Как Владимир Кехман стал банановым королем и банкротом

Владимир Абрамович очень талантлив в сфере общения, он очень большой харизматик. Я много раз видела, какое впечатление он производит на людей, он умеет понравиться, выстраивать отношения с разными людьми и заводить с ними дружбу. Благодаря этому он обзавелся большим количеством связей в Санкт-Петербурге», – рассказывает «Ведомостям» Ксения Собчак.

В бизнес-биографии Кехмана встречается не меньше персонажей, чем в пьесах Горького, многие из этих людей бесконечно далеки от бананов, и тем не менее Кехману удавалось не только «заводить с ними дружбу», но и делать их партнерами в банановом бизнесе.

От бакалеи до банана

В начале 1990-х бывшего студента факультета иностранных языков Самарского государственного педуниверситета Кехмана взял к себе заместителем директор самарского объединения «Росоптпродторг» Михаил Городнов. «Росоптпродторг» (до развала СССР – государственная «Росбакалея») был фактическим монополистом по бакалейным товарам – через него шли оптовая закупка и распределение сахара, соли, консервов, масла, табака, кондитерских изделий и прочих продуктов. Кехман рассказывал телеканалу «Дождь», что Городнов был его знакомый, а в компанию пригласил как «перспективного молодого человека».

С Городновым в 1991–1992 гг. Кехман учредил две посреднические фирмы «Град» и «Алта», которые, по словам бизнесмена, принесли ему первые деньги. Вскоре Городнов и Кехман отправились в Петербург, где занялись торговлей сахаром, но там их пути разошлись. Проводником Кехмана в питерском бизнесе стал Сергей Адоньев, будущий создатель «Скартела» (бренд Yota). В те времена Адоньев был совладельцем торговой компании, с которой Кехман сотрудничал еще в Самаре. В 1994 г. в Петербурге появилась первая совместная компания Кехмана и Адоньева «Фридом».

Пока партнеры торговали сахаром и прочими бакалейными товарами, в Петербурге открыл свой филиал концерн «Олби» Олега Бойко, давнего знакомого Адоньева. Вместе с Бойко Кехман и Адоньев создали компанию – импортера бананов «Олби джаз», где «Олби» получила 70%, а 30% поделили Кехман и Адоньев. С «Олби джаза» и началась история банановой группы Joint Fruit Company (JFC, название, как писал Forbes, придумал Адоньев).

Для «Олби» это был незначительный проект, в Петербург компания пришла для развития своего основного – игорного бизнеса. Почему Бойко, у которого были в то время один из крупнейших банков – «Национальный кредит» и концерн «Олби», заинтересовался бананами? «Время тогда было такое, все искали любую возможность заработать, – рассказывает бывший гендиректор и совладелец JFC Андрей Афанасьев. – По большому счету не важно было, что продавать, а у бананов была высокая оборачиваемость».

Кехман был младшим партнером не только Бойко, но и Шабтая Калмановича. Вместе с Калмановичем Кехман участвовал в проекте по строительству гигантского торгового центра в Петербурге стоимостью $20 млн. Под этот проект Калманович в 1994 г. создал в Санкт-Петербурге компанию «Лиат-дикси». Его доля составляла 67%, а владельцами 33% по очереди числились Кехман и бухгалтер Калмановича. Этот проект, кстати, не пошел; в 2001 г. новые владельцы «Лиат-дикси» переименовали компанию в «Доринду» и на ее базе создали одну из крупнейших сегодня сетей гипермаркетов – «О'кей».

С Калмановичем самарского бизнесмена познакомил Борис Федоров, директор Национального фонда спорта, в то время имевшего больше всех квот на льготный импорт товаров, вспоминает знакомый Кехмана. «Кехман сразу подружился с Калмановичем, они даже стали соседями в «Толстовском доме» на Фонтанке. Но совместного бизнеса у них больше не было», – говорит он.

В 1995 г. у Бойко возникли проблемы с банком «Национальный кредит» и, продав его, бизнесмен уехал за границу. А Адоньев оказался в тюрьме в США (его американскую компанию обвинили в похищении у Казахстана $4 млн, выделенных на закупку кубинского сахара). И Кехман нашел новых партнеров. В 1996 г. 50% в банановом бизнесе приобрела компания «Союзконтракт», крупнейший импортер «ножек Буша» с выручкой в $800 млн. Как рассказывал Кехман «Дождю», владельцы «Союзконтракта» испугались, что он помимо бананов займется еще и импортом курятины, и специально приезжали договориваться, что Кехман не торгует окорочками, а они не будут заниматься фруктами. Выручка JFC в то время была в 8 раз меньше выручки «Союзконтракта». Через год в «Союзконтракте» случился конфликт акционеров, тогда Кехман выкупил долю в JFC обратно.

