Сергей Швецов: «Иногда административные меры безальтернативны»

Начало года не принесло российской экономике и финансовому рынку хороших новостей: цена Urals ушла на уровни 2004 г., спикировав на 29,4%, индекс ММВБ снизился на 7,4%, РТС – на 17%.

Неблагоприятных для финансового рынка факторов остается множество, но непредвиденного риска – так называемых «черных лебедей» – стало меньше, оптимистичен курирующий операции на финансовых рынках первый зампред ЦБ Сергей Швецов. Хотя главной характеристикой российского рынка в 2015 г. была высокая волатильность, в целом год был не таким сложным, как 2014-й, считает Швецов. Он – прагматик: всегда следует закладывать неблагоприятный сценарий развития событий, поэтому ЦБ в моделях ориентируется на то, что санкции – это надолго. Большая часть негатива уже отыграна, аппетит иностранных инвесторов к российским ценным бумагам начал возвращаться, но инвесторы запрашивают большую премию и в целом на рынке «медвежьи» настроения в отношении активов развивающихся рынков, уверен Швецов.

Он не обещает рынку легкую жизнь: отзыв лицензий продолжится, недобросовестные игроки должны уйти, основная расчистка будет завершена к концу года. Модель финансового рынка изменилась кардинально в 2014 г., поэтому нужна перестройка бизнеса главных игроков. Что еще хочет изменить ЦБ, почему в ближайшие годы нельзя ждать от банковского сектора серьезной поддержки экономической активности, где должны кредитоваться крупные компании и почему у административных мер иногда нет альтернативы, Швецов рассказал в интервью «Ведомостям».

– 2015 год был менее сложным, чем предыдущий, поэтому рынок пережил его гораздо лучше. В 2014 г. фундаментально изменилась парадигма всего финансового рынка: впервые российский финансовый сектор столкнулся с введением международных санкций, одновременно в России произошел переход от режима управляемого валютного курса к плавающему курсообразованию. Подобные изменения, как показывает мировая практика, обычно сопровождаются сильными ценовыми колебаниями и ростом волатильности во всех сегментах финансового рынка. Кроме того, в 2014 г. началось стремительное снижение цен на нефть, а в декабре Банк России резко повысил процентные ставки. Этот «идеальный шторм» создал для финансового сектора, да и для всей экономики, весьма непростые условия ведения бизнеса. В 2015 г. начался экономический спад, однако «черных лебедей» было гораздо меньше.

Несмотря на большое количество негативных событий, доверие к рублю не было потеряно. Сейчас участники финансового рынка гораздо лучше понимают логику курсообразования, так как она носит исключительно рыночный характер. Банк России закрепил своими действиями уверенность в объявленных приоритетах: инфляция и финансовая стабильность. Рынку теперь проще прогнозировать курс, поскольку риски, с которыми приходится иметь дело, можно просчитать с помощью экономических моделей. Когда же действия регулятора являются существенным фактором, воздействующим через интервенции на рынок, это вносит сильные искажения в ценообразование и просчитать курс рубля практически невозможно. Рыночная модель более понятна и привычна для инвесторов – в отличие от модели, где государство оказывает серьезное влияние на цену активов, в том числе на стоимость национальной валюты.

Доверие к режиму курсообразования позитивно влияет и на оценку кредитоспособности страны, и на фондовой рынок. В условиях присутствия регулятора на финансовом рынке преобладают торговые стратегии, нацеленные на неэффективность его действий, а их относительная идентичность делает рынок весьма уязвимым и процикличным. На такой рынок не идет качественный долгосрочный капитал, избегающий, как правило, такого рода риски. При рыночном ценообразовании на рынок выходит достаточное количество разных типов игроков с различными торговыми стратегиями, которые гасят волатильность, делая рынок более глубоким и эластичным. Но фундаментальные факторы, определяющие экономический рост и платежеспособность эмитентов, никуда не исчезнут и будут присутствовать в оценке рисков и стоимости активов.

