Антон Силуанов: «Доллар по 50 – не наша новая реальность»

Обратив внимание на адрес заказа, таксист спрашивает: «Вы случайно не в Минфин?» Я отвечал уклончиво. «Думал, вдруг к Силуанову», – продолжил он. «Если бы у вас была возможность задать ему вопрос, что бы вы спросили?» – поинтересовался я, надеясь получить злободневный вопрос министру напрямую от населения. Таксист крепко задумался, молчание длилось с минуту. «Вы знаете, меня интересует прежде всего вопрос платных парковок, но при чем здесь Силуанов? – справедливо заметил водитель. – К нему лично претензий у меня нет».

В день интервью в Москве была страшная духота, но министр остался в пиджаке и галстуке. Движение в сторону непринужденной беседы было сложным. После 24 февраля власти с другой мерой стали подходить к каждому сказанному слову: надо быть готовым, что любой тезис интерпретируют против тебя, в том числе через анонимные Telegram-каналы. История про таксиста министра немного расслабила, но взвешивать от этого свои слова меньше он не стал. В своей традиционной риторике Силуанов – впрочем, как всегда, – тверд и последователен. «Бюджетные правила – хорошая штука», – шутит министр, рассуждая о пользе, которую они принесли в контексте прогнозируемости курса. В судьбу доллара по 50 руб., несмотря на заморозку системы правил, Силуанов не верит. В момент, когда он это говорил, курс был на многолетних минимумах, а уже на следующий день начался его стремительный отскок.

Сбудутся ли другие прогнозы министра, оценить так быстро не получится. Он считает, что ситуация с отказом от дивидендов ряда госкомпаний в этом году – явление исключительно временное, что все больше товаров будет оплачиваться рублями во внешней торговле, а свободное движение капитала не откроют до тех пор, пока Запад не снимет санкции.

– Никто не отменял общий подход о том, что компании с госучастием должны делиться прибылью через дивиденды, мы не отказываемся от принципа выплат акционерам половины чистой прибыли по МСФО. С одной стороны, это источник пополнения бюджета, с другой – мотивация менеджмента более эффективно распоряжаться оставшейся частью прибыли.

В нынешней ситуации решения о дивидендах принимались индивидуально по каждой компании. Вы сами видите, что, например, банковский сектор сейчас требует докапитализации. Если не принимать решение о невыплате дивидендов, то пришлось бы их поддерживать государству. Исходя из этой логики практически по всем банкам с госучастием в этом году отказались от дивидендных выплат.

Что касается «Газпрома», то тут ситуация другая. Правительство обратилось в парламент с предложением перераспределить часть сверхдоходов госкомпании, возникших благодаря благоприятной внешней конъюнктуре, в бюджет через временное повышение НДПИ. Эти ресурсы будут направлены на социальную поддержку граждан и реализацию мер по стабилизации экономики.

Для того чтобы у «Газпрома» сохранились ресурсы для осуществления инвестиционных проектов, таких как газификация внутри страны, строительство газопровода в Китай «Союз Восток» и др., было решено оставить прибыль в компании целиком.

– Временный отказ от дивидендов отнюдь не означает, что в следующие годы такая практика будет продолжена. Акционеры должны понимать, что сохранение ресурсов для инвестиционного развития, наоборот, даст им больше возможностей получать хорошие доходности в будущем. Такой логикой мы руководствовались. Что касается других госкомпаний, в том числе нефтегазового сектора, то они выплатят в этом году акционерам рекордные дивиденды.

– Я не стал бы говорить, что доллар по 50 – это наша новая реальность. Да, курс у нас плавающий, поэтому сильный платежный баланс в результате снижения импорта, хороших поступлений от продажи энергоресурсов и ограничений по капитальным операциям давит на укрепление рубля. Такой курс негативно влияет на бюджет, ведь каждый рубль за доллар приносит нам примерно 130 млрд доходов, но дело не в этом. Мы видим беспокойство наших экспортеров. Это и металлурги, и сельскохозяйственные предприятия, и угольщики, т. е. те компании, которые зависят от экспортной выручки. А она в рублях сокращается.

В обычные периоды у нас развилась бы «голландская болезнь» – импорт в страну однозначно взлетел бы при таком курсе. Национальные производители столкнулись бы с наплывом дешевых (в рублях) импортных товаров, что привело бы к сокращению собственного производства и сокращению рабочих мест. Но сегодня ввоз импорта в страну ограничен логистическими и санкционными причинами. Поэтому в сегодняшней ситуации необходимо воссоздать систему предсказуемости курсообразования, которая действовала в условиях бюджетного правила.