И через некоторое время снова нашел сильных партнеров – владельцы Морского порта Санкт-Петербург Виталий Южилин и Андрей Кобзарь получили в 2001 г. 50% в «Группе джей эф си». Кехман рассказывал «Ведомостям», что хотел с их помощью построить терминал в порту: «Но на определенном этапе мы не сошлись в понимании, кто и чем должен управлять, поэтому пришлось разойтись. В январе этого года [2003 г.] мы полностью с ними рассчитались».

По словам знакомого Кехмана, бизнесмен на этой сделке неплохо заработал: выкупив акции банановой компании, он одновременно продал Южилину и Кобзарю завод по производству контейнеров «Балт контейнер», на месте которого и планировали построить терминал. Полученными от бывших партнеров деньгами Кехман рассчитался с Адоньевым и остался единственным владельцем JFC.

Бизнес рос: в 2003 г. JFC контролировала треть импорта бананов в Россию, а ее оборот достиг $200 млн. Кехман заговорил про возможное IPO или продажу доли международной фруктовой компании. Но первое роуд-шоу компания провела не для инвесторов, а для плантаторов – JFC решила приобрести несколько плантаций в Эквадоре. «Мы придумали разнообразные презентации, сделали подарочные майки с надписью «Команданте К» (по аналогии с команданте Ч)», – вспоминает бывший представитель JFC Дмитрий Чуксеев. Но шоу не понадобилось. «Местные поставщики бананов оказались реальной деревенщиной, с которой очень просто договориться. Тем более такому человеку и с такими деньгами, как у Кехмана», – говорит Чуксеев. Первые плантации Кехману удалось скупить по $4000 за 1 га, потом эквадорцы сориентировались – и цена взлетела до $24 000. С 2004 г. он купил 3500 га банановых плантаций в Эквадоре и 700 га в Коста-Рике.

От театра до Путина

В 2007 г. банановый король Кехман был назначен директором Михайловского театра оперы и балета в Петербурге. «Кехман в банановом бизнесе был перфекционистом, он действительно хотел делать красивый, качественный, элитный бизнес, но рынку нужны были дешевые фрукты, и не важно, какого качества. Возможно, поэтому он искал, где реализовать это стремление к красивому качественному бизнесу и делу. В культуру Кехман пошел во многом из-за PR, он всегда был к нему склонен», – рассуждает петербургский банкир, знакомый Кехмана.

Кехман горел театром, «восстановил его физически, поднял на ноги», согласен с ним режиссер Александр Сокуров. Но, продолжает режиссер, Кехман «потерял чувство меры»: «Он считал, что руководить театром несложно, что деньги предопределяют все, ему казалось, что это самый близкий путь к контактам с власть имущими. А контакты с власть имущими – это то, что он всегда очень ценил».

В частности, театр свел Кехмана с Владимиром Путиным: тогдашний премьер в мае 2010 г. приехал на концерт, устроенный фондом «Подари жизнь». Мероприятие запомнилось больше не самим концертом, а предваряющей его встречей Путина с деятелями культуры и нелицеприятными вопросами, которые задавал ему Юрий Шевчук. Но для Кехмана концерт в возглавляемом им театре стал поводом познакомиться с Путиным.

«Мы сейчас шли, я говорю: «Это вы бананами занимались?» Он [Кехман] говорит: «Я». Я говорю: «Мы вот открыли новую линию, связывающую Санкт-Петербург с Латинской Америкой, поэтому вы еще больше должны помогать [по контексту речь шла о благотворительности]», – рассказывал о знакомстве с Кехманом собравшимся артистам Путин. После этого Путин не раз бывал в театре Кехмана: осенью 2010 г. участвовал в концерте «Помоги тигру», через год приехал на концерт по случаю 50-летия побратимских отношений между Дрезденом и Петербургом, а в начале 2012 г. – на 100-летие Российского футбольного союза.

Знакомство с Путиным лично Кехману ничего не дало, зато театр получил премьерский грант – 137 млн руб. ежегодно до 2015 г., говорит знакомый бизнесмена.

Кехман вышел на межправительственный уровень. Например, в октябре 2011 г. он в составе российской делегации летал в Каракас вместе с министром энергетики, главами «Роснефти» и «Газпром нефти» и т. п. Возглавлял делегацию вице-премьер Игорь Сечин. После отъезда россиян был опубликован указ президента Венесуэлы о создании госкомпании по выращиванию и переработке бананов, 49% в этой компании предназначалось «Бонанза интернешнл» Кехмана. Под банановые плантации Чавес пообещал выделить 15 000 га земли. Проект остался на бумаге, знает бывший топ-менеджер JFC.

