Михаил Бернер: «Клиенты Visa никуда не денутся, просто они сейчас работают дома»

Михаил Бернер полгода возглавляет Visa в России. А до этого, работая в Ситибанке, много занимался продвижением продуктов на базе пластиковых карт. Он хорошо помнит, как лет пятнадцать назад приходилось объяснять российским клиентам, и что такое кэшбэк, и как действует льготный период кредитной карты. Ситибанк все это внедрил одним из первых в стране.

Кредитки с периодом без уплаты процентов Ситибанк выпустил в 2005 г. спустя всего несколько дней после вступления в силу поправок в Налоговый кодекс, благодаря которым экономия на процентах в льготный период не считатается материальной выгодой и не облагается налогом. Ситибанк реализовал в России и программы рассрочки, действовавшие во многих странах. В России, по словам Бернера, концепцию пришлось адаптировать и договариваться с нуля с эквайерами.

Бернер знает о картах и их держателях чуть ли не все, он свой для людей из платежного мира. Однако банки и платежные системы, хоть они и партнеры, все же работают по разную сторону баррикад: платежные системы предоставляют сервис, банки – их клиенты. Переквалифицироваться из банкира в топ-менеджера платежной системы не так просто. И по существу в самом начале работы в Visa Бернер столкнулся с вызовом, связанным с пандемией, который мало кто мог предвидеть. Никто не отменял и стратегических задач: отвоевывать долю рынка, строить взаимоотношения с ЦБ, который одновременно и регулятор, и конкурент – в лице российской платежной системы «Мир» и Системы быстрых платежей (СБП).

– У нас есть глобальный план реакции на беспрецедентные события. Когда ситуация с коронавирусом только начинала развиваться, мы начали тестировать наши системы на готовность к работе в экстренных ситуациях, отработали сценарии, когда наши сотрудники не могут прийти в офисы. Все эти тесты мы прошли хорошо, разработаны решения, которые обеспечивают бесперебойность платежей, в особенности в интернете. Мы также готовы обеспечивать авторизацию операций за банк-эмитент, если у банков возникнут проблемы с технологическими платформами.

– Глобально. Россия – часть глобальной структуры Visa, и здесь чего-то специального мы не планировали.

– Да, чуть больше месяца назад российский офис полностью перешел на удаленную работу.

Влияние кризиса

– Мы отмечаем наиболее существенные изменения в сегментах, связанных с путешествиями, где траты значительно снизились. Такая же ситуация в индустрии развлечений, поскольку люди сейчас не посещают кино, театры, музеи, рестораны. В то же время наблюдается рост в электронной коммерции. Если брать данные на конец марта и сравнивать с аналогичным периодом прошлого года, то доля покупок в интернете, по данным Visa, выросла на 17 п. п. 

– Мы поделились с инвесторами прогнозом, что темпы роста выручки Visa будут ниже, чем мы изначально рассчитывали, но, безусловно, это отражает общую ситуацию на рынке. Пока мы не можем сказать больше, потому что еще рано. Мы прогнозируем снижение именно темпов роста, а не самой выручки.

– У нас нет таких планов в этом финансовом году совершенно точно. И это принципиальная позиция генерального директора и председателя совета директоров Visa Эла Келли, с которой он выступил публично. Visa – это компания, которая в первую очередь работает с клиентами, клиенты никуда не денутся, просто и они тоже сейчас работают из дома. 

– Мы находимся в плотном двустороннем контакте с регулятором. Все коммуникации идут в стандартном рабочем режиме, как это происходит обычно. 

Какие ограничения вредны для России

– Мы считаем, что межбанковские комиссии должны определяться рынком. Это очень важный механизм функционирования платежного рынка, который дает возможность создавать условия для развития электронных платежей. По нашему мнению, ставки в России сейчас находятся на оптимальном уровне: мы видим бурное развитие электронных платежей, поскольку у банков есть для этого ресурсы, и мы видим устойчивый рост безналичных платежей. 

Кроме того, проигрывают и потребители. Ставка эквайринга изменилась, предположим, на 1%. Но реально снизятся ли розничные цены на 1%? Нет. Потому что все равно этот 1% чаще всего остается у продавцов. На 1% цены никто снижать не будет. А этот 1% играл огромную роль в программах стимулирования перехода на безналичные платежи. Потребители перестали видеть преимущество в безналичных платежах, и рост прекратился. 

