Хроники 1999-2009 гг.: За что убили Андрея Козлова

«В банке работать не можешь – иди в другой бизнес, там свои таланты предъявляй. Участвуешь в отмывании [денег] – запрет на профессию, может быть, и пожизненно» – этими словами на ежегодном сентябрьском банковском форуме в Сочи Андрей Козлов завершил последнее в своей жизни публичное выступление – убежденно и безапелляционно, как всегда. «В кулуарах форума я напомнил Андрею наш разговор трехмесячной давности о том, что вся эта борьба с отмыванием в силу ее нормативной размытости и субъективности принимаемых решений порождает коррупцию и вредит банковской системе. И он подтвердил, что пытается глубже разобраться с проблемой, даже собирается скоро провести большое совещание в ЦБ, – вспоминает давний знакомый Козлова Андрей Черепанов и грустно добавляет: – Он часто сначала хватал шашку и лететь рубить, но потом всегда сам пытался до сути докопаться». Вернувшись из Сочи, Козлов продолжил попытки предотвратить отмывание $30 млн, вопреки запрету ФНС и ЦБ переведенных в конце августа со счетов двух фирм в московском банке «Дисконт» в австрийский Райффайзенбанк. Козлов 30 августа попросил «Райффайзен» заблокировать счет банка «Дисконт», ссылаясь на преступное происхождение этих денег, рассказывал позднее следователю зампред ЦБ Виктор Мельников, присутствовавший при телефонном разговоре Козлова с австрийцами. Однако те все равно перевели деньги в 13 латвийских банков. Но Козлову удалось остановить дальнейшее движение средств, и он передал информацию в Министерство внутренних дел (МВД) для возбуждения уголовного дела. Утром 13 сентября оба зампреда ЦБ обсуждали эту ситуацию в МВД. А вечером Козлов был смертельно ранен в Сокольниках, где играл с коллегами в футбол. Охраны у него не было.

Убийство без «Дисконта»

Через два дня после преступления президент Владимир Путин созвал в своей сочинской резиденции совещание по вопросам борьбы с преступлениями в экономической сфере. «Андрей Андреевич [Козлов] работал на одном из самых острых участков, он работал с так называемыми проблемными банками. Между тем использование банковских институтов для криминальных целей, к сожалению, продолжается, и мы с вами являемся свидетелями обналичивания миллиардов рублей ежемесячно в стране», – констатировал он. А генеральный прокурор Юрий Чайка после совещания, отвечая на вопросы о ходе расследования убийства, сказал: «То, что касается его [Козлова] профессиональной деятельности, – это основная рабочая версия <...> потому что этот человек действительно стоял на страже закона: осуществлял функцию надзора за законностью деятельности банковской системы Российской Федерации. Причем человек, как его характеризуют, бескомпромиссный, человек порядочный, человек, который дорожил своей репутацией как профессионал высокого уровня. Поэтому мы работаем прежде всего над этой версией, поскольку на данный момент считаем, что она главная».

В качестве свидетелей по делу в Генпрокуратуру были вызваны председатель ЦБ Сергей Игнатьев и его заместитель Мельников. Они-то и рассказали следователям историю с переводом денег через банк «Дисконт». Игнатьев, в частности, 29 сентября 2006 г. заявил: «Хочу высказать свою версию по поводу причин смерти Козлова А. А. Так, я считаю, что тот, кто организовал схему банка «Дисконт» [приемы и методы отмывания денежных средств], тот и есть бенефициар [этого банка], и, вероятно, он же заказал убийство Козлова – руководителя комитета банковского надзора (КБН), который отозвал лицензию у банка «Дисконт». <...> Такая ситуация случилась впервые, когда первый заместитель председателя ЦБ РФ лично обзванивал банки и объяснял, какие деньги к ним поступили и что они являются отмытыми и есть возможность направить их в бюджет государства. Поэтому могла быть такая реакция: деньги не дойдут, виноват Козлов, надо к нему принять меры – устранить. Ситуация с банком «Дисконт» – первая настолько острая ситуация».