От короля до банкрота

В 2008 г. оборот JFC составил $700 млн. Но тут начался кризис. Кехман вспоминал, что обратился за советом к тогдашнему полпреду президента Илье Клебанову: платить или нет? JFC предстояла оферта по облигациям, а свободных денег не было, их надо было вынимать из оборота (судя по отчетам, до 90% оборотных средств группы были заемные). Клебанов ответил: «Хочешь жить между Израилем и Петербургом, в принципе, можешь эти деньги не отдавать». И Кехман решил быть честным: отдал 2 млрд руб. держателям облигаций и погасил текущие банковские кредиты на $200 млн.

JFC Кехмана единственная из трех крупнейших импортеров бананов смогла пережить кризисные 2008–2009 годы, неплохо заработала в 2010 г., заняв место конкурентов. Но в начале 2012 г. материнская «Группа джей эф си» и несколько ключевых компаний холдинга подали иски в арбитраж Санкт-Петербурга о признании их банкротами.

JFC объясняла, что из-за беспорядков в Южном Средиземноморье, на которое приходилось до 30% продаж, в конце 2011 г. образовался избыток бананов. Их перебросили в Россию, сбили цены, и в итоге у компании начались проблемы с обслуживанием банковских кредитов в начале 2012 г.

Еще одна проблема возникла у JFC в конце 2011 г. с одним из бывших подрядчиков. Высокий суд Лондона присудил взыскать с JFC в пользу перевозчика Star Reefers $16,5 млн неустойки за разорванный контракт по чартеру трех рефрижераторов.

Но, по словам знакомого с Кехманом банкира и бывшего топ-менеджера JFC, главная причина банкротства в другом: бизнесмен за счет средств JFC пытался заниматься девелоперскими проектами. На скупку недвижимости Кехман потратил около $100 млн. А на девелопмент этой недвижимости ему могло потребоваться еще порядка $600 млн. Проекты не пошли, особенно в кризис (см. врез).

Банковские долги группы JFC, по подсчетам «Ведомостей», составляют не менее 15 млрд руб. В арбитражных судах, куда пошли со своими исками банки, стали выясняться интересные вещи. Так, Банку Москвы, которому JFC должна более 5 млрд руб., удалось оспорить в суде сделку, которую банк посчитал выводом активов и искусственным наращиванием задолженности JFC перед банкротством. В материалах дела рассказывается, что в сентябре 2010 г. «Группа джей эф си» и связанная с ней «Бонанза интернешнл» договорились, что первая выдаст второй кредит на 100 000 руб. Но летом 2011 г. было подписано дополнительное соглашение на 400 млн руб. А в октябре 2011 г., когда Банк Москвы выдал «Группе джей эф си» кредит на $143 млн, было подписано еще одно дополнительное соглашение, по которому «Бонанза интернешнл» получила в кредит уже 2,5 млрд руб. Банк Москвы в суде доказал, что осенью 2011 г. долги самой «Группы джей эф си» достигли 14 млрд руб., а убыток составил 400 млн руб. Что не помешало компании раздавать кредиты: последний платеж в адрес «Бонанза интернешнл» был совершен в середине января 2012 г., а через месяц «Группа джей эф си» подала иск о банкротстве.

Банки стали подавать иски и лично к Кехману и топ-менеджерам JFC – они давали поручительства по кредитам. Так, Гагаринский райсуд Москвы в июле 2012 г. постановил взыскать в пользу Сбербанка (крупнейший кредитор JFC) по 3,1 млрд руб. с Кехмана и двух бывших «топов» – гендиректора Афанасьева и председателя совета директоров Юлии Захаровой. По требованию Сбербанка была арестована недвижимость Кехмана, в счет погашения долга у директора Михайловского театра списывают 50% зарплаты, на некоторое время ему был закрыт выезд за рубеж.

Кехман тоже не сидит сложа руки. На банкротство, получив тем самым защиту от кредиторов, подали не только его компании, но и он сам – в ноябре 2012 г. лондонский суд признал его индивидуальным банкротом.

После этого в декабре 2012 г. по заявлению Сбербанка следственное управление МВД по Петербургу возбудило уголовное дело о мошенничестве. По этому делу в январе были проведены обыски в офисах и на складах JFC, на квартирах Афанасьева и Захаровой, а также в кабинете директора Михайловского театра Кехмана.

Пресс-служба JFC после обыска распространила пресс-релиз, в котором Кехман всю вину возложил на Афанасьева и Захарову, которым доверил управление группой после ухода в театр. Кехман также подозревает топ-менеджеров в выводе активов (см. врез). Афанасьев уверяет, что Кехман никогда не отходил от управления компанией и все важные решения принимались лично им.

