«Живу в особняке в центре Москвы». Андрей Ковалев – о том, зачем вкладывает деньги в заброшенную усадьбу, которую не окупить

В рубрике «Городские истории» предприниматели и деятели искусства рассказывают о своей жизни в Москве: где им нравится гулять, вкусно есть и пить, проводить личные или деловые встречи и многое другое. Гость этого выпуска – известный предприниматель, общественный деятель и музыкант Андрей Ковалев. 

Собственник группы компаний «Экоофис» и усадьбы Гребнево Андрей Ковалев известен как крупный владелец недвижимости. Он занимается реконструкцией и сдачей в аренду коммерческих объектов в Москве. Кризис 2008 г. серьезно пошатнул его бизнес, и Ковалев был на волоске от того, чтобы потерять все из-за больших кредитов в валюте, но смог устоять. Также Ковалев был владельцем макаронного холдинга «Первая макаронная компания» и одного из крупнейших таксопарков в стране «Таксопарк № 20».  

В середине 1990-х был заместителем министра лесной промышленности, в 2000-х – депутатом Мосгордумы. С 2020 г. Андрей Ковалев – лидер Общероссийского движения предпринимателей. 

В 2018 г. он купил у Министерства культуры полуразрушенную усадьбу Гребнево, чтобы восстановить ее и дать новую жизнь историческому месту. В планах создать там исторический, архитектурный, культурный, образовательный и развлекательный кластер. 

Звезды детства

Я родился в Москве в семье оперной певицы и военного. Около четырех лет мы тесной компанией (мама, папа, бабушка и я с младшим братом Алексеем) жили на Рогожской Заставе в крохотной 15-метровой коммунальной комнате. В те годы не было замысловатых современных игрушек, и мы с братом развлекали себя всем, что могли найти. Я помню, как в длинных коридорах коммуналки мы катали на согнутой проволоке велосипедные обручи и были довольны этим.  

Благодаря тому, что мама пела в Большом театре, всей семьей мы перебрались в кооперативную квартиру на улицу Усиевича, дом 5. В то время улица еще достраивалась. Помню, там стоял Инвалидный рынок и деревянные дома. 

Улица Усиевича очень интересная. Здесь жили знаменитые артисты кино, цирка, эстрады, композиторы, драматурги, художники, скульпторы. Тогда редко кто ездил на машине, и на улице можно было встретить многих народных артистов и знаменитых актеров. 

В доме напротив нашего жил Евгений Петросян, а в соседнем доме – композитор Микаэл Таривердиев. В юные годы я не понимал, что все эти люди – гении, и к звездному соседству относился спокойно.

Школьные годы

Наша с братом школа № 715 стояла напротив дома. Кирпичное четырехэтажное здание, как и наша улица, сохранило в своих стенах имена знаменитых учеников. В разное время ее заканчивали такие известные люди, как поэт Э. Иодковский, рок-музыкант Е. Моргулис, дети и внуки В. Чкалова.

Летом мы с братом отправлялись в пионерский лагерь от Большого театра в районе Звенигорода или в Анапу. Помню, в один из таких заездов мы что-то не поделили с Андрисом Лиепой, сыном Мариса Лиепы, и нас разнимали всем отрядом. 

В юные годы я занимался фигурным катанием на стадионе «Юных Пионеров» у метро «Динамо» и музыкой в детской музыкальной школе имени И. О. Дунаевского. Там я научился играть не только на фортепиано, но и на скрипке, контрабасе и виолончели. Каждый день я бежал на занятия с виолончелью через графский парк с живописными развалинами. Сейчас на этом месте стоит один из небоскребов «Дон-строя». 

Окончив музыкальную школу, я собирался поступать в училище при столичной консерватории. Мама мечтала, чтобы я играл в оркестре Большого, потому что работа там означала загранпоездки, иностранные вещи. Помню, мама привозила из заграничных поездок жвачку. В классе вставали в очередь, чтобы ее пожевать после меня. 

Студенчество

Подростками мы с братом бредили мотоциклами. Алексею родители купили мопед, а мне мотороллер. Финансирование этой истории складывалось из первого взноса отца, а затем бабушка ежемесячно с пенсии выплачивала оставшуюся сумму. Это называлось «в рассрочку». 

