Банки растерялись

Я понимаю политику Центрального банка, если оценивать ее с точки зрения обеспечения макроэкономической стабильности. Но с точки зрения реального сектора вызывают разочарование две вещи.

Первое – очень серьезное увеличение доли госбанков и исчезновение части крупных частных. Это снижает «кормовую базу» производственных предприятий, снижает конкуренцию между банками. Но что еще страшнее – исчезло множество мелких региональных банков. Влияние этого фактора на экономику еще не изучено. Я думаю, что мы недооцениваем их роль в развитии малого бизнеса в регионах. Так что, конечно, хотелось бы больше банков частных, больше банков разных.

И второе – это, конечно, внезапное повышение ключевой ставки в сентябре (14 декабря ЦБ снова поднял ее на 0,25 п. п. – «Ведомости»). Оно было страшно своей непредсказуемостью (консенсус-прогноз аналитиков этого не предусматривал) и стало абсолютным шоком для банкиров, в том числе государственных. Банки пребывали в такой растерянности, что KPI клиентских менеджеров были изменены с размещения денег на их привлечение. Что творилось с развитием кредитования в следующие два месяца, наверное, ясно – его просто не было.

Были совершенно форс-мажорные истории. Например, один из крупных наших банков-кредиторов повысил ставки по 12-летнему кредиту, выданному пять лет назад на строительство новой тепловой электростанции, хотя за неделю до этого говорил нам, что повышение ключевой ставки ничего для нас не изменит. Такого не было даже в предыдущие кризисы – ни один из госбанков не повышал нам ставки по действующим инвестиционным кредитам.

Другой банк отказался проводить платежи за рубеж – и поставщикам, и партнерам. Хотя точно такой же банк сделал это с удовольствием. Это говорит о растерянности среди банков, вызванной непредсказуемыми действиями Центробанка и завершением периода снижения ставок, к которому мы привыкли за последние годы. Оно заставляло банки конкурировать между собой, активно размещать ресурсы, понимая, что они будут дешеветь. Теперь же интерес к размещению снизился. Банки боятся макроэкономических потрясений и предпочитают сохранить подушку безопасности.

Хороший заемщик сейчас ожидает предложений от банков по ставке, очень близкой к тому, что дает банкам более надежное размещение ими средств в ОФЗ. Сейчас средневзвешенная ставка по нашему портфелю – а это семь банков и 150 млрд руб. – ниже ставки ОФЗ.

Реакция банкира и центробанкира

Сергей Хотимский, первый заместитель председателя правления Совкомбанка: Это [средневзвешенная ставка по портфелю ниже ставки ОФЗ] следствие монополизации банковской системы госбанками. Для заемщиков это благо: госбанки демпингуют – и ставка снижается. Они привлекают средства по ставке выше, чем у ОФЗ, а потом размещают примерно по той же ставке. Вопрос в том, что произойдет по окончании этого процесса, когда рынок будет монопольным и стимула для дальнейшего демпинга уже не останется.

Ксения Юдаева, первый заместитель председателя ЦБ: Доходности ОФЗ в последнее время повысились. Их динамика отражает не только политику ЦБ, но и премии за риск, другие факторы. В связи с риском повысилась и доходность ОФЗ на длинные сроки. Центральный банк поднял ставку [в сентябре], чтобы стабилизировать ситуацию, что и произошло достаточно быстро. Каких-то серьезных изменений мы не видим. В этом году ситуация с кредитованием гораздо лучше, чем в предыдущие годы. Потребкредитование растет настолько быстро, что мы уже пытаемся замедлить его. Кредитование корпоративного сектора, в принципе, тоже растет быстрее, чем в прошлые годы, хотя еще не вышло на тренд, наблюдавшийся в среднем за несколько лет.

Я считаю мерилом инвестиционного климата готовность людей рисковать своими деньгами, а не ждать, как сейчас, что им дадут чужие дешевые деньги. Компании, которым банки готовы давать кредиты, не хотят их брать – и не всегда по причинам, связанным с процентными ставками. А те, кто хочет, не могут их получить, потому что банки не уверены, что клиент расплатится. Это барьер на пути развития. Но ситуация выправляется. Банки стали более устойчивыми, у них есть подушка безопасности, и они готовы больше рисковать. А промышленность находит выгодные инвестиционные проекты.