Призраки «России»

Профессор Фурсенко работает по специальности – министром образования и науки. Строитель Виталий Савельев ворошить прошлое не захотел – недавно он стал гендиректором «Аэрофлота». Факс, направленный в приемную дипломата – президента РЖД Якунина, остался без ответа.

Сапожник, строитель, дипломат и два профессора – так описал компанию основателей империи Ковальчука один из них, дипломат Владимир Якунин. Дело было 15 лет назад, когда кинодокументалист Игорь Шадхан снимал свой цикл программ «Россия молодая». В 1991 г. первый секретарь постоянного представительства СССР при ООН Якунин на конференции в Нью-Йорке случайно встретил старого петербургского знакомого из Физико-технического института им. А. Ф. Иоффе – профессора Юрия Ковальчука. Они полчаса поговорили, а по возвращении в Петербург Якунин стал работать с Ковальчуком.

«Уходили не куда, а уходили с кем, ориентироваться надо на конкретных людей», – объяснял 15 лет назад свой уход из Физтеха другой профессор – Андрей Фурсенко. «Я был связан не с банком, а с людьми, которые его основали, – рассказывает он сегодня. – Это была команда людей со схожими взглядами на жизнь и принципами. А я был членом этой команды. Каждый из нас занимался своим делом. Основное время я посвящал региональному фонду научно-технического развития, и мой переезд в Москву в 2001 г. и дальнейшая работа были продолжением этой деятельности. Со всеми я поддерживаю дружеские отношения и теперь».

Поговорить с «Ведомостями» согласился самый успешный на тот момент член «этой команды» – сапожник Владимир Коловай. Несколько лет назад он расстался с обувным бизнесом и возглавил небольшую металлургическую компанию.

Владимир Коловай: «Я ни на кого не в обиде»

Председатель совета директоров банка «Россия» в 1993–1998 гг., руководитель ленинградской обувной фабрики «Пролетарская победа», которой в марте 1993 г. принадлежало 11,4% акций банка. В 1996 г. пакет сократился до менее 1%.

В «России молодой» Савельев называет Коловая одним из самых успешных бизнесменов в России: «Вряд ли кто-то из нас повторит подобный успех в ближайшее время». В начале 1990-х Коловай возглавлял одно из первых в стране совместных предприятий – «Ленвест» (учреждено Ленинградской обувной фабрикой «Пролетарская победа» и компанией Salamander). За обувью «Ленвеста» в магазинах Петербурга выстраивались огромные очереди. В 1991–1992 гг. Коловай был одним из самых влиятельных бизнесменов Петербурга.

У вчерашнего профессора Ковальчука и его команды дела обстояли хуже. «У нас не было стола и стула, – вспоминал в «России молодой» Ковальчук. – Мы создали коммерческую структуру; ассоциация [совместных предприятий Петербурга] и «Ленвест» нам помогли. Мы получили ссуду. Работали практически без зарплаты. Мы вложили деньги в банк, который ничего из себя не представлял. Только название хорошее. Три гроша в кармане и амбиции. После путча 1991 г. банк «Россия» был закрыт. Мы за ночь обзвонили директоров совместных предприятий. Шаг сумасшедшего, влезали в партийный банк. Акции обкома в течение двух суток выкупили совместные предприятия. Партийные деньги, которые лежали на депозите, впоследствии были возвращены государству».

В декабре 1991 г. «Ленвест» был в числе предприятий, которые выкупили паи «России». «Деньги были собраны с учредителей ассоциации, – вспоминает Коловай. – Несколько человек собрались и приняли решение. Зачем банк? Все новое было интересно».

