Владимир Верхошинский: «Банк, выдавая кредит, рискует своими средствами только на 10%»

Владимир Верхошинский впервые встречает кризис в роли руководителя банка, причем крупнейшего частного банка страны. Самый тяжелый кризис можно обернуть в свою пользу, уверен главный управляющий директор (СЕО) Альфа-банка, например, именно сейчас крупным и продвинутым игрокам будет легче бороться за дефицитные кадры, которые работают в финтехе, потому что последних ждут тяжелые времена. Строить сейчас прогнозы Верхошинский считает «бесполезными упражнениями» и призывает сосредоточиться на работе. «Тот, кто хорошо поработает, выйдет из кризиса сильнее, чем был, как бы тяжело сейчас ни было», – сказал он в интервью «Ведомостям».

Самый необычный кризис

– Каждый кризис в чем-то особенный, а этот на моей памяти самый необычный, потому что фактически это не один кризис, а сразу три. Один связан с вирусом, второй – с падением цены на нефть, третий – управленческий. Управленческий в широком смысле: от того, как сейчас будут справляться люди в семьях, как будут справляться с кризисом компании, государственные власти разных стран, будет многое зависеть. Тот, кто сейчас будет собран, будет быстрее реагировать на ситуацию и оперативно принимать решения, сможет выйти из кризиса раньше и с меньшими потерями.

В этом году «Альфе» исполняется 30 лет, банк – ровесник современной России, прошел все кризисы и из каждого вышел сильнее. Во многом это благодаря культуре гибкости и быстроте реакции – мы сейчас работаем каждый день как за два, даже за три. Скорость – это в принципе отличие частных компаний от публичных компаний и госструктур, которые объективно обременены дополнительными бюрократическими процессами, в кризис это снижает скорость реакции.

– Любой банк – достаточно сложная структура и отличается тем, что не каждый его сотрудник имеет возможность полноценно работать удаленно. Например, из 24 000 сотрудников Альфа-банка только 16 000 в принципе могут работать в отрыве от рабочего места, и сегодня всем им установлены удаленные рабочие места. Вообще, мы хорошо отработали технический аспект [при введении ограничений, связанных с пандемией COVID-19], начали действовать на неделю раньше большинства коллег, а в сегодняшних условиях неделя – огромный срок. Я даже помню этот день: месяц назад, в воскресенье, мы собрали первый оперативный штаб, а сейчас у нас уже все по полочкам разложено. Кому-то достаточно просто доступа к корпоративной почте, а кто-то должен иметь доступ к клиентским данным, программированию, торговым терминалам, главной книге, телефонии и т. д. Все это разные уровни доступов и безопасности, которые мы обеспечили.

Кроме того, после первого же выступления президента мы решили не закрывать почти ни одного отделения, чтобы нашим клиентам не пришлось далеко ехать от дома, если потребуется решить какой-то финансовый вопрос. При этом мы максимально сократили количество сотрудников в отделениях, поскольку о них заботимся не меньше, чем о клиентах. Итого сейчас по факту из дома работает около 7000–8000 человек и еще несколько тысяч сотрудников сидят дома на самоизоляции для пересменки. Весь топ-менеджмент и я сам работаем в офисе каждый день (естественно, соблюдая все предписанные меры).

– Давать сейчас прогнозы – сколько это продлится, какое будет падение экономики – не имеет никакого смысла. Как минимум до конца апреля – начала мая. Но и без прогнозов ясно, что надо делать, – надо обеспечивать финансовую устойчивость банка и бесперебойное обслуживание клиентов. Есть меры, которые надо принимать независимо от того, как будут развиваться события: контролировать качество выдаваемых кредитов, плотно работать с действующим портфелем, думать над повышением доходности существующих продуктов, искать новые источники дохода, ужать расходы – не потратить все, что можно не потратить.