– Это один из существенных факторов, влияющих на курс, на бюджет и на весь финансовый рынок. Такая зависимость определяется структурой нашего экспорта, в котором доминирует энергетический сектор. Но зависимость будет снижаться по мере адаптации экономики к плавающему курсу. В условиях планируемого дефицита бюджета будет увеличиваться выпуск ОФЗ. Это приведет к тому, что рынок государственных ценных бумаг при взвешенной бюджетной политике станет глубже. Это улучшит качество рынка, однако нельзя переходить грань с наращиванием дефицита бюджета. Все понимают, что для России дефицит 3% – высокий уровень, и лучше было бы, если бы он был меньше.

– Предполагается, что дефицит в 3% в 2016 г. будет снижаться в дальнейшем. Это позволит сохранить разумную кривую ставок по госдолгу и разместить требуемые объемы ценных бумаг, не прибегая к высокой премии, и эти объемы не окажут негативного воздействия на стоимость корпоративных заимствований. В настоящий момент нет тех рисков, которые, например, существовали в 1990-е гг., когда доходность ОФЗ практически лишала остальных заемщиков возможности занимать – тогда бизнес просто не мог позволить себе такие высокие ставки. Сейчас ситуация другая: госдолг сравнительно мал, собираемость налогов удовлетворительная, а дефицит бюджета под контролем. Поэтому планируемая эмиссия ОФЗ не скажется существенным образом на росте доходности и оставит место на рынке для корпоративных эмитентов. И конечно, мы не должны отказываться от иностранных заимствований, в том числе и на новых рынках.

– Китайский рынок – одна из возможностей. Сейчас проводится работа, чтобы открыть этот рынок для российских эмитентов. Наш анализ показал, что у континентального китайского инвестора весьма расплывчатое представление о том, что творится в России, какие инвестиционные возможности есть на российском рынке и как получить на него доступ. Поэтому предстоит комплексная работа с китайскими регуляторами и инвесторами по снятию имеющихся барьеров в этом направлении.

– Это один из возможных вариантов, однако он больше подходит для традиционных российских кредиторов – международных инвесторов. Скорее всего, будут и другие инструменты в юанях, ориентированные непосредственно на китайских континентальных инвесторов. Для успеха проекта необходимо обеспечить эффективный доступ китайским инвесторам к удержанию российских ценных бумаг в локальных китайских депозитариях и торгам этими бумагами на российских торговых площадках. Проект сложный, так как в настоящее время Китай имеет только один работающий торгово-депозитарный канал между Шанхайской фондовой биржей и фондовой биржей в Гонконге.

– Премия – это нормальное явление для запуска нового рынка. В настоящее время идет работа по созданию бенчмарка – государственной облигации. От доходности этой облигации и будет рассчитываться премия по корпоративным заимствованиям.

– Хотя цифры показывают возвращение аппетита иностранных инвесторов к российским ценным бумагам, дефицит спроса остается. Размещения акций в 2015 г., в том числе банковских, прошли по цене ниже номинала. Инвестор сегодня запрашивает большую премию для российских активов – для банков и реального сектора. Привлечение капитала остается весьма дорогим. Уровень и заимствований, и привлечения долевого капитала в 2015 г. оказался ниже прогнозируемого. Это объясняется не только санкциями, но и в целом оттоком капитала с развивающихся рынков и из финансового сектора в частности.

Идет перестройка бизнеса кредитных организаций, брокеров и дилеров. Сокращаются подразделения, которые занимались предоставлением услуг по первичному размещению ценных бумаг и в целом обеспечивали предприятиям выход на финансовый рынок. Количество IPO и SPO было невелико. За год состоялось несколько размещений акций и еврооблигаций.