В показаниях Игнатьева и Мельникова упоминаются также Торгово-инвестиционный банк, «Бэлком», «Неман», ТФК – все эти банки, по их данным, были связаны с «Дисконтом» и управлялись одной или двумя группами людей. Версия о том, что заказчиками убийства первого зампреда ЦБ были бенефициары этой банковской группы, была одной из основных. Однако, выйдя на исполнителей убийства и цепочку посредников в организации убийства Козлова, следствие отбросило первую версию как несостоятельную, объясняет старший следователь по особо важным делам СКП Валерий Хомицкий, руководивший следственной группой.

«Убивать или жить честно»

В октябре 2006 г. прокуратура объявила о задержании трех подозреваемых в исполнении убийства: это были украинские граждане Александр Белокопытов, Максим Прогляда и Алексей Половинкин. Через них следователи вышли на Богдана Погоржевского, который передавал им заказ на слежку и убийство. Тот, в свою очередь, показал на бизнесмена Бориса Шафрая, которого знал как посредника в этом заказе. А когда для арестованного Шафрая начала искать адвоката его подруга Лиана Аскерова, следователи заинтересовались и ею.

Установив наблюдение за Аскеровой, следователи обнаружили в числе ее знакомых банкира Алексея Френкеля – председателя правления ВИП-банка, у которого в июне 2006 г. была отозвана лицензия по решению КБН. Формальная причина, как позже утверждал Френкель, – «за ошибку в бухгалтерском учете 2000 г. и два – из тысячи – паспорта сделок, закрытых как-то не так», а по данным ЦБ – за нарушения при формировании резерва денежных средств, неправильное оформление залога, неправильное хранение денежных средств в банке и активное обналичивание денежных средств в особо крупном размере. ВИП-банк, как позднее рассказывали «Ведомостям» многие банкиры, оказывал услуги по обналичиванию доходов от серого импорта (всего с января по сентябрь 2006 г. КБН отозвал лицензии у 44 банков, из них за сомнительные операции – у 41). Еще в 2005 г. ЦБ отозвал лицензии у четырех банков, в которых ранее работал Френкель, – «Ориона», Маркетингбанка, РТБ-банка и «Нефтяного» – и трижды отказал ВИП-банку в принятии в систему страхования вкладов. Правда, по утверждению собеседников «Ведомостей» из финансовых кругов, банк Френкеля к тому моменту свернул обнальный бизнес. Однако председатель КБН Козлов, как известно, считал, что запятнавшим свою репутацию обналичиванием и отмыванием незаконно полученных денег банкирам не место в профессии. Поэтому ВИП-банк лишился лицензии и, следовательно, возможности продолжать деятельность. Клиенты этого банка, как позднее выяснил журнал SmartMoney, перешли на обслуживание в банк «Европроминвест», который к тому времени тоже находился в поле зрения ЦБ и правоохранительных органов из-за сомнительных операций. Решение об отзыве у него лицензии было принято уже после смерти Козлова, 3 ноября 2006 г.

Так Френкель оказался главным подозреваемым в организации убийства Козлова. А к «Дисконту», как установило следствие, он отношения не имел, говорит Хомицкий. Поэтому первоначальная версия на суде и не прозвучала. История с «Дисконтом» была выделена в отдельное уголовное дело, его расследовал Следственный комитет при МВД, реальные владельцы этого банка не установлены. «Ситуация с «Дисконтом» у Козлова имела место за две недели до его убийства. Но достоверно установлено, что заказ на убийство был отдан уже в апреле 2006 г. Кроме того, в августе 2006 г. киллеры поехали вслед за Козловым в пансионат в Псковской области, и только случайность помешала им совершить убийство в тот момент [в начале месяца], а проблема с «Дисконтом» возникла позже», – напоминает Хомицкий.