Тот, кто в этой ситуации поработает хорошо и все сделает правильно, выйдет из нее сильнее, чем был, как бы тяжело сейчас ни было.

– Это пока бесполезные упражнения. В кризис плохо всем. Но кто-то пострадает больше, а кто-то меньше. «Альфа» – один из самых подготовленных банков, потому что вот уже 30 лет – и это не моя заслуга, а заслуга акционеров – даже в хорошие годы банк живет с вопросом «А что, если кризис завтра?»

– Мы пока о поддержке акционеров даже не размышляли.

– Российские банки попадают в кризис в среднем в 2 раза чаще, чем западные, и почти в каждый кризис у нас происходит обвал рубля. Большинство банков, включая наш, теперь уже лучше подготовлены к девальвации: мало валютных позиций, практически нет корпоративного кредитования в валюте, а для частных клиентов такого кредитования в принципе нет. В отличие от предыдущих кризисов сейчас изменения курса сказываются на банках меньше, хотя, конечно, в долгосрочной перспективе это влияет на всю экономику, а значит, и на нашу деятельность тоже.

– Это произойдет совершенно точно. У нас последние годы шел позитивный процесс оздоровления сектора, количество банков сократилось с 700 более чем в 2 раза. Я всегда говорил, что при структуре и размере российской экономики и для обеспечения высокого уровня конкуренции и качества сервиса достаточно 100 банков на всю систему. Кризисные явления только ускорят очистку банковского сектора: мелкие банки, банки-монолайнеры, те региональные банки, которые ведут свою деятельность «на грани», – их всех ждет непростое время. Этот кризис приведет к дополнительной консолидации сектора. Вопрос – через год или через полгода, но это будет обязательно.

– Мы всегда очень бизнесово подходим к таким возможностям. Если будет интересная тема, мы будем смотреть. Сейчас никого специально не смотрим.

И кредитные каникулы, и ужесточение требований

– Не только банки, но и люди оказались более готовыми к кризису. Во-первых, никто не бежит снимать наличные – этого не происходит ни в Альфа-банке, ни в других банках. Раньше валюту снимали массово, очереди стояли. Во-вторых, выросла цифровая активность, она в принципе в России одна из самых высоких в мире – более 50% клиентов постоянно пользуются цифровыми каналами. У нас в «Альфе» этот показатель вообще 80%. И это даже до самоизоляции. Дистанционный банкинг – норма жизни, которая облегчает нахождение в самоизоляции. Поэтому особых изменений в поведении клиентов мы пока не видим. Конечно, выросло количество звонков в колл-центр и вопросов в отделениях про механизм предоставления кредитных каникул, но даже этот рост не драматический, всего 1–3% от всех звонков. Ну и некоторое снижение качества розничного кредитного портфеля стало видно. Пока некритическое. Реальную картину покажут апрель – май, тогда и можно будет строить прогнозы, что будет дальше.

– Нет, какой-то статистически значимой активности клиентов мы не заметили. Мы мониторили статистику после обращения президента, когда он объявил о налоге на доход по вкладам свыше 1 млн руб., – количество звонков в колл-центр, которые касались депозитов и их условий, составляло в тот день всего 0,6% обращений. Люди в основном спрашивают про кредитные каникулы.

– Это, пожалуй, самая жесткая мера. И, безусловно, действенная. Ситуацию с каникулами я оцениваю так: было решено отнести часть нагрузки на банки, и сделано это было ровным слоем – для всех банков, что справедливо. Поэтому, когда и если зайдет речь о мерах государственной поддержки банков, было бы также справедливо ее оказывать всем, а не только тем, кто окажется на грани банкротства. Как нагрузка должна быть либо на всех, либо ни на кого, так и поддержка. Это вопрос принципиальный. Иначе это будет вредно для индустрии.

Механика поддержки может быть разная: это может быть и прямая компенсация убытков, и долгосрочное фондирование по доступным ставкам, и нормативные послабления, и финансирование каникул от регулятора или государства.