– Надо учитывать, что наблюдается в целом снижение интереса к развивающимся странам. Это связано с начавшимся циклом роста процентных ставок в США и Великобритании. Спред для заемщиков из развивающихся рынков будет расширяться в связи с ростом ставок на развитых рынках. Фактор замедления экономики Китая также играет роль. В целом, на мировом рынке преобладают «медвежьи» настроения. Хотя для России большая часть негатива уже отыграна и мы даже наблюдаем определенный рост интереса иностранных инвесторов к российским активам.

– Инвесторов беспокоит даже не столько наличие или продление санкций, сколько динамика изменения объема этих санкций в отношении российских заемщиков, отраслей и конкретных предприятий. Если бы появилась уверенность, что санкции не будут расширяться, это добавило бы аппетита к российскому риску. Сегодня такой ясности у инвесторов нет.

– Для регулятора более рационально закладывать неблагоприятный вариант развития событий, поэтому в своих моделях мы исходим из того, что санкции надолго.

– Горизонт планирования в «Основных направлениях денежно-кредитной политики» и «Основных направлениях развития финансового рынка» составляет три года. [На этот срок] мы закладываем наличие санкций в неизменном виде. Правда, жизнь богаче и может преподносить сюрпризы. Так, например, в «Основных направлениях денежно-кредитной политики» санкции в отношении Турции не были заложены.

– Я не согласен, что 30-летние евробонды кто-то скидывал. Они сильно выросли в цене, и доходность по кривой была по ним около 4,6%, в то время как у других выпусков – около 6%+. Обычно, если кто-то скидывает бумаги, их доходность растет. В данном случае совершенно точно существовал фактор спроса, а не предложения: рынком тогда двигал покупатель, а не продавец. Декабрь не был триггером для отказа инвесторов от российского валютного долга. Если инвесторов что-то тревожило, то не в декабре, а гораздо раньше.

Другое дело, что все имеет свою цену. Если рынок жив и ликвидность присутствует, все существующие риски закладываются в доходность. Мы сегодня видим, что ставки кредит-дефолтных свопов на российский долг находятся на том же уровне, что и у других стран, которые сильно зависят от цен на энергоносители. Это значит, что инвесторы фокусируются не на геополитической ситуации, а на ценах на сырье.

– Не могу сказать, что этот рынок мертв. Существует фактор санкций – запрет на покупку определенных активов – и фактор риска, увеличивающий доходность. Поэтому брать синдицированные кредиты или нет, это решение корпораций, насколько сильно им нужны дорогие займы. В такой ситуации есть альтернатива – выпуск рублевых облигаций.

– Облигации – это публичный долг, и аппетит инвесторов должен постоянно поддерживаться. Если вы ушли с рынка, вам потребуется время, чтобы на него вернуться. Поэтому крупные эмитенты продолжат поддерживать рынок своих ценных бумаг, а компании, находящиеся под санкциями, уходят с рынка.

– Вопрос лежит не только в плоскости регулирования рынка, но и надзора, поэтому три из девяти направлений стратегии посвящены именно надзорным вопросам. В этом году мы намерены завершить вывод слабых и недобросовестных игроков из секторов страхования, НПФ, в значительной степени из сектора профучастников рынка ценных бумаг. Это может существенно снизить количество игроков, но улучшит качество конкуренции.