По мнению следователя, банкир пошел на преступление потому, что в своих разбирательствах с ЦБ и Козловым дошел до крайней точки: «Или убивать, или жить честно – такая вот альтернатива. Его партнерами по бизнесу были довольно-таки важные люди, в материалах дела это есть (о ком идет речь, Хомицкий отказался сообщить. – «Ведомости»). Но это не значит, что его кто-то подталкивал к убийству, это было его собственное решение». Во многом оно объясняется особенностями характера Френкеля, хотя он и вменяем, добавляет следователь. О характере банкира за время следствия звучали противоречивые отзывы. Его бывший преподаватель на экономическом факультете МГУ, депутат Госдумы Павел Медведев вспоминал о нем как о «тихоне», который «куста боится», и сомневался, что тот способен организовать убийство. А вот сокурснику-банкиру он запомнился как мстительный, злопамятный и высокомерный человек. Сразу после задержания Френкеля один из его знакомых заявил «Ведомостям»: «Френкель очень своеобразный. Он редко останавливался при реализации задуманного. И был крайне зол на Козлова, подорвавшего его бизнес». Президент Московской международной валютной ассоциации (ММВА) Алексей Мамонтов, в целом симпатизирующий Френкелю, признает, что для того idee fixe стало стремление победить ЦБ в суде. Между тем в ЦБ всегда, а при Козлове особенно очень болезненно реагировали на судебные победы банкиров над Банком России, добавляет Мамонтов.

Приговор не приведен в исполнение

Дело об убийстве Козлова было раскрыто относительно быстро – за четыре месяца с момента преступления. «Но никакой спешки в расследовании не было, – уверяет Хомицкий. – В следственной группе работало вначале человек 20 (к концу следствия – человек 10), и нас никто не подгонял, никаких «установок» от руководства мы не получали. Все решения в ходе расследования, в том числе о задержании подозреваемых, принимал я лично, взвесив все за и против». Задержание Френкеля 11 января 2007 г., накануне Дня прокуратуры, – обычное стечение обстоятельств, уверяет следователь. И в целом это было не самое сложное расследование в практике Хомицкого: «Например, дело об убийстве гендиректора «Алмаз-Антея» было в разы сложнее. Там люди получали ордена Мужества за внедрение в банду высокопрофессиональных убийц. А здесь я бы не сказал, что мы имели дело с опытными убийцами. Хотя они в то же время и не дураки и ранее уже были не в ладах с законом. Вели слежку за Козловым достаточно грамотно, в целях конспирации меняли автомашины, использовали телефоны с sim-картами, зарегистрированными на подставных лиц».

Руководитель следственной группы на 100% уверен в правильности выводов следствия, «что и было подтверждено вердиктом присяжных, признавшим все доводы обвинения». Московский городской суд 13 ноября 2008 г. приговорил Френкеля к 19 годам колонии строгого режима, Аскерову и Шафрая – к 13 и 14 годам общего и строгого режима, исполнители получили от 6 лет до пожизненного заключения. Единственное, что вызывает у следователя досаду, – опечатка в заключении эксперта по баллистике, случайно перепутавшего внутренний и внешний диаметр резьбы втулки глушителя одного из пистолетов, найденных на месте убийства. «Защита, конечно же, ухватилась за этот прокол и начала доказывать, что этот пистолет не имеет отношения к делу, – сердится Хомицкий. – Мы потом вызвали к себе этого горе-эксперта, все ему сказали, что о нем думаем, впоследствии он был допрошен и признал свою техническую ошибку». А вот ночные допросы, которые применялись к фигурантам дела в ходе следствия, по словам Хомицкого, вполне правомерны: «Этого требовала сложившаяся ситуация, закон в таком случае позволяет вести допрос в ночное время». Отказ Аскеровой от своих первых признаний, полученных в присутствии защитника, следователь объясняет вмешательством новых адвокатов, нанятых ее родственниками через два дня после задержания: «После этого дальнейшие признательные показания с ее стороны были уже невозможны». А Френкель с самого начала следствия отказывался признавать свою вину, но, по словам Хомицкого, «это было неважно – его изобличала совокупность собранных по делу доказательств».