– Мы свои каникулы для физлиц объявили раньше государственных, а готовить их начали за несколько недель до того. С середины апреля начнем уже предоставлять каникулы. К счастью, пока количество звонков не такое большое: да, клиенты интересуются, но так чтобы массово подавали заявки на рассмотрение – такого пока нет. Люди еще взвешивают, нужна им эта мера или нет и чем это для них обернется.

– Речь идет не только о каникулах, а о разных механиках, которые позволят нуждающимся клиентам снизить свою кредитную нагрузку. Сейчас вдаваться в детали я не хотел бы, это в каком-то смысле коммерческая тайна, но мы хотим, чтобы у клиентов был выбор, какой механизм использовать – тот, который предложило государство (и мы его обеспечим), или тот, который предложит сам банк, мы постараемся сделать его привлекательным.

– Я уверен, что закон еще будет дорабатываться, потому что его делали в очень сжатые сроки, и в нем будут нужны уточнения. Но, в конце концов, кредитные каникулы от государства – это социальная мера для тех, кто нуждается в социальной поддержке. Как правило, если у людей небольшие суммы кредитов, это как раз те слои населения, которым необходим такой закон. А если у человека кредиты на крупные суммы, то это, скорее всего, более обеспеченные люди, которые долгосрочно планируют свои финансы и платежи по кредитам. Наши собственные программы будут для разных клиентов.

– Заемщики, у которых все хорошо с финансовым положением, тоже спрашивают о каникулах, интересуются, но пока не массово. Более массовой со временем будет ситуация, когда недобросовестные заемщики, у которых еще до кризиса были проблемы с обслуживанием кредитов, под предлогом [что они пострадали от] эпидемии будут пытаться исправить свое положение.

– Если банки видят, что заемщик еще до начала распространения коронавируса имел просрочку, то ухудшение его положения произошло до эпидемии. Этот момент, кстати, нужно правильно описать в законе. Если заемщик пойдет по госпрограмме каникул, то он в любом случае должен будет предоставить банкам документ, подтверждающий ухудшение финансового положения. Я думаю, что уже через некоторое время государственная программа каникул станет вполне отработанным механизмом с минимальным количеством злоупотреблений со стороны недобросовестных клиентов.

– Есть разные виды необеспеченных кредитов – есть кредитные карты, есть крупные потребкредиты, мелкие кредиты, pos-кредиты и др. В первую очередь страдают как раз мелкие ссуды и pos-кредиты. Заемщики с крупными потребкредитами, даже беззалоговыми – на 500 000–600 000 руб. и больше, – ведут себя совсем по-другому. С точки зрения рисков они более надежные, чем те, у кого кредиты на 50 000 руб. Мы в принципе занимаемся только крупными кредитами, во-первых. Во-вторых, мы не занимаемся pos-кредитованием. В кредитных картах достаточно хорошая маржа, которая больше позволяет компенсировать рост рисков, но их и берут более финансово грамотные и финансово стабильные клиенты. Плюс надо понимать, что клиентов «с улицы» мы практически не кредитуем, 80–90% всех выдач – это кредиты нашим собственным клиентам, которых мы знаем: их историю с банком, доходы, сбережения, получаем информацию о них через внешние цифровые каналы и принимаем решение о выдаче индивидуально и взвешенно. Свою политику кредитования мы считаем консервативной. Доля ипотеки в портфеле у нас сейчас около 20%, но это только в силу того, что ипотекой мы начали заниматься всего 1,5–2 года назад.

– Профессионально оценивать риски – это наша работа. Наши методики и инструменты одни из самых продвинутых. Предлагая каникулы, мы учитываем многие факторы, просчитываем, сможет ли конкретный клиент справиться с новым графиком платежей. В конце концов, каникулы, если этот продукт сделан качественно, – это обоюдовыгодный инструмент и для клиента, и для банка.

