским и безумным. Моя проблема в том, чтобы сделать версию, которая окажется компромиссной: удовлетворит фанатов романа и заинтересует тех, кто его не читал. И конечно, надо сделать современный фильм. Линч снял «Дюну» в 1984-м. В технологическом смысле это другая эпоха.