Однако Френкель воспользовался своим правом на обжалование приговора, как и остальные осужденные. Поэтому они до сих пор не в колониях, а в Москве, в следственном изоляторе, и ожидают рассмотрения кассационной жалобы в Верховном суде. «Все осужденные не согласны с тем, как велся процесс, – говорит адвокат Френкеля Руслан Коблев. – У нас были подозрения, что протокол искажается с первых дней, и потом выяснилось, что реальная стенограмма, которую вели адвокаты и Френкель, по объему в 10 раз больше официального протокола! Даже этого достаточно для отмены приговора в Верховном суде. Кроме того, ход и результаты судебного заседания невозможно объективно оценить, потому что в марте процесс был переведен в закрытый режим». Поводом для этого решения судьи Натальи Олихвер стало ходатайство со стороны вдовы Козлова в связи с угрозами неизвестных в ее адрес. Защита Френкеля обращала внимание на то, что факт этих угроз не был доказан. «С нашей стороны комментировать приговоры и решения судей некорректно, во всяком случае, пока они не вступят в законную силу. Однако, учитывая общественный интерес к делу, можно лишь констатировать, что судья мотивировала свое решение необходимостью безопасности участников процесса. Если какая-либо из сторон считала это решение неправильным, она могла обжаловать его», – говорит пресс-секретарь Мосгорсуда Анна Усачева.

«Люди из спецслужб»

Некоторое представление о процессе позволяет составить рассказ Мамонтова, посетившего зал суда в мае 2008 г. в качестве свидетеля защиты. «Судья так и не дала мне зачитать мои показания со словами «у нас не читальный зал», хотя я был единственным свидетелем в тот день, недостатка во времени не было. Меня допрашивали два часа и позволяли отвечать только «да» или «нет». В конце допроса судья решила, что, поскольку я лично не был свидетелем преступления, любые мои показания неважны с точки зрения выяснения истины и нет смыла приглашать в зал присяжных. Мне тогда запомнилось ее нескрываемо неприязненное отношение к Френкелю. Было четкое ощущение, что поиском истины здесь вообще никто не озабочен и окончательное мнение уже сформировано», – вспоминает он. Сам же он хотел рассказать суду, в частности, о своих встречах с Френкелем до и после убийства Козлова. Из текста показаний Мамонтова (есть у «Ведомостей») следует, что на этих встречах банкир передавал Мамонтову материалы о коррупции в Центробанке и, в частности, утверждал, что при вступлении ВИП-банка в систему страхования вкладов у него вымогали взятку, а он ее дать отказался (вымогатели в тексте не названы). «По поводу покушения на А. Козлова мы не говорили вовсе <...> Но у меня сложилось впечатление, что А. Френкель был как-то разочарован подобным развитием событий. И я понял почему, – писал в показаниях Мамонтов. – Он добивался победы над ЦБ и его регулирующей «деятельностью» на том пространстве, в котором считал себя абсолютно правым, т. е. в чисто юридической плоскости, а кто-то в момент, когда схватка на судебном ринге уже заканчивалась, обещая ему полный успех, просто выстрелил в его соперника, лишив наслаждения от предвкушения чистого нокаута. Я лишь спросил Алексея, был ли он на похоронах. Он ответил отрицательно <...> в том плане, что он «этого человека не уважал и присутствовать на его похоронах было бы проявлением лицемерия». Мамонтов и сейчас убежден, что мотивов совершать преступление у Френкеля не было и не могло быть.