– Сейчас все банки снижают уровень одобрения при кредитовании – не важно, обеспеченные ли это кредиты или нет. Мы снизили коэффициенты одобрения по разным продуктам от 5 до 25%, повысили первоначальный взнос по ипотеке с 15 до 20%. Считаю такие меры вполне адекватными и умеренными.

– Я бы не объединял одно с другим. Здесь произошло недопонимание. Наши модели оценки кредитоспособности заемщиков – это комплексные и автоматизированные алгоритмы, они работают исключительно индивидуально. Что касается заявления председателя ЦБ, то регуляторные меры являются действенным механизмом управления поведением банков, но мне не известны банки, которые сейчас использовали бы поддержку регулятора не по назначению.

Корпоративные клиенты

– Малый бизнес и микробизнес ведут себя по аналогии с розничными клиентами, а если говорить про средний и крупный бизнес, то мы со всеми заемщиками сейчас работаем индивидуально и очень плотно. Это взаимовыгодная работа – клиенты сами хотят, чтобы мы как можно больше про них знали, и пока каких-то критических моментов с нашим кредитным портфелем мы не выявили. Более того, сейчас мы привлекли несколько новых крупных клиентов с хорошей для нас маржей.

– Мы мониторим состояние нашего портфеля каждый день, цифру называть я бы не хотел, но чувствуем мы себя достаточно уверенно.

– Работа с корпоративными клиентами строится так же, как и работа внутри: используем все виды видеоконференций и дистанционные каналы обслуживания. Наши клиентские менеджеры, сидя дома, работают со своими клиентами, сидящими дома. Конечно, если это будет долго продолжаться, люди начнут скучать по физическому контакту, по человеческому общению, но краткосрочно это никак не влияет на качество взаимодействия.

– Нет, это никак не повлияло.

– Не хотел бы комментировать, ситуация в работе.

– Любой банк, выдавая кредит, рискует своими средствами только на 10%, а на 90% – средствами вкладчиков, в основном физических лиц. Когда один клиент не возвращает кредит, он наносит ущерб не столько банку, сколько другим клиентам. Поэтому, если договор заключили, мы следим за тем, чтобы он исполнялся, – на то это и договор. Конечно, если какой-то клиент находится в ситуации, когда он реально не может выполнять взятые на себя обязательства, мы вместе с ним будем искать решение. И да, мы кредитуем аэропорты. Буквально на прошлой неделе выдали кредиты одному из крупнейших аэропортов и одному из крупнейших авиаперевозчиков страны. Повторюсь, у нас нет блоков на какие-то отрасли, каждую ситуацию мы рассматриваем индивидуально.

Как банкам зарабатывать

– Один из очевидных трендов этого кризиса, о котором все говорят, – технологический, усиление цифровизации. Диджитал-трансформация в российском финансовом бизнесе и так была одной из самых быстрых в мире, но сейчас произойдет еще большее ускорение.

Другой тренд, менее очевидный, но не менее стратегический, – человеческий, гуманитарный.

Во-первых, на ближайшую перспективу время стартапов закончилось: если они убыточны и у них высокая долговая нагрузка, инвесторы вряд ли будут их поддерживать. Крупным, устойчивым игрокам и при этом продвинутым в цифровом бизнесе, таким как «Альфа», будет сейчас легче бороться за талантливые, молодые кадры, которые работают в финтехе. Еще год-два назад этих ребят оттуда было очень трудно переманивать. То, что случилось с Рокетбанком, – это первый звоночек. Подобных историй будет происходить больше – и в России, и в мире. Как только «Рокет» закрылся, мы в тот же день по всем каналам написали, что ждем всех сотрудников Рокетбанка в «Альфе» – пришло более 100 резюме, это четверть всего коллектива «Рокета». Мы в «Альфе» ждем всех талантливых и результативных, кто хочет созидать и развиваться.