– У нас нет плана по отзыву лицензий, у нас есть план в этом году завершить анализ устойчивости финансовых посредников и вывести с рынка те компании, которые не готовы вести нормальный бизнес. Цель финансового бизнеса – получать доход на капитал. Но если вы декларируете капитал в размере единицы, а на практике он составляет 0,1, потому что 0,9 нарисованы, вам нужно получать рыночный доход не на единицу капитала, а на десятую долю, что сделать гораздо проще. Поэтому вы можете себе позволить наращивать долю рынка, используя демпинговые практики, тем самым вытесняя с рынка добросовестных игроков, которые выполняют все регулятивные требования. Практики нарушения законодательства создают несправедливые конкурентные преимущества для недобросовестных участников. Если на ринг выставить двух одинаково подготовленных спортсменов: одного, сражающегося по правилам бокса, и второго, использующего приемы боев без правил, кто победит? Это несправедливый бой, в нем не может определиться реально сильнейший. Так же и на финансовом рынке. Конкуренция привносит качество в развитие рынка не только в связи с большим или малым количеством финансовых посредников, но и при соблюдении правил игры. Первостепенная задача регулятора – обеспечить единство соблюдения регуляторных правил всеми участниками. Мы понимаем, что любой случай отзыва лицензии порождает рост недоверия к сектору, поэтому хотим завершить этот процесс к концу года, чтобы была уверенность, что на рынке остались игроки, которые готовы играть по правилам и имеют такую возможность. Не все компании, которые остались на рынке, недобросовестные, но так сложились обстоятельства: у некоторых часть капитала оказалась потеряна, а восстановить его возможности нет. Они должны также уйти с рынка. Есть другая история – когда капитал есть, но компании ведут себя как недобросовестные игроки. И таким организациям не место на рынке.

– Значимость финансовой устойчивости разнится по отраслям. У всех секторов, включая банковский, есть своя история развития. Финансовый рынок России появился в 1980-е гг. Финансовые посредники с тех пор и накопили, и привлекли инвестиции для ведения бизнеса, поэтому качественный, реальный капитал есть во всех секторах, но, как говорится, в семье не без урода: есть компании, у которых капитала нет. Поэтому уже два года – с тех пор как мы стали мегарегулятором – мы активно выводим компании с недостатком капитала с финансового рынка. Если говорить о финансовых продуктах, где используется недобросовестная ценовая конкуренция, то это продукты, имеющие либо обязательный характер, например ОСАГО, либо продукты, имеющие внешние системы защиты рисков инвесторов: банковские депозиты, застрахованные АСВ. В обоих случаях клиент не рискует своими деньгами, поэтому ему по большому счету все равно, к какому продавцу услуги обратиться, чем и пользуются недобросовестные участники рынка.

– Сектора принимают разные риски и имеют разные бизнес-модели. Например, для участников рынка ценных бумаг капитал не столь важен, потому что их клиенты не берут на них кредитные риски. Профучастники способствуют заключению сделок для клиентов, доставляя их заявки на биржу, и предлагают им разные стратегии. Но для компаний по страхованию жизни основа бизнеса – долгосрочные инвестиции граждан и предприятий, и они должны иметь качественные активы и капитал для защиты инвестиций. Для НПФ – та же история. Банки же берут на себя все риски финансового посредничества, поэтому для них предполагается более сложное регулирование. Внедряемые международным сообществом нормы снижают риск-аппетиты банковского сектора. Поэтому мы говорим о развитии рынка ценных бумаг и внутреннего инвестора, который бы частично взял нагрузку на себя и вывел из банковского сектора часть рисков по кредитованию крупных компаний, где посредничество банковского сектора избыточно.

– Да, такое может быть, поскольку акции и облигации – абсолютно разные продукты. Рынок акций в России вырос из приватизации, сразу стал большим и не прошел эволюцию, которую обычно проходят рынки акций в других странах. Эволюция предполагает появление у компании культуры быть публичной и практики корпоративного управления, дающих инвестору достаточно доверия, чтобы платить разумную цену за акции с точки зрения риск-аппетитов и запросов на доходность. С другой стороны, готовы ли компании привлекать по такой цене капитал. Поскольку культура корпоративного управления в России отличается от привычных для инвесторов практик, процесс IPO и SPO пока не играет макроэкономической роли для привлечения капитала в экономику. Да, есть несколько удачных примеров, но это точечные истории.