Френкель после задержания заявил, что в 2006 г. несколько раз встречался с сотрудниками ФСБ и Генпрокуратуры и передавал им свои доклады о коррупции в ЦБ и негативной роли для банковской системы, которую играет первый зампред ЦБ Козлов. В частности, в августе 2006 г. один из его собеседников якобы утверждал, что «в Кремле дан приказ вывести Козлова из ЦБ в наручниках», а буквально за полчаса до убийства первого зампреда ЦБ собеседник Френкеля из спецслужб будто бы сообщил ему, что 15 сентября Козлову в администрации президента укажут на незаконность преследования Европроминвестбанка. Следователь Хомицкий прокомментировал это так: «Я поручил оперативным работникам проверить, имели ли место подобные контакты Френкеля. Однако ни людей, которых называл Френкель, ни каких-либо подтверждений этой версии нам найти не удалось». А вот Мамонтов вспоминает, что в разговорах с ним Френкель намекал на имевшиеся у него контакты с людьми из спецслужб и тоже рассказывал ему о том, что эти люди чуть ли не готовы были уже «вывести в наручниках крупных шишек из ЦБ». «Мое личное мнение – это его и погубило. Его просто подставили, зная о вражде с Козловым. И доказать ему теперь, что он непричастен к убийству, невозможно, никто и слушать не будет», – сожалеет президент ММВА.

Роль и участие спецслужб в банковском бизнесе – тайна за семью печатями, которая приоткрывается разве что в суде. «Достали эти генералы из ФСБ...» – эту жалобу Козлова упоминает в свидетельских показаниях Мельников, рассказывая о давлении на своего начальника. А информация о том, что Инвестсоцбанк находится «под контролем Службы внешней разведки (СВР)», всплыла недавно во время судебных слушаний по делу бывшего руководителя ГСУ СК при Генпрокуратуре Дмитрия Довгия. На официальный запрос «Ведомостей» представители СВР ответили, что высказывания частных лиц служба не комментирует.

«Человека уже не вернешь»

После задержания Френкель через своего отца передал Мамонтову, что тот волен распоряжаться имеющимися у него материалами по своему усмотрению, и президент ММВА передал их в «Коммерсантъ». «Все называли эти материалы «письмами Френкеля», хотя это, конечно, никакие не письма из-за решетки – я их и раньше рассылал по разным СМИ, только вот до ареста ими никто не интересовался», – поясняет он.

Публикация этих материалов по времени совпала с парламентскими слушаниями по вопросам банковского регулирования в Госдуме. «Вообще-то слушания готовились примерно за 6–8 месяцев до гибели Андрея. Когда он погиб, мы не стали их проводить, перенесли [на февраль 2007 г.]. И тут вдруг появляются эти публикации», – сетует председатель думского комитета по финансовым рынкам Владислав Резник. Но содержательные претензии к политике ЦБ, высказанные Френкелем, во многом совпадали с критикой, прозвучавшей с парламентской трибуны. Как писал в то время сам Резник в статье для «Ведомостей», «я не против борьбы с «плохими» банками и «плохими парнями» в этих банках. Я за то, чтобы эта борьба осуществлялась не «по понятиям», а на основании закона». Между тем позиция Козлова всегда заключалась в том, чтобы честные чиновники квалифицированно разбирались в ситуации и сами принимали решения, свидетельствует бывший председатель ФКЦБ Дмитрий Васильев, в 1990-е часто публично споривший с Козловым: «В ЦБ ведь до сих пор многое зависит от решения конкретного чиновника». А Мамонтов даже добавляет, что Козлов, «возможно, руководствовался чистыми помыслами, но в борьбе за них проявлял все большую нетерпимость по отношению к тем, кто думал не так, как он».

Критика была услышана – с 2006 г. в деятельности ЦБ произошли изменения, констатирует депутат: «Солдатские» причины для отзыва лицензий стали применяться реже. В Госдуму были внесены поправки к законам о ЦБ и о перераспределении полномочий в рамках закона № 115 [о борьбе с отмыванием денег]. Не все они были приняты, но сам факт их внесения заставил ЦБ задуматься». В целом политика Банка России в отношении борьбы с отмыванием денег осталась неизменной, «вот только человека уже не вернешь», вздыхает Резник.