Кехман – умелый и жесткий переговорщик, считает Чуксеев. «Я присутствовал на нескольких встречах, где обсуждалось невыполнение Кехманом своих обязательств перед партнерами, – вспоминает он. – Кехман сразу перехватывал инициативу, два часа прессовал собеседников, пока не добивался своего. Если ему нужно было доказать какой-то факт, он несколько раз возвращался к нему и описывал разными словами, пока собеседник не был вынужден согласиться».

Что происходило дальше, повергло Кехмана в шок

Владимир Кехман отказался комментировать вопросы банкротства JFC. За него это сделал на условиях анонимности его знакомый.

– К 2007 г. Кехману стало скучно заниматься бизнесом, он посчитал, что уже всего достиг, создал крупнейшую компанию на рынке фруктов. Плюс возникли проблемы со здоровьем. Поэтому он возглавил Михайловский театр, а бизнес доверил своим партнерам – Андрею Афанасьеву и Юлии Захаровой. В том же 2007 году Кехман подарил Афанасьеву и Захаровой опцион на 15% акций JFC каждому, а стоимость JFC оценили в $600 млн. По условиям опциона, если бы JFC провела IPO или была продажа стратегу, то они продали бы свои пакеты и вернули Кехману деньги из расчета оценки стоимости компании в 2007 г. минус 20%. Афанасьев и Захарова были полноценными партнерами, и чаще всего инициатива о покупке пароходов или плантаций исходила от них. Кехман же только соглашался или нет с этими приобретениями. До 2009 г. компания была в идеальном состоянии, что происходило дальше, повергло Кехмана в шок. О том, что у JFC возникли проблемы, он узнал в 2011 г., когда английский суд по иску Star Reefers заморозил активы JFC по всему миру, а совет директоров обвинили в неуважении к суду. Тогда он попросил исполнительного директора JFC Максима Саяпина проверить затратную часть бизнеса JFC. Захарова говорила о затратах в 65 млн руб. в месяц, проверка показала, что реально они составляли 103 млн руб. Дело не в том, украл кто-то или нет, бизнес велся из рук вон плохо: JFC тратила очень много и неоправданно. У компании были идеальные условия по логистике: если не грузишь товар, то штраф – всего $650. Партнеры же Кехмана старались заработать лишние центы с коробки бананов и в результате теряли по $10 с коробки, что привело к потерям порядка $70 млн в III квартале 2011 г. Афанасьев сам занимался покупкой плантаций, знает на 12 недель вперед, какими будут урожай бананов и ситуация на рынке. Такие просчеты с закупкой лишних бананов вызвали у Кехмана недоверие к партнеру. Он предполагает, что Афанасьев в интересах Банка Москвы вывел из группы плантации в Эквадоре и Коста-Рике. Кехман также удивлен, что все кредиты стали оформлять на одну только «Группу джей эф си», при нем кредиты брали для каждой операционной компании отдельно. Не понимает он и необходимости получения в 2011 г. такого объема кредитов, а объяснений ему ни Захарова, ни Афанасьев не дали. Афанасьев все обвинения отвергает: «Кехман никогда не отходил от управления компанией, а что касается плантаций в Эквадоре и Коста-Рике, то никто их не уводил. С мая 2012 г. панамские Marsella Group и Varsovia Universal S.A, на которые были оформлены плантации, находятся в процедуре банкротства. Поэтому JFC их уже не контролирует, а контроль над плантациями перешел к кредитору – Банку Москвы». По словам Афанасьева, кредиторами панамского и эквадорского холдингов являются и другие российские банки, которые могут также подключиться к процедуре банкротства. Обвинения в том, что деньги шли на покупку недвижимости, Кехман отрицает. Это был отдельный бизнес, где у его партнеров также была доля – по 5%. Все личные проекты Кехмана завершились в 2009 г. Тогда же он перестал получать дивиденды от JFC, чтобы соблюдать ковенанты по синдицированным кредитам. Кехман надеется, что ему удастся до сентября договориться со всеми кредиторами о реструктуризации долга на 10 лет и прекращении судебных процессов в Англии и России. Он хочет найти решение сразу для всех, потому что договориться с каждым невозможно. Банки думают, что Кехман все деньги украл, и надеются их найти и забрать. Но он банкрот, потерявший больше $1 млрд – компанию стоимостью $600 млн, за которую должен еще вернуть долги на $450 млн. Личное банкротство в Англии должно было показать, что у Кехмана действительно ничего нет – ни квартир в Англии, ни спрятанных денег и активов.