Наш рынок молодой, и акция не всегда воспринимается инвестором как несущий в себе исключительно бизнес-риски предприятия инструмент, поэтому он не готов за него платить столько, сколько устроит эмитента. Инвесторы требует премию – за непрозрачную корпоративную историю, за невнятную дивидендную политику и неясные правила назначения менеджмента и утверждения стратегии, за отсутствие ответственности совета директоров за принимаемые решения и проч. Компании, напротив, считают, что у них все нормально, так как видят ситуацию с противоположной стороны.

Поэтому внедрение стандартных практик корпоративного управления снимет разницу во взглядах менеджмента / текущего собственника и потенциального собственника / инвестора. Но все инициативы по изменению практик корпоративного управления воспринимаются если не в штыки, то с большим сомнением со стороны менеджмента и мажоритарного акционера: они таким образом ведут бизнес уже 20 лет и им кажется, что их бизнес-процессы идеальны. Но инвестор не покупает акции! А инвестор всегда прав. Если акции не покупают по нормальной цене, значит, что у компаний внутри что-то не так.

Поэтому мы закладываемся на реформу корпоративного управления и не ставим перед собой и участниками задачу превратить в ближайшие два-три года IPO в канал привлечения капитала для экономики. Это невозможно. Нужно больше времени, чтобы новые имена начали появляться, в том числе из действующих крупных компаний, которые станут публичными. Это не задача ближайших трех лет. В предстоящие годы мы нацелены на внедрение практик корпоративного управления, которые сделают затраты на публичность оправданными. У компаний должны появляться внятные стратегии и дивидендная политика и советы директоров с правильным набором компетенций и ответственностью за принимаемые решения. И в итоге это будет не только внешней картинкой, которая привлечет инвесторов, но и улучшит бизнес самих компаний.

Сейчас основное, на что могут рассчитывать компании в привлечении финансирования, – облигации.

– В целом идет снижение спроса на инвестиции со стороны экономики, имеющей отрицательные темпы роста, и говорить, что мы получим инвестиционный бум в результате развития рынка облигаций, не приходится. Однако тот спрос, который все же есть, будет удовлетворяться преимущественно за счет внутренних инвесторов.

– Да, инвесторы, которые будут приобретать облигации. К таким инвесторам относятся и кредитные организации, имеющие эксклюзивное право получать рефинансирование от Банка России. Важно, чтобы на рынок облигаций пришли деньги НПФ и страховых компаний, которые сегодня в значительной степени размещены на банковских депозитах. Наша работа по организации доступа публичных компаний к долговому и долевому финансированию основана как раз на относительной дешевизне привлечения средств через рынок облигаций по сравнению с банковским кредитом, что достигается исключением банков как посредников из этой цепочки. Банк может быть расчетным агентом и местом, где размещаются временно свободные средства, но он не может выступать еще одним финансовым посредником, выдающим кредиты предприятиям за счет пенсионных средств. Это лишает пенсионные деньги возможности эффективного использования. Каждый должен заниматься своим делом. Инструментами пенсионных фондов и страховых компаний должны быть акции и облигации, а не банковские депозиты.

– Инициатива Минэкономики рациональна, но одной встречи недостаточно. Компании не выпускают облигации, потому что не видят спроса, а пенсионные фонды не покупают облигации, потому что этих бумаг нет на рынке. Поэтому мы сейчас и занимаемся изменением порядка выпуска облигаций, это предоставит крупным компаниям с хорошими рейтингами возможность практически полностью заместить банковское кредитование выпуском публичного долга. В результате реформы компании смогут занимать на рынке облигаций в течение 24 часов. Но это не единственное условие запуска этого рынка.

– Да, потому что мы меняем технологии работы на этом рынке.

– Спрос появится, как только будет предложение. Главная фишка облигаций – это ликвидность, которая обеспечивается в том числе рынком репо. Если ее нет, тогда рынок облигаций ничем не отличается от кредитного.