До прихода в Visa я работал в Ситибанке, и я видел, как резко изменилась ситуация в Польше, где было введено регулирование межбанковских комиссий. Произошло несколько вещей. Во-первых, у банков перестало хватать ресурсов для того, чтобы инвестировать дальше в сеть приема безналичных платежей, рынок перестал развиваться. Во-вторых, моментально исчезли программы лояльности для клиентов: кобренды с авиакомпаниями, программы кэшбэков и т. д. Потому что у банков не осталось средств, чтобы это все финансировать. Из-за этого рост безналичных платежей замедлился. 

И совершенно точно это не нужно повторять в России. Насколько мне известно, нет ни одного рынка, который бы показал имеющиеся в России темпы роста безналичных платежей в условиях регулирования. Мне кажется, наш ЦБ это очень хорошо понимает и правильно оценивает эту ситуацию.

– Не удивлюсь, если что-то подобное где-то будет происходить.

– Дело скорее не в эпидемии, а в снижении межбанковской комиссии, как временном в России – для онлайн-покупок, так и в Европе [– по картам, выпущенным за пределами Еврозоны]. Сейчас многие банки пересматривают свои подходы к программам лояльности, и мы помогаем им реализовать изменения наиболее эффективно. Среди основных рекомендаций – разный подход для разных сегментов, а также аккуратное и корректное доведение до клиентов информации об изменениях. 

– Мое предположение – цены никак не изменились. Если только не выросли.

И я не слышал, чтобы люди массово покупали автомобили по картам. Мне кажется, здесь радикальных изменений не произошло.

С кем отказалась конкурировать Visa

– Подобные СБП системы работают больше чем в 30 странах, да и в России она существует уже больше года. И практически везде мы прекрасно сосуществуем и работаем вместе. СБП тоже прививает привычку к безналичным платежам, что в конечном итоге помогает развивать бизнес всем, кто находится в этой сфере. В Великобритании, где аналог СБП существует уже 10 лет, мы не видели никакого снижения наших оборотов по традиционным карточным платежам.

Что касается оплаты в магазинах – наверное, время покажет. Нам кажется, что технология бесконтактной оплаты с помощью смартфона (NFC, по использованию которой Россия является одним из мировых лидеров, по данным Visa) все-таки превосходит по уровню клиентского опыта другого рода похожие технологии. Это удобнее, чем необходимость открывать мобильное приложение, сканировать QR-код и т. д. 

– Мы разработали технологию, она работает и уже прошла тестирование. Наш опыт показывает, что проекты по QR-кодам хорошо работают в тех странах, где большие сложности с платежной инфраструктурой: где стоимость терминалов очень высокая и их немного. Россия прошла эту фазу очень давно. Здесь нет проблем с платежными терминалами и хорошо развита оплата с помощью смартфона: Apple Pay, Google Pay, Samsung Pay набрали огромный оборот, так что переучивать людей вряд ли кто-то будет. Наша позиция в том, что у нас такой инструмент есть, если у банков есть интерес и желание его запускать – пожалуйста, мы готовы его предоставить. Пока мы видим большой спрос на платежи с помощью смартфона, на цифровые карты, выпускаемые прямо в мобильном приложении банка без необходимости посещать отделение. 

– Есть несколько банков, которые тестируют QR-коды – как свои разработки, так и то, над чем мы работали вместе. Пока не могу раскрывать информацию о том, когда это решение будет запущено.

– Конкуренция с СБП не совсем верный для нас подход в этой ситуации. 

СБП будет развиваться в своей нише, как это происходит с аналогичными системами на других рынках. Мы не конкурируем с регулятором. 

– Россия была первым рынком, где мы запустили сервис по переводам по номеру мобильного телефона. Этот сервис востребован, сейчас в него включены пять крупных банков, в том числе ВТБ, «Тинькофф». Мы планируем развивать этот сервис дальше. Я думаю, что клиенты будет пользоваться тем, что удобнее и экономически выгодно. 

