Нормальная голливудская мелодрама про почти идиллические отношения

У библиотекаря Генри (Эрик Бана) редкая генная мутация: он периодически вываливается из настоящего, оставляя на полу груду одежды, и оказывается голым в прошлом или будущем. Это как эпилепсия и не поддается контролю.

У художницы Клэр (Рейчел МакАдамс) редкая эмоциональная мутация: в настоящем, прошлом и будущем она любит одного человека, его зовут Генри. Это как наваждение и не поддается контролю.

У режиссера Роберта Швентке никаких мутаций нет: он делает из «Жены путешественника во времени» нормальную голливудскую мелодраму про почти идиллические семейные отношения, слегка осложненные тем, что жена очень хочет стабильности, а муж то и дело исчезает.

В фильме Швентке все как положено: красивые актеры, красивая любовная история и музыка, подсказывающая, в какой момент тревожиться, а в какой умиляться.

Иногда сквозь этот фильм просвечивает другой – тот, которым «Жена путешественника во времени» могла бы стать, но не стала.

Интересно представить, как обошелся бы с этим сюжетом перфекционист Дэвид Финчер, если бы взялся за него вместо «Загадочной истории Бенджамина Баттона», в которой мужчина и женщина идут во времени навстречу друг другу – она из детства в старость, а он наоборот, – переживая недолгое счастье в середине пути. Роман Одри Ниффенеггер «Жена путешественника во времени» построен на похожем парадоксе: сначала Генри воспитывает Клэр, приходя в ее детство из будущего. Затем повзрослевшая Клэр терпеливо возится с опустившимся Генри, делая из него того идеального мужчину, что приходил на лужайку в поместье ее родителей, когда она была маленькой девочкой. А потом ладить в настоящем оказывается все труднее, смерть все ближе, но героям дано возвращаться в часы счастья, только не в воспоминаниях, как нам, а наяву.

В финале «Часов» Майкла Каннингема, романа о трех временах, стянутых невидимой эмоциональной нитью, сказано, что недолгие моменты счастья даются людям в утешение, ведь в жизни гораздо больше других часов, суровых и горьких. Об этом же по-своему пишет Одри Ниффенеггер, чья «Жена путешественника во времени» – обернутая в обманчивую упаковку «дамского романа» оптимистическая вариация мучившего Ницше сюжета о вечном возвращении. В книге Ниффенеггер Генри и Клэр, гораздо более сложные и настоящие, чем на экране, обсуждают вопросы случайности и предопределения, живут и умирают не только для того, чтобы растрогать читателей историей «о всепоглощающей любви, над которой не властны пространство и время», как гласит вынесенная на обложку цитата из журнала Glamour. Нелинейная структура, эпиграфы из Рильке, Гомера и Дерека Уолкотта не мешают «Жене путешественника во времени» оставаться образцовым «женским романом», но Ниффенеггер утверждает за этим жанром право относиться к литературе самой высокой пробы, превращая фантастический любовный сюжет в умное и проницательное размышление о мужском и женском, времени и памяти. И потому особенно жаль, что в фильме остались лишь случайные улики смысла – как от исчезнувшего Генри оставалась скомканная одежда на полу.