Но создание системы предполагает работу со всеми участниками процесса – фондами, страховыми и управляющими компаниями, другими видами инвесторов, инвестбанками и эмитентами. В конечном итоге эмитент должен убедиться, что, отказавшись от банковского кредитования, он будет иметь доступ к ликвидности, не останется с пустыми счетами и его деятельность не встанет. А инвесторы должны понимать, что облигации ликвидны как инструмент и регулярно появляются на рынке, чтобы у них была возможность поддерживать долю эмитента в портфеле и при необходимости привлекать под эти ценные бумаги ликвидность на рынке репо.

– Если эмитент решил заимствовать через рынок капитала, он должен постоянно там присутствовать и удовлетворять потребность инвестора в поддержании доли эмитента в портфеле. Если кто-то выпускает, условно говоря, двухнедельные или квартальные облигации, он должен понимать, что к моменту погашения облигации инвестору нужно будет предложить что-то новое взамен. Инвестор никогда не будет тратить время на изучение эмитента ради одного выпуска – это слишком большие расходы. То есть по большому счету развитие этого рынка – вопрос регулярности, и эта машина должна запуститься.

Рынок вообще очень тонкий и хрупкий организм. Но при постоянном присутствии заемщика и эмитента в условиях финансовой стабильности облигационные заимствования дают большие преимущества и тому и другому.

– Центробанк не может и не должен давать поручительство за эмитента. Задача регулятора – создавать институты и обеспечивать финансовую стабильность. Именно поэтому мы обратились к индустрии с предложением создать российское рейтинговое агентство. Одна из его миссий – поддерживать проект по выпуску облигаций. Агентство будет выставлять оценки, реально отражающие кредитный риск эмитента. Доверие к рейтингу – необходимое условие использования рейтинговой информации и регулятором, и инвестором. Нужно через адекватное регулирование и надзор сформировать доверие к оценкам нового рейтингового агентства и агентствам, которые останутся на рынке: их оценки должны удовлетворять потребность выпускать облигации в течение 24 часов. Уже многое сделано в законодательном плане, но не все.

Мы создаем инфраструктуру и регулятивную среду и подталкиваем инвесторов – пенсионные и страховые компании – в эту сторону.

– Нам приходится это делать, чтобы запустить рынок. Иногда административные меры безальтернативны.

– В России не хватает рынка коммерческих бумаг, а он может сформироваться благодаря новой технологии размещения облигаций. Это даст инструментарий размещения временно свободных средств большому числу участников финансового рынка, откроет перспективу деятельности для таких участников, как фонды денежного рынка, которые должны будут поддерживать высокий уровень ликвидности активов. Сегодня таких краткосрочных инструментов, кроме остатков на банковских счетах, нет.

– Маржа банков достаточно высокая. Исключение банков из цепочки позволит разделить средства между участниками процесса – заемщиком, кредитором и посредниками, которые обеспечивают движение денег, причем доля посредников – бирж, депозитариев, брокеров – весьма мала.

– Они и сейчас могут появиться, но из-за отсутствия полноценной инфраструктуры в них сейчас нет экономики: эмитенту неинтересно продавать такие бумаги, а заемщику – их покупать. У нас есть совместный проект с Московской биржей, который будет в значительной степени определять развитие рынка облигаций. Это клиринговые сертификаты участия, которые появятся в апреле. Создание сильного рынка репо с центральным контрагентом и управлением обеспечением через клиринговые сертификаты участия позволит этим облигациям занять свое место на рынке.

– Большая, но рынок достигнет зрелости, возможно, через пять лет, когда значительное количество участников сможет и фактически, и психологически отказаться от использования банковского канала для финансирования деятельности. Здесь должна быть проведена большая работа с эмитентами и заемщиками. Это трудный проект, но перспективный. Налоговые льготы на доход по облигациям корпоративных заемщиков помогут этому рынку расти.

– Конечно, их нужно убеждать, потому что им придется менять некоторые вещи, проводить перестройку работы казначейств, что потребует определенных организационных усилий и технологий, нужен будет также прямой доступ к бирже и к рынку репо.