– Сейчас пока да. Мы изучаем, как их можно поменять. 

– Повышать уж точно не планируем.

– Пока небольшую. Мы не так давно запустили этот сервис. Основная доля наших р2р-переводов – это все-таки переводы по номеру карты.

– Наверху списка. За последний год оборот р2р-переводов в России вырос на 56%, в количестве транзакций рост составил 69%, по данным Visa.

– Нет, мы их не считаем, так как это делается внутри Сбербанка, они не проходят через системы Visa, поэтому мы тут не можем их учитывать.

– В январе этого года мы запустили сервис – сайт, где пользователь может зайти, зарегистрироваться, привязать свою карту к номеру телефона. Это нужно сделать всего лишь один раз, чтобы принимать переводы автоматически. Мы также пилотировали функционал технического информирования клиента, т. е. когда ему кто-то хотел отправить перевод по  номеру телефона, а получатель не был зарегистрирован в сервисе, то ему приходило sms со ссылкой на сайт.

– Sms приходило, только если людям был отправлен перевод.

– «Мир» можно считать конкурентом, при этом Национальная система платежных карт (НСПК) выступает в роли нашего партнера. Мы вместе делаем многие вещи, часто советуемся друг с другом. Я давно лично знаю и уважаю Владимира Комлева (НСПК принадлежит ЦБ, в 2015 г. международные платежные системы перевели на нее обработку своего внутрироссийского трафика. НСПК также является оператором «Мира», Комлев – гендиректор НСПК. – «Ведомости»). 

Нас отличает давняя история в этой индустрии. Основатель Visa Ди Хок увидел потенциал электронных платежей раньше, чем кто бы то ни было. Еще 60 лет назад, когда не было ни интернета, ни развитых компьютерных технологий, он предвидел, что наличные будут играть все меньшую роль в коммерции, и создал VisaNet, которая и сегодня является основой наших процессинговых систем.

– Полагаю, что НСПК инвестирует не только в инфраструктуру, но и в свои коммерческие возможности. Но надо исходить из того, что «Мир» – российская платежная система, работает в первую очередь в России и потому имеет здесь определенные преимущества. 

– Mastercard наш глобальный конкурент, и мы многое делаем, чтобы оставаться впереди. В чем наши подходы отличаются, раскрыть не могу – это коммерческая информация.

Как Visa помогает новой экономике

– Что касается конкретно России, мы хотим измененить представление о Visa как компании, которая занималась пластиковыми картами – на компанию платежных технологических решений. Поэтому мы видим для себя приоритет в работе с финтех-стартапами, имплементации глобальных решений Visa. Например, таких, как Earthport. Эта компания обеспечивает переводы со счета на счет, с карты на счет, со счета на карту и т. д. Для нас интеграция этого сервиса в наш бизнес в России представляет большой интерес, потому что здесь р2р-рынок очень большой. 

Другое приоритетное направление – это b2b, т. е. корпоративные карты. Рынок только-только начинает формироваться. Еще совсем недавно он вообще не существовал, сейчас начал понемногу набирать обороты. В то же время корпоративные карты во всем мире играют большую роль, в США почти 50% корпоративных платежей совершаются так или иначе по бизнес-картам: оплата командировок, заказ вещей для офиса, заправка автомобилей.

– По нашим данным, сейчас доля безналичных платежей в России – 40%, в ближайшие годы, мы рассчитываем, что эта цифра достигнет 42% и будет продвигаться к 48% к 2023 г.

 Этот рост связан прежде всего с тем, что многие индустрии, которые раньше не принимали безналичные платежи, начинают их принимать. Происходит постепенное увеличение приема безналичных платежей в малом и микробизнесе. Кроме того, электронная коммерция растет в России огромными темпами, на 36% в прошлом году. Для нас это очень важный элемент стратегии. Также огромный вклад вносит новая экономика. Мы помогаем новой экономике расширяться и получать новых клиентов, потому что практически у всех этих компаний всегда есть одна проблема: как организовать систему приема платежей. 

– Всю gig economy. Это фрилансеры, люди, которые работают в удаленном режиме не в связи с коронавирусом, а вообще постоянно. Мы видим бум сервисов такси, доставки еды – все это было бы невозможно без карточных платежей. 