На даче я возил бабушку до станции, где стояли магазины. Гонялись с друзьями наперегонки, но они на «макаках», а я на мотороллере. Помню, у моего мотороллера все борта были побиты, потому что колеса маленькие, а ехать часто приходилось по грязи, и я падал. 

Так мы с братом увлекались мотокроссом, занимались в клубе ЦСКА, видели чемпионов мира Виктора Арбекова и Юрия Моисеева. Увлечение техникой переросло в то, что я после окончании школы поступил в МАДИ на конструкторско-механический факультет. 

На втором курсе я играл на бас-гитаре в вокально-инструментальной группе «Пилигрим». После окончания института группа распалась. Уже в 2005 г. я собрал новый коллектив, но с тем же названием.

После диплома я целый год не выходил на официальную работу, пока не заставил отец, беспокоясь за статью о тунеядстве. Я попал в закрытое режимное конструкторское бюро транспортного машиностроения. Это 16-этажная черная башня у метро «Юго-Западная». Там я проектировал кран для погрузки атомных ракет в подводную лодку. 

В конструкторском бюро у меня не заладились отношения с начальником отдела. По распределению я был обязан отработать 3 года, и я заупрямился, что на работу ходить буду, но делать там ничего не стану. Тогда генеральный директор КБ вызвал меня к себе и спросил о конфликте. Я объяснил, что не хочу быть конструктором, а хочу художником по мебели. Выслушав, он перевел меня в художники, где пришлось рисовать портреты советских вождей.

В итоге я пошел в Строгановку на факультет дизайна по мебели и интерьерам. Мне пришлось уволиться из КБ, так как я поступил по постановлению ВСНХ от 1926 г. Этим постановлением устанавливалась процедура получения второго высшего образования, и я должен был закончить два курса за один год: первый – дневной, а второй – вечерний. Я ушел, так и не получив диплом. В это время я уже открыл свой первый кооператив, и времени на учебу не было. 

1990-е и первые деньги

Свои первые большие деньги я заработал буквально собственными руками – делал мебель. Самый распространенный вариант заказа был, когда богатый человек приобретал венгерский инкрустированный гарнитур, куда входила только одна тумбочка под телевизор, когда у него дома три телевизора. Я создавал заказчику один в один нужные тумбочки. 

В 1987 г. началась перестройка. Когда разрешили открывать кооперативы, у меня уже был небольшой капитал, и я создал один из первых кооперативов «Престиж».

Через полгода мое производство расширилось до 500 человек, которые делали мебель. В то время в моде были угловые кухонные диванчики. Все кооператоры делали эти диванчики собранными, а я придумал, еще не зная, что такое IKEA, поставлять их в разобранном виде: три упаковки, болты и инструкция по сборке.

Весь Советский Союз я заставил своими диванчиками. Через два года на меня работало уже почти 2000 человек, 12 цехов в Москве и Московской области. Примерно через год я заработал свой первый миллион.

Дом с рыцарями

Уже 6 лет я живу в четырехэтажном особняке XVIII в. в центре Москвы. Здесь я все сам придумал, сам сделал, нашел, развесил и расставил. Внутри антикварная мебель, много статуэток, ваз, на стенах картины – подлинники XVI–XVIII вв. и старинное оружие, рыцарские доспехи. Первые рыцари, которых я купил, оказались копиями XIX в., потом я уже стал опытным в этой теме. Мне всегда была интересна история Средних веков, и я собрал самую большую коллекцию средневековых доспехов в России. 

Как живое существо, дом все время меняется. Если я покупаю одну картину, то перевешивать приходится штук 20.

Многие считают, что дом похож на музей, но это не так. Старинный особняк требовал именно таких картин, мебели, скульптур. Современная обстановка в нем выглядела бы неуместно.  

Я – художник-реставратор, это моя жизнь. Я люблю антиквариат, и у меня не одно старинное здание в собственности. В этом доме около 35 комнат, но в каждой я бываю редко. 

Со мной живет моя девушка с моим сыном, часто приезжают ее мама, племянницы – у нас веселая семейная компания. В доме мой личный офис, и большинство встреч я провожу здесь. 