В октябре 1995 г. Salamander и «Ленвест» объявили о разводе. «Пролетарская победа» выкупила у Salamander ее долю в СП. Тогда в Петербург начали активно завозить китайскую обувь по бросовым ценам, говорит Коловай. «Ленвест» с ними по цене конкурировать не мог, и его начали выдавливать с рынка. К тому же, по словам Коловая, на «Ленвест» началось давление: льготы отменили, пошли налоговые проверки. «Немцы сами решили выйти из СП, – рассказывает он. – У меня уже не было средств, чтобы выкупать очередную эмиссию банка «Россия». А банк должен был развиваться. Появились другие люди и компании». «Кто-то должен ложиться на рельсы, чтобы дело двигалось туда, куда нужно. Это нормально», – объяснял Ковальчук в фильме Шадхана. В 1996 г. пакет «Пролетарской победы» составлял менее 1%.

После развода с Salamander Коловай 10 лет пытался реанимировать фабрику, но, по его признанию, безуспешно: найти нового западного инвестора не удалось. В марте 2006 г. «Пролетарская победа» была признана банкротом. «Сначала мне было тяжело с этим смириться. Но теперь я погрузился в новый проект, который начал почти с нуля». Год назад Коловай возглавил небольшую фирму ООО «ПО Онима-сталь» – кроме него у компании 11 совладельцев. «Онима-сталь» производит мостовые металлоконструкции, оборудование для малой энергетики, горнодобывающей промышленности и металлургических комбинатов. Штат фирмы – около 250 человек, оборот – 380–400 млн руб. в год.

«Я ни на кого не в обиде, – говорит Коловай, – у меня прекрасные отношения с руководством банка «Россия» до сих пор». «Онима-сталь» открыла счета в «России», а недавно подписала контракт с РЖД на поставку металлических стоек для контактных сетей. «Мое прошлое мне помогает – как же без прошлого?» – признает бизнесмен.

Виктор Мячин: «Никаким банкиром я становиться не собирался»

Председатель правления банка «Россия» в 1995–1997 гг. и 1999–2004 гг. В январе 2003 г. стал прямым владельцем 19,7% акций банка, в июне – 25,4%. К октябрю 2004 г. доля уменьшилась до 5,2%.

«Я бы до сих пор занимался наукой, если бы ее поддерживали, – утверждает бывший старший научный сотрудник Физтеха им. Иоффе Виктор Мячин. – Это не я ее бросил, это меня бросило». В мае 1992 г. Мячин ушел из института вслед за Ковальчуком и Фурсенко. «Мы занимались экспериментальной физикой, для которой ручки и листа бумаги недостаточно, – говорит Мячин. – Было необходимо дорогое оборудование, материалы, которые государство тогда не могло обеспечить. Вот я и ушел».

Можно было уехать, как сделала половина одногруппников Мячина, но он остался и несколько лет работал в Центре перспективных технологий и разработок, возглавляемом Ковальчуком. «Я думал, удастся зарабатывать деньги на коммерциализации новых разработок и продолжать научные исследования в рамках коммерческого предприятия, – вспоминает он. – Никаким банкиром я становиться не собирался».

Но в июле 1995 г. Мячин возглавил правление банка «Россия» вместо ушедшего в «Менатеп СПб» Савельева. «Убедил меня Юрий Валентинович [Ковальчук] – его авторитет был решающим фактором, – рассказывает Мячин. – Я к новой должности относился как к очередной сложной задаче, которую нужно решить. Я не рассчитывал задерживаться на этом месте дольше пары-тройки лет».

В банке он получал только зарплату – ни о бонусах, ни о дивидендах и речи быть не могло, вспоминает Мячин. Зато были заработки от побочных проектов. Бывшие совладельцы «России» рассказали, что это за проекты. Корпорация «Стрим» – ее совладельцами были Ковальчук, Коловай, Якунин, Мячин, Сергей и Андрей Фурсенко – торговала инструментами. Другая фирма – «Тэмп», совладельцами которой были Ковальчук, Мячин и Якунин, а гендиректором – Сергей Фурсенко, занималась металлообработкой, экспортируя продукцию в Южную Корею и Китай. Еще одна компания – «Бикар», возглавляемая Владимиром Якуниным, сдавала в субаренду арендованные у городской администрации помещения в Центре делового сотрудничества в Петербурге. В 1993–1994 гг. эти фирмы владели по 7–19,7% акций «России».