– Закупки валют недружественных стран, прежде всего долларов и евро, сейчас невозможны. В обозримом будущем картина не изменится. Для нас эти валюты токсичны: наши резервы заморожены, активы бизнеса арестованы, вводятся ограничения на расчеты. С валютами дружественных стран проблем нет, поэтому если и принимать решение о возобновлении бюджетного правила, то интервенции должны производиться только в таких валютах. Тогда через кросс-курсы будет меняться отношение рубля к доллару и евро. Но конкретные валюты я не хотел бы называть.

– Раньше все было довольно просто: цена отсечения $40/барр. плюс ее ежегодная с 2018 г. индексация на 2%, сравнительно понятная и предсказуемая добыча – примерно 10,5 млн барр./сутки. Сейчас ситуация изменилась: существует высокая волатильность и по первому, и по второму параметру. Поэтому мы будем предлагать ориентироваться на номинальный уровень рублевых нефтегазовых доходов. Он позволял бы, с одной стороны, обеспечивать стабильный, неснижающийся объем расходов бюджета, с другой – защищал бы их от колебаний конъюнктуры на внешнем рынке. Такой объем можно рассчитать эмпирическим путем с помощью трех составляющих: прогноз объема добычи нефти в России, стоимость барреля нефти, курс рубля.

– Пока рано про это говорить.

– Смысл закупок валюты в том, чтобы повлиять на снижение волатильности рубля. Приобретать фьючерсы на золото на западных биржах рискованно. Покупки слитков у национальных производителей возможны, но тогда не будет влияния на курс. Будет действовать только сберегающая, т. е. контрцикличная, функция бюджетного правила – для обеспечения расходов в случае снижения ресурсной базы бюджета. Но функция влияния на валютный курс выполняться не будет.

– Это должна быть системная мера.

– Капитальные операции сегодня ограничены. Это действительно оказывает влияние на рубль. Сегодня мы уже открыли почти все ранее введенные «заглушки»: практически все некапитальные ограничения сняты. Недавно правкомиссия решила разрешить компаниям до 1 сентября досрочно погашать свои валютные долги перед иностранными коммерческими банками при условии, что объем погашения составит не менее 20% остатка долга. Тем не менее снятие ограничений существенного влияния на курс не оказало. Вопрос, открывать ли в таких условиях капитальный счет, лежит в другой плоскости. Для этого давайте еще раз вспомним, почему были введены такие меры. Западные страны заблокировали у себя деньги наших компаний, золотовалютные резервы страны заморожены. Поэтому решение об открытии счета капитала, разморозке средств нерезидентов будет зависеть от зеркальных действий со стороны западных стран.

– Естественно, мы видим риски и принимаем меры, для того чтобы их минимизировать. Прежде всего планируем максимально переводить расчеты во внешней торговле на рубли. Возникает абсурдная ситуация: мы поставляем газ, получаем валюту и ее замораживают. Зачем нам это надо? Очевидно, что расчеты в евро или в долларах для нас неприемлемы. Остаются рубли или валюта, которой мы доверяем, либо импорт, который для нас интересен.

– Мы не планируем переходить на бартер, но, если наши компании будут договариваться о товарообменных операциях через учет в национальной валюте, мы не будем этому препятствовать.

– Возможны централизованные клиринговые решения.

– Мы за перевод любых расчетов во внешней торговле на российскую валюту. В нынешних условиях это справедливо.

– Всячески поддерживаем.

– Да, для России ситуация позитивная из-за высоких цен на энергоносители, но для остального мира ситуация скорее мрачная. Столь высокие цены на сырьевые товары вызваны ограничениями, которые ввели западные страны. Они хотели наказать Россию, но наказали себя. Даже при тех дисконтах, которые есть на Urals относительно Brent, мы получаем неплохие нефтегазовые доходы. Работают простые законы спроса и предложения. Законы экономики ведь никто не отменял. Как долго будут сохраняться высокие цены на энергоресурсы, будет зависеть от динамики мировой экономики и длительности ограничений, введенных западными странами.

– Конечно. Причем это касается и продовольствия, и энергоресурсов, и стоимости логистики, т. е. всех тех товаров и услуг, против которых действуют санкции.

– Вы знаете, что Минфин предложил приоритизировать ряд действующих расходов. Сэкономленные по ним средства будут направлены на новые цели и задачи. Прежде всего это поддержка людей и бизнеса, тех сфер и отраслей, которые пострадали от санкций. Уже приняты решения по IT-сектору и производителям радиоэлектроники. Поддержим и другие направления: автомобильную, авиационную промышленность, производство и создание технологий, которые раньше приобретались по импорту. Будем задействовать для этого и новые инструменты, например промышленные парки с льготными условиями налогообложения и стоимостью кредитных ресурсов.