Москва

Москва мой родной, любимый город, и с годами она только хорошеет. Столица стала чище и благоустроенней, много гранита и красивых фонарей. Но когда я вижу новые высотные дома, то думаю, что это уже не Москва. Она для меня – не выше 9 этажей. Я не понимаю, как люди могут жить и работать в «Сити» и считаю, что его можно было строить, но где-то на окраине. В городе меня возмущает высокий налог. Из-за него коммерческая недвижимость убыточна. 

Мне нравятся старые здания из красного кирпича – фабрика «Красный Октябрь», Бадаевский, Даниловская мануфактура. Любимые улицы для прогулок – это старый Арбат или Патрики. Хороша и Маросейка – она похожа на европейскую улицу. 

На старом Арбате есть место, куда я приезжаю много лет. Это байкерское кафе, которое периодически меняет название. Там я старожил и ветеран байкерского движения с 1995 г., когда оно еще носило название «Сикстис». Я люблю приехать сюда на своем «харлее» и погулять по улице. Интересно наблюдать, как меняется облик старого Арбата. Я его помню, еще когда здесь ходили трамваи. 

Свою первую машину ВАЗ 2111 я купил в 23 года. Нашел ее во дворе соседнего дома. Она была настолько гнилая, что в любом месте можно было проткнуть пальцем насквозь. Тогда у меня было только 1000 руб., когда самая дешевая новая стоила 5500 руб. Купив машину, я еще полтора месяца занимался ее ремонтом – варил днище, красил и полировал. 

Помню, в те годы ездил по Тверской в субботнюю полночь, и никакого проблеска фар ни впереди, ни сзади. А сейчас в это время пробки.

В столице я побывал почти везде, но остались места, которые планирую посетить. Я еще не был в Оружейной палате, хоть периодически бываю в Кремле. В Оружейной палате представлены рыцарские доспехи, и мне интересно посмотреть на экспонаты. 

«Усадьба Гребнево – это моя любовь»

Владельцем усадьбы Гребнево я стал случайно или по знаку судьбы. Отец Иоанн, настоятель двух гребневских храмов, учился в реставрационном колледже, который основал мой отец.

Я всю жизнь занимался реставрацией и изготовлением мебели. И если сейчас не спасать Гребнево, оно уйдет. Большинство старинных усадеб разрушены, остальные разрушаются. Для меня это дело – веление сердца и души. 

В усадьбе много проблем, которые ждут быстрых решений. Я хочу восстановить Гребнево, дополнить ее самыми разными парками развлечений и музеями – старинных доспехов, живописи, автомобилей, карет. Вход в музеи будет бесплатным. 

Я купил усадьбу Гребнево в 2018 г. на аукционе за 80 млн руб. Это 50 гектаров, два острова и территория самой усадьбы со всеми строениями. 

Этот проект я делаю сам, без участия Министерства культуры, но все разрешения и согласования должен получать в Росохранкультуре. Окупаться проект никак не будет, это невозможно, когда все бесплатно для посетителей.

Через 4 года, как я надеюсь, мы завершим реставрацию, моя мечта – открыть усадьбу оперой Большого театра «Иван Сусанин» или «Хованщина», которые относятся к временам князя Дмитрия Трубецкого, одного из самых известных владельцев усадьбы Гребнево. Устроить выставку картин из собрания Эрмитажа князя Голицына, владельца усадьбы.

Еще я думаю о том, чтобы соединить доспехи самозванца Лжедмитрия Первого в музее Гребнево. Сейчас панцирь доспехов хранится в музее «Метрополитен» в США, а остальная часть – в Артиллерийском музее Санкт-Петербурга. 

Деньги, может, и не главное в жизни, но очень важное. Они позволяют тебе жить так, как ты хочешь, делать добрые дела. Усадьбу Гребнево я не смог бы восстановить, собрать там коллекцию доспехов или картин. Деньги важны, но их я не обменяю на любовь или дружбу.

Стоимость реставрации усадьбы сейчас около 5 млрд руб. Гребнево – это моя любовь и то, что останется после меня.