В 1997 г. у «России» появился новый акционер – нефтетрейдер International Petroleum Products (IPP), основанный Геннадием Тимченко и его партнерами (потом ее пакет был передан их же фирме «Кинэкс»). В июле 1997 г. Мячин покинул «Россию», чтобы возглавить петербургский филиал Токобанка. «Я готовил сделку по объединению активов петербургского филиала Токобанка с «Россией», – вспоминает он. – Это была идея акционеров «Кинэкса», которые на тот момент имели серьезные бизнес-отношения с Токобанком». Впрочем, сделка так и не состоялась: Токобанк не пережил финансового кризиса (см. врез). Мячин вернулся в кресло предправления «России».

До сентября 2004 г. он был вторым по размеру пакета акционером банка после Ковальчука. В 2004 г. банк обзавелся новым влиятельным совладельцем – «Северсталь-групп» Алексея Мордашова, в том же году приобрел страховую компанию «Согаз». Вот тогда, говорит Мячин, он понял, что «морально устал». «Оставаться меня не уговаривали – это вообще не в характере Ковальчука, – улыбается он. – Было несколько предложений, так или иначе связанных с «Россией», но мне хотелось отдохнуть от груза ответственности. Хотелось небольшого собственного бизнеса, который позволяет вести нормальный образ жизни». Все акции банка Мячин продал и на эти деньги начал свой бизнес.

Связи, наработанные в «России», помогли ему, признает Мячин. «Я выбрал консервативный вариант вложений: недвижимость, – рассказывает он. – Мне принадлежат несколько бизнес-центров в Петербурге, площади которых я сдаю в аренду, и компания «ООО «Андерсен отель», управляющая трехзвездочной гостиницей на 140 номеров с таким же названием». ООО «Андерсен отель» Мячин владеет пополам с другим бывшим акционером «России» – Евгением Маловым.

«Доходы от аренды и гостиничного бизнеса, конечно, несопоставимы с тем, что можно зарабатывать, занимаясь более активным бизнесом, но их вполне достаточно, чтобы вести образ жизни, который мне нравится», – рассуждает Мячин. Он рассказывает, что после ухода из «России» почувствовал себя свободным человеком. «Вот в прошлом году я пересек Гренландию с западного побережья на восточное. Это мне действительно интересно, – говорит он. – У меня сфера интересов сместилась. Мы с бывшими владельцами «Кинэкса» Андреем Катковым и Евгением Маловым на Шпицбергене на снегоходах белых медведей гоняли. Вот сейчас выбираю вездеход для очередной поездки на Север».

Андрей Катков: «Гораздо проще отправлять нефть в обмен на шоколадки»

Председатель совета директоров банка «Россия» в 1998–2004 гг. Акционер банка через IPP, потом ЗАО «Кинэкс Санкт-Петербург», потом напрямую (6,4%). Сейчас у Каткова, по его словам, около 3% акций банка.

Один из основателей нефтетрейдера «Кинэкс» – Андрей Катков говорит, что торговлей нефтью больше не интересуется: «В середине 1990-х это была перестрелка, а теперь – политика». Банковский бизнес досаждал ему меньше: Катков шесть лет возглавлял совет директоров «России», но говорит, что это была «чисто номинальная должность».

Он и его партнеры по «Кинэксу» Геннадий Тимченко, Адольф Смирнов и Евгений Малов познакомились с Ковальчуком и Мячиным в начале 1990-х, когда занялись экспортом нефтепродуктов Киришского НПЗ («Кинэкс» – сокращение от «Киришинефтехимэкспорт»), вспоминает Катков. В 1993 г. петербургская мэрия (комитетом по внешним связям руководил Владимир Путин) передала «Кинэксу» квоты на экспорт нефти, доходы от которого частично использовались для закупки продовольствия. «Закупки жестко контролировались, – вспоминает Катков. – Мы рис-то не могли купить у одной компании – нужно было конкурс провести, конкурентный лист заполнить».