– Рынок нужно выстраивать на рыночных принципах. Регулятор обязан создать правильную конкурентную среду и убрать излишние барьеры.

Наша банковская система не может в полной мере удовлетворять потребности в финансировании крупных предприятий, которые возникли в результате приватизации и последующих сделок слияния и поглощения. Именно поэтому эти компании традиционно использовали евробонды и синдицированные кредиты иностранных банков: российский сектор не мог им ничего предложить.

Культура синдикатов в России просто не сложилась, потому что банки не могут договориться, как делить платежный оборот заемщика. Например, синдицируют кредит 10 банков, а оборот достается одному из них. С облигациями все проще: они не предполагают наличие оборота, а требуют поддерживать уровень ликвидности.

– Исключительно экономикой: для них облигации должны стать выгоднее, чем банковский продукт.

– Если заемщику не показан валютный кредит, то банк должен либо принимать этот валютный риск на себя, либо обязан предложить заемщику инструмент, позволяющий снизить последствия от неблагоприятной курсовой динамики. Наиболее сильно в публичной плоскости звучала проблема заемщиков-физлиц по ипотечным займам в валюте.

– Иногда может, иногда нет. Неправильно, когда банк продает продукт, который не удовлетворяет потребности физлица. Здесь речь идет о корректировке отношения государства к целям развития финансового рынка. В этом контексте проникновение финансовых продуктов не должно стоять впереди задачи по удовлетворению потребностей гражданина. Если раньше мы негласно декларировали расширение рынка за счет более активного вовлечения физлиц в продукты финансового рынка – покупку акций, облигаций, ипотечное кредитование – и отчитывались за динамику финансовых рынков по росту портфелей, то сейчас мы несколько изменили парадигму.

Финансовый продукт должен приносить добавленную стоимость не только продавцу, но и покупателю, т. е. удовлетворять потребности последнего, а не загонять его в угол. Поэтому акцент целеполагания должен смещаться с продаваемости продукта на его полезность. Не факт, что ипотека, тем более валютная, полезна для любого физлица, равно как и не факт, что все россияне должны иметь доступ к потребительскому кредитованию или быть вовлечены в торговлю на валютном рынке или инвестирование в акции и облигации.

– Иногда это видно невооруженным глазом, но в большинстве случаев используются различные замеры и обработка обратной связи.

– К сожалению, многие заемщики не владеют всей полнотой информации. И это не их вина. Решение проблемы повышения финансовой грамотности населения – это важнейшая задача, в том числе и для Банка России, но справиться с ней на раз-два невозможно. Именно поэтому банк, как профессиональная сторона сделки, должен более тщательно работать с гражданином, устанавливать целевые задания не столько в виде объемов продаж того или иного продукта – крен должен смещаться в сторону полезности продуктов для клиента, тогда рынок будет меньше спотыкаться, доверие будет расти и все от этого выиграют.

– Именно поэтому мы будем через саморегулирование развивать кодексы поведения для финансовых посредников. Банк России должен смотреть на то, насколько продукты подходят клиентам, учитывая их риск-профиль. Профессиональный посредник лучше понимает финансовый продукт, чем физлицо, поэтому именно он должен сделать за клиента часть работы: либо навести на правильное решение, либо отказать в приобретении продукта, который тому не подходит. Иначе клиенты будут не удовлетворены.

В «Основных направлениях развития финансового рынка» новая парадигма предложена правительству, Госдуме и рынку, и, если проект будет поддержан, мы будем менять взгляд на продукты. Можно на ту же самую проблему посмотреть с другой стороны. Когда в потребительском кредитовании используется показатель долг/доход, вы можете аргументировать так: мы используем этот показатель, поскольку не хотим вогнать физическое лицо в процентное рабство. Но можете посмотреть на ситуацию и с другой стороны – с точки зрения рисков и платежеспособности и уменьшения вероятности возврата кредита. И тот и другой подходы будут использованы.