Спецоперация «Национализация»

Формально национализация у нас невозможна, нет регламентирующего закона. В том числе потому, что она прямо ведет к компенсации по договорам о защите иностранных инвестиций – и через пару-тройку лет придется отвечать в международном арбитраже. Было одно исключение после Крыма в 2015 г.: они приняли местный закон о национализации, Конституционный суд сказал, что закон прекрасный, можно делать это безвозмездно, внесудебно, т. е. в полном противоречии с нормами Гражданского кодекса. Пошли инвестиционные арбитражи. Увидели, что это дорого, есть реальные риски терять активы Российской Федерации за рубежом и так делать не надо.

Но есть иные пути. Во-первых, реквизиция – когда имущество забирают при неких чрезвычайных обстоятельствах. В качестве основания прямо поименованы чрезвычайное или военное положение, которых нет и, надеюсь, не будет в России. Но перечень открытый, и военную операцию при желании можно так толковать. И любая отрасль экономики может рассматриваться как связанная с защитой национальных интересов для потенциальной реквизиции.

Второй механизм – изъятие земель. Это, как правило, не экстренная штука, а на долгое планирование: например, под строительство большого моста.

Третье – конфискация, санкция за нарушения. Например, привлекают к ответственности менеджмент иностранной компании и заодно конфискуется его имущество.

Четвертое – законопроект о внешней администрации. Он давно гуляет и изначально был сигналом: «Мы сейчас этого не делаем, но, если что, сможем ваши активы перераспределить в пользу иных лиц». Законопроект говорит, что эти объекты нужно попробовать кому-то продать, провести замещение активов, а если уж с рынка никто не пришел и не купил, тогда, так и быть, его выкупает государство. То есть как бы это не национализация, но компенсации не происходит. В предыдущих формах – реквизиция, изъятие – собственнику компенсируется стоимость актива, а в данном случае идет компенсация только кредиторам.

Есть еще пятая форма – банкротство. Государство у нас является одним из ключевых кредиторов и часто встречает лояльное отношение со стороны судов. Поэтому все эти специфические формы могут ему не потребоваться.

Что можно сделать? Прежде всего – фиксация стоимости имущества, при реквизиции ее обязаны компенсировать. Получать заключение оценщика, фиксировать ее в договоре ДКП, проводить сделки, пусть между связанными лицами, но хотя бы скрыто связанными, для фиксации цены. Получить кредит под залог, предложение банка с указанием залоговой стоимости, предложение покупателя. Все это потом в суде пригодится, потому что никто не скажет, что государство неправомерно забрало вашу вещь, но о стоимости дискуссия может и должна быть.

От реквизиции практически не страхуют. Верховный cуд прямо сказал, что обращаться за компенсацией может только лицо, которому вещь принадлежала, а не страховая. Но можно застраховать имущество по небольшому тарифу, чтобы получить оценку.

Есть ли смысл давать компании от связанного лица деньги и в обеспечение устанавливать залог? Нет нормы, что залоги снимаются с активов в случае реквизиции. И залогодержатель, т. е. вы же, потенциально сможет использовать залоговые права. То же касается долгосрочной аренды. Есть форма гарантийного удержания, и, если меняется собственник, можно удерживать актив дальше. Как эти нормы бьются с положениями о реквизиции, на данный момент не известно.

Прямо в процессе реквизиции попытаться выйти на нормальный режим компенсации практически невозможно. Надо сегодня делать опционы, залоги, дарения, отдавать в доверительное управление. Риск вполне реален, но к нему можно подготовиться. Уклониться от национализации путем изменения владельца. Или сделать так, чтобы потом получить максимальную компенсацию: либо самому забрать актив через будущее банкротство, которым кончится внешняя администрация, либо через залоги.

По материалам XVIII ежегодного «Юридического форума России», проведенного газетой «Ведомости» 1 апреля 2022 г. в Москве