В 1997 г. IPP получила 20,6% «России». «Предложение поступило от Ковальчука, – рассказывает Катков, – он всегда принимал все основные решения в банке. Мы подумали: почему бы не поучаствовать в банковском деле? Это сегодня можно выбрать из десятка банков, а тогда можно было идти только в знакомый. Банки лопались как пузыри, мы, кстати, участвовали еще и в Токобанке, который благополучно лопнул. У нас на тот момент было 12,3% акций Токобанка».

Нефтетрейдеры использовали «Россию» только как инструмент для расчетных операций, говорит Катков. По его словам, у них никогда не было ни контрольного, ни сколько-нибудь существенного пакета, позволявшего влиять на политику банка и помогать личному бизнесу.

В 2003 г. партнеры по «Кинэксу» разошлись: Малов и Тимченко решили сконцентрироваться на нефти (сейчас Тимченко – совладелец нефтетрейдера Gunvor; оборот в 2008 г. – $70 млрд), а Катков и Смирнов занялись производством стройматериалов. Тогда же партнеры поделили пакет «России» (фирме Тимченко досталось 9,54%, остальным – по 6,4%). После допэмиссии доля Каткова сократилась до 3%.

«Нефть – это политика, а я хотел заниматься бизнесом», – вспоминает Катков. Еще в 1998 г. на заработанные от экспорта нефти $2 млн «Кинэкс» запустил линию по изготовлению теплоизоляционных материалов из пенополистирола под торговой маркой «Пеноплэкс». «Тогда мы хотели диверсифицировать бизнес и вложить средства в какое-нибудь производство». Потом «Пеноплэкс» выделили в отдельную дочернюю компанию «Кинэкса». После развода Катков и Смирнов выкупили у партнеров доли в «Пеноплэксе», а после смерти Смирнова Катков выкупил его долю у родственников.

У «Пеноплэкса» четыре завода в России (в Киришах, Новосибирске, Перми и Таганроге), сейчас, по словам Каткова, компания открывает завод в Казахстане: «Мы его построили до кризиса и на некоторое время заморозили, а теперь опять запускаем». В прошлом году оборот «Пеноплэкса» составил 7 млрд руб.

Сегодня главная проблема «Пеноплэкса» – кредиты, признает Катков; компания кредитовалась в ВТБ, Райффайзенбанке и Московском международном банке. Сумму долгов он не называет. Из открытых источников известно, что у компании есть два облигационных займа – на 1,5 млрд руб. с погашением в декабре 2009 г. и на 2,5 млрд руб. с офертой в январе 2010 г. – и что в июне 2008 г. она договорилась с ВТБ о кредите в 1,5 млрд руб. сроком на один год. Часть активов заложена, говорит Катков.

У него есть совместный бизнес и с другим бывшим совладельцем «Кинэкса» – Маловым. Это транспортная компания «Петротранс» и компания «Диомар», занимающаяся геологоразведкой и добычей железо-марганцевого сырья на дне Финского залива. «В свое время, когда начинался «Северный поток», мы предложили наши исследования правительству и руководству «Газпрома», ведь у «Диомара» вся геология дна есть, – вспоминает Катков. – Но строители Nord Stream решили повторно все сделать».

Занимается Катков и девелопментом. Его компания ПБЛ строит под Петербургом жилые дома в Сестрорецке и коттеджный поселок «Михайловское» в Стрельне. В коттеджном поселке 67 домов и гостиница. «70% домов нам удалось продать, но строительный рынок сейчас схлопнулся», – сетует Катков. По его словам, оборот этого бизнеса составляет около 10 млрд руб. в год.

Он не жалеет, что ушел из нефтяного бизнеса: «Это не так интересно, как построить собственное производство. Хотя гораздо проще сидеть на ветке и отправлять нефть в обмен на шоколадки».

