Переработать, а не захоронить
Зеленую атомную энергетику признали не только Россия и Евросоюз, ее признали Китай, Великобритания, целый ряд других стран, и это понятный тренд, потому что против фактов спорить очень сложно. А факт в том, что выброс углекислоты в атмосферу на жизненном цикле атомной энергии, начиная от добычи природного урана и заканчивая утилизацией радиоактивных отходов, примерно в 4 раза меньше, чем от солнечных панелей. По сравнению с остальным – в десятки и сотни раз. Это легко померить, в этом дискуссии нет. Однако противники атомной энергетики говорят о нерешенной проблеме отходов. И я покажу, как это в нашей отрасли происходит.
Есть понятие «отработавшее ядерное топливо» (ОЯТ): срок службы современного топлива – от 12 до 18 месяцев. И есть интересная дискуссия, что именно это такое. Мы твердо стоим на позиции, что это ценный источник сырья, материалов и будущей энергии. Потому что, как бы долго оно ни находилось в реакторе, примерно 80% его содержимого можно извлечь, переработать, немножко замешать со свежим топливом и использовать повторно.
Ряд стран, например Германия, говорят, что ОЯТ – это радиоактивные отходы, их можно только захоранивать. И они годами это топливо вытаскивали из всех топливных компаний, из каждой своей атомной станции и накопили его в огромных количествах. И у них накоплены также большие деньги – порядка 40 млрд евро. И теперь они во всей Германии ищут место, а самое главное – общину, которая согласится, что рядом с нею поместится огромный могильник радиоактивных отходов.
Но даже то, что сегодня уже умеют делать и Россия, и, например, Франция, позволяет уменьшить физические объемы этих отходов после переработки как минимум в 10 раз. И Россия – единственная страна в мире, где эта технология эксплуатируется. Основная миссия этих реакторов помимо собственно производства электроэнергии – использовать топливо, которое до этого использовалось в работе традиционных тепловых реакторов. И действительно знаковое событие состоит в том, что недавно впервые реактор БН-800 на Белоярской атомной станции Свердловской области был полностью загружен топливом, сделанным из ОЯТ. Нигде в мире пока такого не было. Этот очень серьезный шаг открывает совсем другие возможности в нашей жизни.
И ключевые здесь вопросы технологий и нормативных справочников. Признавали бы мы это, как Германия, отходами – ничего мы с этим сделать не могли бы. Или мы утилизируем, или обезвреживаем, или вообще только захораниваем. Основываясь на накопленном опыте, мы сегодня строим в стране систему обращения с промышленными особо опасными отходами 1–2-го классов, которые при попадании в окружающую среду наносят ей либо вообще никогда невосполнимый ущерб, либо, чтобы природа его самостоятельно залечила, требуются десятки лет.
Первое и главное условие – все обращение с этими отходами должно быть максимально прозрачно. От момента, когда они появились на предприятии, до момента, когда их забрал специализированный перевозчик, привез на площадку переработки, что произошло с оставшимися частями, которые невозможно переработать. В этом году ввели в действие федеральную государственную информационную систему, в ней – пока на добровольных основах, потому что нет административной ответственности, – должны зарегистрироваться все отходообразователи, все лицензированные перевозчики опасных отходов и все лицензированные переработчики. За семь месяцев зарегистрировалось уже порядка 45 000 пользователей – это примерно 25 000 предприятий, в том числе порядка 40% производителей отходов. И все крупные в первых рядах – это металлургия («Северсталь», UC Rusal), вся нефтяная отрасль («Роснефть», «Лукойл», «Газпром»), все крупные инфраструктурные компании (например, РЖД, «Россети»), все автопроизводители (например, «АвтоВАЗ», «Камаз»).
И благодаря этой системе мы сейчас начинаем видеть, что в стране происходит с отходами. Потому что даже те, кто имеет собственные мощности по переработке, тоже должны их в системе зарегистрировать, предъявить обществу и сказать: «Коллеги, вот наш завод производит в год 1000 т опасных отходов, наши технологии позволяют обезвреживать 500 т, а 500 т мы сдаем на переработку». До сих пор это существовало, по сути, в заявительном формате, и был вопрос, дойдет до них Росприроднадзор с проверкой или не дойдет и что им на этой проверке покажут.
Второй наш становой хребет – достаточное количество мощностей для переработки этих отходов. Сегодня их очевидно не хватает. Есть, например, знаменитое предприятие под Челябинском, которое перерабатывает батарейки, есть еще какие-то относительно новые или относительно старые производства, но точно не того объема. Наша задача – сделать минимальное количество современных предприятий, которые точно в состоянии переработать порядка 350 000 т таких отходов ежегодно. Соответственно, мы сегодня занимаемся семью заводами по переработке, четыре из них строятся на базе бывших заводов по уничтожению химического оружия – их нужно осовременить, но там уже есть технологическое начало. Самое главное – есть опытные коллективы, понимающие, как работать с опасными веществами. И три завода мы строим с нуля. Из этих семи заводов пять будут универсальные, способные работать практически с любыми видами отходов. Один завод мы строим под отходы ртути, это один из наиболее сложных и наиболее опасных в стране вид отходов, на площадке Усолья-Сибирского, где сейчас как раз идет ликвидация огромного накопленного ущерба.
И второй завод мы тоже строим в логике экономики замкнутого цикла. Мы, «Росатом», очень верим, что именно сейчас в стране получат большое развитие электротранспорт и производство электродвигателей, потому что автомобили с двигателями внутреннего сгорания (ДВС) у нас на какой-то очень большой процент импортные и сегодня с этим реальные проблемы. У электротранспорта даже просто в штуках компонентов ровно в 1,5 раза меньше, чем у автомобиля с ДВС, не говоря уже про все остальное. И мы сейчас одновременно реализуем два проекта: начали строительство в Калининграде огромной фабрики на 4 ГВт электрических накопителей в год, в первую очередь для транспорта, но и для энергетической сферы тоже. И один из семи перерабатывающих заводов, в Нижегородской области, будет построен под обезвреживание, утилизацию этих накопителей с повторным запуском их в производство. На имеющихся сегодня мощностях примерно две трети отходов 2-го класса обезвреживается и только треть утилизируется, т. е. поступает в повторный оборот. Амбициозная задача, которую мы перед собой ставим, – минимум две трети расходов утилизировать и только треть обезвреживать, и это не предел.
И задача, конечно, перерабатывать не только вновь образуемые отходы, но и те, что накопились. В прошлом году мы закончили один из первых таких объектов – это была городская свалка в Челябинске, практически в центре города занимавшая 70 га. Треть вредных выбросов формировали вовсе не металлургические предприятия, а конкретно вот эта свалка. Мы ее полностью рекультивировали, досрочно закончили, теперь это чистый объект, который будет использоваться для спорта, рекреации и других вещей.
Но есть, конечно, гораздо более сложные истории. Это полигон «Красный Бор» под Санкт-Петербургом, это «Усольехимпром» в Иркутской области, где практически 70 с лишним лет существовали разного типа химические производства почти без очистных сооружений, это Байкальский ЦБК, где очень много чего предстоит сделать. И естественно, заводы, которые мы сегодня строим, будут перерабатывать и то наследие, на которое либо у государства найдутся деньги, либо собственники все-таки поймут, что им надо прибираться как минимум на своей территории и хотя бы свою часть зачищать.
По материалам V юбилейной конференции «Промышленная экология», проведенной газетой «Ведомости» 19 октября 2022 г. в Москве