Еще один человеческий тренд касается поколения Y [люди, родившиеся с 1979 по 2000 г.]. С тех пор как миллениалы вышли на работу, постоянно обсуждаются вопросы: как с ними взаимодействовать, чего они хотят, как их мотивировать и т. д. Сейчас большинство «игреков» переживают свой первый настоящий кризис – и экономический, и человеческий, свои первые финансовые потери и личные потрясения. Все это скажется на них и как на клиентах, и как на сотрудниках: они будут больше ценить коллектив и друг друга, лояльнее относиться к работодателю, ценить стабильность, сберегать, оценивать долгосрочные риски. Люди поколения Y сейчас станут больше похожими на поколение Х [родившиеся с 1960 по 1979 г.]. Этот кризис, каким бы он ни был, приведет к тому, что в России разом появится несколько миллионов более взрослых, прагматичных и мудрых людей.

И третий человеческий тренд, который сейчас проходят многие организации, – сплочение коллектива. Это как экстремальное командообразующее мероприятие или тренинг, где вы преодолеваете трудности, решаете головоломки, приоритизируете ресурсы, выявляете лидеров и т. д. Только в реальных боевых условиях. Такие ситуации делают сильные коллективы еще сильнее и вынуждают учиться работать в команде даже тех, кто этого не умел.

– Я не хотел бы говорить про «Рокет» отдельно, но думаю и в России, и за рубежом таких историй будет не одна. Это связано с демпинговой моделью их цифрового бизнеса. Когда финтех-стартап находит клиентскую потребность, за которую обычно клиенты платят, и начинает эту потребность предоставлять бесплатно, субсидировать ее себе в убыток, это приводит клиентскую базу (часто очень быстро), и она растет. Растет вместе с убытками. Инвесторы при хорошем рынке могут заинтересоваться темпами роста и готовы потерпеть убытки в ожидании, что позже эта большая клиентская база будет монетизирована. Но в кризисное время, когда все борются за ликвидность, никто не готов терпеть растущие убытки. Поэтому, если сейчас у стартапов высокая долговая нагрузка, если они не прибыльны, их ждут особенно тяжелые времена.

– Понятно, что, когда доходы падают, когда маржинальность, которая и без кризиса снижалась, уменьшается еще быстрее, приходится креативно думать о новых источниках дохода. У нас есть целая программа действий по повышению доходности и в розничном бизнесе, и в корпоративном. В рознице это транзакционные доходы, связанные с цифровизацией клиентской базы. В корпоративном бизнесе это партнерство с клиентами, когда ты зарабатываешь вместе с ними. Например, мы стали делать скоринг комплаенс-надежности для малого бизнеса. Если это добросовестный клиент, мы показываем ему в какой он зоне – красной, желтой или зеленой – и что ему нужно подкорректировать в работе, чтобы банки не закрывали счета и продолжали с ним сотрудничать. Мы берем за эту услугу комиссию – и клиенту хорошо, и банку дополнительный доход.

Это наша постоянная работа – создавать новые продукты и сервисы и тарифицировать их так, чтобы клиентам было интересно ими пользоваться.

– Все будет зависеть от того, какая в долгосрочной перспективе будет доходность банковского бизнеса в принципе и на чем банки смогут зарабатывать. Но пока в банковском сообществе я ни разу не слышал, чтобы это обсуждалось всерьез.

– Мы рады возможности быть включенными в эту программу. Как по факту она сработает, покажет время. С одной стороны, нулевая ставка привлекает клиентов, с другой – стоят ограничения по сумме. Мы уже видим спрос, но пока клиенты в основном просто интересуются. На данный момент гораздо больше обращений по кредитным каникулам, которые мы уже предоставляем. Кроме того, сейчас государство обеспечивает такие кредиты своими гарантиями не полностью, а на 75%, а значит, банки будут нести на себе кредитный риск. В любом случае мы уже собираем заявки и, как только будут подписаны все необходимые соглашения с ЦБ, ВЭБ, МЭР, начнем выдачу таких кредитов. Повторюсь, каждую заявку мы будем рассматривать индивидуально.

