Интервью - Мария Шарапова, теннисистка

Уже на следующей неделе в Париже начнутся игры Открытого чемпионата Франции по теннису, во всем мире известного как «Ролан Гаррос», второй турнир из серии «Большого шлема». В женском разряде защищать свой титул будет Мария Шарапова, в прошлом году впервые победившая на песчаных французских кортах. Незадолго до этого корреспондент «Пятницы» перехватил Шарапову в Москве, куда она прилетела буквально на сутки, чтобы присутствовать при старте продаж своих жевательных конфет на территории России.

– Перед «Ролан Гарросом» вы победили в Штутгарте и вышли в финал в Мадриде. В сумме ваша победная серия на грунте составила 21 матч подряд. Получается, к главному турниру на этом покрытии подходите в хорошей форме?

– Я чувствую, что постепенно подхожу к своему лучшему состоянию. Но тут такой нюанс: в отличие от обычных турниров «Большой шлем» длится две недели, а для победы нужно провести целых семь матчей. Очень сложно держать себя в хорошем физическом состоянии столько времени. Поэтому я буду стараться настраиваться на каждый отдельный матч и не забегать мыслями далеко вперед.

– Впервые вы выиграли турнир «Большого шлема» девять лет назад, это был Уимблдон. Что заставляет вас продолжать?

– Меня пугают такие цифры, не надо их называть (смеется). Я просто люблю эту игру. Люблю ощущать, что еще способна научиться чему-то новому. Мне очень нравится атмосфера соревнований. Момент победы – совершенно уникальное чувство. И я просто не представляю, что еще может дать мне такие эмоции. Несколько лет назад из-за травмы я не соревновалась девять месяцев, это был самый тяжелый период в моей жизни. При этом, честно говоря, мне совсем не нравится тренироваться.

– Почему?

– Очень тяжело. Надо рано вставать и рано ложиться. К семи вечера я ужинаю и постепенно готовлюсь ко сну. В это время мои подруги гуляют и радуются обычной жизни. А я в таком графике живу с детства и до сих пор. Шесть дней в неделю с одним выходным. Здорово, когда этот день выпадает на воскресенье – значит, можно встретиться с друзьями. Но так получается редко. Эта та жизнь, про которую мало кто знает. Да, побеждать очень здорово, просто выходить на корт и играть – очень здорово. Но перед этим приходится жить самой однообразной жизнью.

– Где на первом месте исключительно теннис?

– Да, теннис, подготовка к играм и сами игры. Исходя из этого, принимаются все остальные решения, в том числе по бизнесу. Я знаю, что смогу уделить внимание какому-то другому делу не больше двух-трех дней, это максимум. Нельзя прерывать тренировки на больший срок. Это главный факт, из которого мы с моим менеджером исходим при рассмотрении любых предложений. А их бывает много, с самыми разными суммами.

– Деньги сейчас для вас не самый главный критерий?

– Я иногда ловлю себя на мысли, что теоретически могу бросить все и вообще никогда больше не работать. Денег на нормальную жизнь хватит.

– Насколько реален такой вариант?

– Малореален. Я знаю себя – категорически не могу спокойно сидеть на одном месте. Это темп, от которого трудно отказаться. Постоянные поездки, матчи, презентации, новые знакомства... В воскресенье поздно вечером я выигрываю турнир, бегу в аэропорт, в четыре утра заказываю еду в московском отеле, а поздно вечером улетаю на другой континент. Для обычного человека это дурдом, а не жизнь! Я же получаю от этого удовольствие.

– Задумываетесь над тем, что будет, когда придется уходить из спорта?

– Да, задумываюсь, причем как-то спокойно. Мне кажется, это произойдет естественно – в какой-то момент тело перестанет мне помогать хорошо играть в теннис. И тогда я уйду. Вряд ли на покой. Я люблю учиться, работать, что-то придумывать. Это будет не конец, а продолжение. Поэтому мне было так важно начать свой бизнес, где надо рисковать своими деньгами и принимать ключевые решения. Мне кажется, я к этому готова.

– Почему ваш бизнес начался с конфет, причем именно жевательных? Почему не парфюмерия, мода, дизайн?

– Это было не только бизнес-решение, но и эмоция, история из детства. Мне лет семь или восемь. Мы с папой только прилетели в Америку и пошли в кинотеатр. И там продавались жевательные конфеты. В России тогда таких не было. Там были разные цвета, разные формы, я простояла у лотка несколько минут, чуть не опоздав в кино. Убейте, не помню, что был за фильм, но то, как выглядели те конфеты, перед глазами до сих пор. И когда один из наших друзей по бизнесу года три назад придумал слово Sugarpova (Шарапова произносит его с ударением на «о»), у меня что-то щелкнуло.

– Вы сладкоежка?

– Ужасная! Я ем все: торты, пирожные, бабушкину выпечку, шоколадки... Это та слабость, которую я себе позволяю.

– Не чувствуете несоответствия: профессиональная спортсменка выпускает и рекламирует продукт, который традиционно считается далеким от здорового образа жизни?

– Это честный вопрос. Я думала об этом. Конечно, диета – это очень большая часть моей карьеры. Без строгого режима питания невозможно выдержать таких нагрузок и графика. Но когда человек приходит домой после работы, он опустошен, у него мало сил, он же может себя побаловать! Сладости – один из способов снять напряжение. Для кого-то это теплая ванна или звонок маме.

– Вы знаете, что в России к вам не всегда однозначное отношение? Есть те, кто считает вас больше американкой, чем русской.

– Это нормально. Люди имеют право на такое мнение, их можно понять. Потому что я действительно большую часть жизни провела в Америке, почти 20 последних лет. У меня там друзья и родители. Знаете, очень неудобно себя чувствую, когда начинаю рассуждать на эту тему. Это трудно объяснить... Я просто чувствую себя русской, это глубоко внутри. Когда прилетаю сюда, кажется, что наконец-то возвращаюсь домой. У меня было очень много возможностей отказаться от гражданства, взять паспорт другой страны и забыть место своего рождения. В какой-то мере так было бы во многих отношениях проще. Но я ни разу даже на одну секунду не допускала такую возможность.

– На летней Олимпиаде в Лондоне вас выбрали знаменосцем сборной России на церемонии открытия, как бы официально признав своей.

– У меня до сих пор мурашки по телу идут, когда рассказываю эту историю. Началось все год назад, как раз в мае на «Ролан Гарросе». Утром прислали эсэмэску из Олимпийского комитета России с вопросом: согласна ли я нести российский флаг? Сначала мне показалось, что это еще часть сна. Помню, еще сказала маме: «Прочитай ты. Это шутка? Как об этом можно спрашивать?» Несмотря на то что у меня на следующий день в расписании стоял первый матч на Олимпиаде, я согласилась – не могла упустить такой шанс.

– Как вам флаг?

– Очень легкий. Я ожидала тяжелую ношу. А он почти воздушный.