Дискуссии неизбежны
Реформы в сфере банкротства не проводились с момента издания закона о банкротстве [26 ноября 2002 г.], т. е. порядка 20 лет, изменения были, но не кардинальные. За это время он перестал отвечать современным реалиям – стало ясно, что правовая архитектура института банкротства подлежит пересмотру.
Мы в Минэкономразвития работали над несколькими отдельными тематическими проектами: проект по реструктуризации, проект по совершенствованию механизма торгов, проект о случайном выборе арбитражного управляющего. Велась работа над рядом других, более локальных законодательных инициатив, но на определенном этапе стало понятно, что необходимы комплексный подход к внесению изменений в закон и последующее достижение системного эффекта. Было решено подготовить комплексную реформу, которая объединила все инициативы в один проект, в единую концепцию.
Закон о банкротстве должен обеспечивать реструктуризацию, понимая под ней спасение платежеспособного бизнеса через применение реабилитационных процедур банкротства. Это одна из ключевых целей, на решение которой направлен проект. То есть нужна прозрачная реабилитация, примеры которой мы видим в мировой практике, где доля реабилитационных процедур может достигать 30%, тогда как количество реабилитационных процедур в нашей практике сопоставимо, пожалуй, со статистической погрешностью.
Когда восстановление состоятельности должника невозможно, закон о банкротстве должен решать задачу максимально быстрого возврата активов в экономику через ликвидацию.
В настоящее время у нас есть три процедуры (наблюдение, финансовое оздоровление, внешнее управление. – «Ведомости»). Но первая, наблюдение, – это, по существу, квазиреабилитационная процедура, поскольку в абсолютном большинстве случаев заканчивается введением конкурсного производства, т. е. началом процедуры ликвидационной. Две действительно реабилитационные процедуры применяются редко и еще реже заканчиваются восстановлением платежеспособности должника. Что же касается конкурсного производства, то сроки его, как правило, затягиваются, оно слишком длительное.
Для повышения реабилитационного эффекта законодательства о банкротстве мы предлагаем создать новую комбинированную, вариативную реабилитационную процедуру – реструктуризацию долгов. Она предполагает конкуренцию предложений по реабилитации должника, возможность договориться с кредиторами в суде о дисконте, гибкий план погашения долгов, вариативность управления компанией-должником в ходе этой процедуры.
Вопрос модератора
Алексей Дудко, партнер, глава практики судебно-арбитражных споров и расследований юридической фирмы Hogan Lovells: Почему все-таки была выбрана именно концепция масштабного реформирования? Ведь опыт реформирования законодательства о банкротстве, связанный с внесением концептуальных изменений, всегда приводил к тому, что потом судебная практика дорабатывала это. Не было бы правильнее реформировать постепенно, а не одним махом, двигаться вперед путем постепенных небольших изменений с учетом того, что достаточно большой опыт уже накоплен, и судебной практики?
Михаил Бештоев: Работая над тематическими проектами, мы видели, что каждый из них в той или иной форме затрагивает сферу регулирования другого. Возникали точки пересечения, и возникала необходимость синхронизации работы над этими проектами, с тем чтобы в ходе работы над одним направлением не деформировать разработку другого направления.
Кроме того, при обсуждении проектов в Госдуме [в комитетах] участники процесса хотели видеть концепцию, общее понимание направления развития законодательства о банкротстве. Обсуждение тематических проектов в отдельности такого понимания не давало.
После того как мы получили готовый продукт в виде текста комплексного проекта, мы увидели, что все элементы сопряжены друг с другом, в каких-то деталях пересекаются. Комплексное реформирование может дать максимально быстрый эффект. И откладывать тот или иной отдельный проект, пока не получим эффект по другому проекту, нам показалось нецелесообразным.
Алексей Дудко: Каков ваш прогноз относительно сроков, когда может быть принят закон? Получится ли в рамках осенней сессии парламента что-то сделать или мы перейдем в долгий режим согласований, что неизбежно с таким сложным законом, затрагивающим такое количество интересантов?
Михаил Бештоев: В ходе законотворческого процесса в сфере банкротства любые предложения вызывают дискуссию. Сфера изначально настолько конфликтогенна, что любые поправки обсуждаются бурно и детально, участники зачастую имеют диаметрально противоположные позиции. И, безусловно, существует проблема продвижения таких проектов, поскольку затрагиваются интересы разных участников этого процесса, часто абсолютно различные.
Действительно, проект очень амбициозный, затрагивает практически все аспекты законодательства о банкротстве. Было с самого начала понятно, что проект объединит против себя противников каждого из элементов реформы, которую мы предлагаем. Но в целом необходимость реформирования законодательства не вызывает никаких сомнений и возражений. Очень хочется думать, что удастся до конца года принять законопроект как минимум в первом чтении, чтобы мы получили некую базу, которая может быть предметом дальнейшего обсуждения. Задача максимум – принять закон уже в этом году.
Мы также предлагаем ряд изменений, которые направлены на сокращение срока конкурсного производства. Прежде всего это изменение механизма торгов как одного из важных элементов ликвидационной процедуры.
Предлагается схема в виде, образно говоря, качелей: в рамках одной торговой процедуры торги будут идти на повышение, в отсутствие соответствующих предложений – на понижение, при поступлении предложений – снова на повышение. Таким образом мы решим одну из основных существующих сегодня проблем – когда значительное число торгов на повышение признаются несостоявшимися [из-за отсутствия предложений], что делает проведение процедуры дороже и увеличивает ее сроки.
Кроме того, предлагается ряд новых инструментов проведения процедуры банкротства, которые могут быть элементом как реабилитации, так и ликвидации.
Под реабилитацией мы подразумеваем сохранение не только и не столько оболочки бизнеса, но бизнеса как функционирующего производственно-хозяйственного комплекса, источника рабочих мест и уплаты налогов. Новые предложения заключаются в применении инструментария реорганизации путем замещения активов должника: максимально быстрое выделение потенциально платежеспособного бизнеса должника.
Также мы меняем подходы к назначению арбитражного управляющего. От его эффективности во многом зависит результат, которого мы можем достичь за счет применения процедуры банкротства. Подходы, которые предлагаются в законопроекте относительно порядка назначения арбитражного управляющего, его мотивации, расчета вознаграждения, усиления ответственности в определенных аспектах, – все они нацелены на максимальную заинтересованность управляющего в достижении главной цели процедуры банкротства: обеспечение реабилитационного эффекта и ускорение реабилитационной процедуры.
Предлагаемое нами усиление реабилитации направлено в том числе и на защиту кредиторов, которые в конечном итоге должны получать больше от более эффективного применения процедуры и спасения компании-должника, которая является источником погашения требования кредитора. Сейчас мы имеем крайне низкий процент погашения требований кредиторов – до 5% в целом по стране. А в огромном количестве этот процент – ноль. Я назвал бы подход, который предложили Минэкономразвития и коллеги, которые участвовали в подготовке проекта, сбалансированным, который предполагает трансформировать систему в пользу и кредиторов, и должников. С тем чтобы сделать процедуру более прозрачной, выгодной, эффект для нее очевидным и понятным для всех участников этого процесса, а не только для должников.
17 мая 2021 г. законопроект был внесен в Госдуму. Рассмотрение в первом чтении проекта, по нашей информации, планируется на осеннюю сессию. Мы работу над законопроектом продолжим в ближайшее время и те предложения, которые будет поступать, будем рассматривать уже в рамках работы над ним в Госдуме.
Текст подготовлен по материалам VII ежегодной конференции «Институт банкротства в России», проведенной газетой «Ведомости» 7 сентября 2021 г. в Москве.