– По духу этих мер они должны поддерживать не всех, а только тех, кто реально пострадал. В прикладном смысле это вопрос того, чтобы в списках от государства были указаны все правильные отрасли.

– Мы с Петром Олеговичем Авеном недавно встречались с председателем ЦБ, принесли свой набор мер, которые, на наш взгляд, могли бы поддержать экономику и банковский сектор. В итоге 80% из предложенных нами мер ЦБ и так планировал делать или уже делал. Остальные приняли в работу. Совершенно точно Банк России держит руку на пульсе происходящего и очень четко понимает, что происходит. Сейчас на рынке объективно много вопросов и суеты, но спокойствие в работе регулятора, его уверенность и мне придали дополнительное внутреннее спокойствие и уверенность.

– Пока самая большая мера – кредитные каникулы, но это социальная мера для населения и бизнеса, а не для банков. Для банков важны все меры по поддержанию ликвидности, достаточности капитала и т. д. Какой-то одной «серебряной пули», к сожалению, я не вижу – важен весь комплекс мер. Даже то, что ЦБ сейчас на время приостановил проверки и инспекции, снимает с банков бюрократическую нагрузку, дает возможность сосредоточиться на работе.

– Каждый должен делать свою работу. Как говорила моя мама, если дворник будет делать свою работу хорошо, то и у него все будет хорошо. Пытаться оценить сейчас последствия для бизнеса – это разговоры кухонных генеральных директоров, которые за чашкой чая обсуждают, как это все неправильно сделано. Все происходит стремительно, сложно, взаимосвязанно. Экономика – один аспект, здоровье населения и распространение коронавируса – другой. В спокойное время я бы на некоторые меры смотрел негативно, а в этой ситуации не берусь давать оценок – все меры должны оцениваться в совокупности, а не отдельно и по их результатам, а не в процессе.

– Функция оплаты по номеру телефона очень удобна для клиентов, и она на себя перетягивает карточные платежи и р2р-переводы. Но одновременно с этим все виды безналичных платежей из года в год растут двузначными темпами за счет снижения использования наличных. В результате за прошлый год мы увидели и многократный рост платежей через СБП, и почти двукратный рост р2р-переводов. Для того чтобы СБП полноценно работала, к ней должна подключиться критическая масса банков, в том числе и «Альфа», и ВТБ и, конечно, Сбербанк.

– В отдаленной перспективе может. Но в обозримом будущем будут существовать оба механизма.

– ЕБС – правильный проект. Но он долгосрочный, технически гораздо более сложный, чем, скажем, СБП. Параллельно с развитием ЕБС сейчас было бы правильно разрешить банкам регистрировать и верифицировать клиентов удаленно, через цифровые каналы, используя внутренние биометрические сервисы банков. Сегодня по закону первый контакт с клиентом должен физически осуществить сотрудник банка. Это в каком-то смысле атавизм. Современный уровень технологий позволяет полноценно верифицировать клиента – и ему удобнее, и риски цифровой проверки для банка реально ниже, чем проверка физического паспорта, и регулятору легче контролировать процесс. Для этого необходимо внести соответствующие поправки в 115-ФЗ (закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма». – «Ведомости»).

– У каждой истории санации есть свой контекст и планы выхода из нее. В свое время санация Банка Москвы была весьма удачным примером того, как не потерять бизнес и сохранить клиентов. В ближайшее время рыночные выходы маловероятны – посмотрите, как говорится, что на улице происходит. Сейчас все должны в большей степени сконцентрироваться на внутренней эффективности.

– С учетом того, что происходит на рынках капитала, вероятность крупных публичных размещений в ближайшие год-два предельно мала. Продажа стратегическому инвестору мне видится более вероятным вариантом.