– Полагаю, что раньше, чем мы думаем. Уже сейчас в Сан-Франциско есть магазины, которые принимают оплату по биометрии. И в Москве есть кафе, которые принимают платежи по отпечатку пальца или селфи. Я очень хорошо помню, когда только появилась бесконтактная оплата, банкиры говорили: «Это займет десятки лет, ну кто будет этим пользоваться, зачем это нужно, это какая-то игрушка». Прошло два-три года – и мы видим, что абсолютное большинство платежей проходит бесконтактно. 

– Наверное, было бы правильно с нашей стороны сказать, что риски такие есть. Но все-таки Visa работает на рынке десятки лет, и те рельсы, которые были построены между банками, десятками миллионов магазинов в разных городах и странах, воспроизвести очень сложно.

– Создать полностью функционирующую масштабную систему платежей по всему миру очень непросто. Есть часть, которая видна потребителям: точки приема, терминалы, карты. А есть огромный объем закулисной работы, которая не видна никому: системы предотвращения мошенничества, клиринг, работа с возвратами покупок – куча небольших, но очень важных элементов того, как система функционирует ежедневно. Воспроизвести это – означает сделать очень существенные вложения и в технологии, и в людей. Эта задача может казаться проще, чем она есть на самом деле.

– Я думаю, что базовые нужды людей останутся. Всегда нужно будет что-то покупать и за это платить. Это никак не изменилось за многие сотни лет. Но поменяется способ проведения платежей. Объем электронной коммерции вырастет значительно. Наверное, это будет про уникальный случай – когда вы не сможете то, что вам нужно, заказать электронно. 

Есть предположения, я недавно читал, что в будущем огромное количество людей будет работать удаленно, они не будут приходить в офис и вообще офисов будет очень мало. Люди будут получать базовые услуги, которые им нужны, полностью дистанционно и платить с помощью биометрии. Наличные платежи практически перестанут существовать. Есть некоторые страны, где мы уже это видим. Вот в Скандинавии например 95% платежей безналичные. 

– Сложный вопрос, потому что по платежным данным это трудно определить. У человека может быть несколько карт – например, одна для ежедневных покупок, другая для путешествий, третья для зарплаты, а четвертая для оплаты покупок в интернете. Мы не видим конкретного человека, мы видим только номер карты. 

Когда я работал в Ситибанке, а Visa в 2003 г. только запускала кредитные карты, мы пришли в офис Visa для беседы с Оливером Хьюзом (бывший гендиректор Visa в России, сейчас – предправления «Тинькофф банка». – «Ведомости»), у которого здесь был большой кабинет, и спросили: «Оливер, скажи, сейчас мы начнем выпускать карты, а сколько вообще точек приема карт в России?» Он говорит: «Ну, где-то 30 000, и большинство из них находится в Москве и Санкт-Петербурге. Тяжело, если живешь за пределами Москвы, там с картами плоховато». Вот такой у нас был разговор с ним. А сейчас количество точек приема – около 2,5 млн в России, среди которых 9 из 10 поддерживают бесконтактную оплату. Ну то есть совершенно несопоставимые цифры. То, где мы были тогда, и где мы сейчас – колоссальная разница.

– По моим ощущениям, сейчас сильнее всего растет сегмент доставки. Доставки продуктов, доставки еды из ресторанов. Это не только связано с эпидемией и режимом самоизоляции, это тренд в целом, который мы наблюдали еще раньше. Это феномен не только России, но и многих других стран мира. Растет в принципе количество людей, которые не готовят, а питаются вне дома. Кто-то ест в ресторанах, кафе, кто-то заказывает еду из ресторанов домой. Например, в Гонконге очень дорогая недвижимость, поэтому маленькие квартиры зачастую без кухонь. Молодое поколение, мне кажется, не готово тратить много времени на то, чтобы что-то самостоятельно готовить. 

Стопроцентно растет сегмент электронного контента, и опять-таки это не связано с коронавирусом. Уже на протяжении многих месяцев мы видим, как сильно растет количество покупок в iTunes, в Google Play, как растет количество подписок в онлайн-кинотеатрах.