Геннадий Петров: «Российские» в Испании

Акционер банка «Россия», в 1998–1999 гг. напрямую владел 2,2% акций.

Еще одного из бывших акционеров «России» «Ведомости» обнаружили в испанской тюрьме. В июне прошлого года в ходе операции «Тройка» в Испании было задержано 15 выходцев из России, среди них авторитетные российские бизнесмены Геннадий Петров и Александр Малышев (Лагнас Гонсалес). Задержанные, по мнению следствия, занимались торговлей оружием, поставками наркотиков, контрабандой кобальта и табака.

В январе этого года судья центрального следственного суда Мадрида Балтасар Гарсон (известный, в частности, тем, что неудачно пытался добиться выдачи бывшего чилийского диктатора Аугусто Пиночета) отправил результаты предварительного расследования этого дела в российскую Генпрокуратуру. Из документа (копия есть у «Ведомостей») следует, что в 1996 г. задержанные переехали в Испанию, где «из своих особняков контролировали криминальную деятельность и бизнес, которые находившиеся в их подчинении преступные группы осуществляли на родине под их непосредственным руководством». Петров, утверждается в документе, недоплатил в испанскую казну свыше 1,5 млн евро налогов. Малышев, указывают испанские следователи, имеет общий бизнес с предпринимателем Сергеем Кузьминым, с которым Петров познакомился в российской тюрьме.

И Петров, и Кузьмин в 1998–1999 гг. были совладельцами банка «Россия». Согласно протоколам собраний акционеров за 1998–1999 гг., им напрямую принадлежало по 2,2% акций.

«Я встречался с Сергеем Кузьминым и Геннадием Петровым на собраниях акционеров, – вспоминает Мячин. – Они появились в середине 1990-х. В тот период питерское бизнес-сообщество было очень маленьким, все друг друга знали». По словам Мячина, Кузьмин работал с банком как клиент и как акционер, предлагал «различные бизнес-проекты». Потом оба продали свои доли. Скорее всего, предполагает Мячин, у них появились более выгодные варианты вложения денег.

Кузьмин подтвердил «Ведомостям», что был акционером банка «Россия» с пакетом около 2%. Но это «было делом случая», никаких стратегических и долгосрочных планов, связанных с «Россией», у него не было: «Это было факультативное занятие, временная инвестиция». Кузьмин говорит, что продал акции банка в 1999 г. и сейчас его бизнес «далек от банковской сферы». Говорить о расследовании Гарсона и своих отношениях с Петровым и Ковальчуком он отказался.

Согласно протоколам, на собраниях акционеров «России» Петрова и Кузьмина представлял Андрей Шумков. В 1998–2000 гг. он входил в совет директоров банка. 14,2% акций «России», следует из отчетности банка, в 1998–1999 гг. принадлежало фирмам, связанным с Шумковым: «Эрген», его «дочке» «Форвард лимитед» и Топливной инвестиционной компании (ТИК). «Эргеном» Шумков владел пополам с Кузьминым, а в совладельцах ТИК, которую возглавлял Шумков, фигурировали фирмы, аффилированные с Кузьминым и Петровым, – БХМ и финансовая компания «Петролиум» (информация об этом содержится в регистрационных данных, имеющихся в базе «Интегрум»).

По указанному в СПАРК телефону «Эргена» ответила бывший бухгалтер этой фирмы – 79-летняя Люсьена Гирш. Шумков давным-давно продал и долю в «Эргене», и акции банка «Россия», рассказала она. «Шумков мог уехать на заработки, – предположила Гирш. – Он сам инженер, закончил мореходку. Бросил все и уехал».

Генпрокуратура не ответила на запрос «Ведомостей». Предправления банка «Россия» Дмитрий Лебедев передал через помощника, что среди учредителей банка Петров и Кузьмин (сейчас. – «Ведомости») не числятся, а в органы управления банка они никогда не входили. Запрос в приемную Ковальчука остался без ответа.