ЦБ наметил две линии по регулированию цифровых платформ

Банк России обозначил два направления для регулирования цифровых платформ, к которым часто относят экосистемы с финансовыми и нефинансовыми сервисами (их развивает Сбербанк, МТС, Т-банк, «Авито», Ozon, Wildberries). Об этом в ходе ПМЭФа заявил первый зампред ЦБ Владимир Чистюхин, передает корреспондент «Ведомостей». По его словам, долгое отсутствие регулирования этого рынка позволило платформам вырасти и стать большим бизнесом.

Товарооборот платформ в 2023 г. достиг 7,5 трлн руб., – это очень значимые цифры, в этом смысле речь идет о взаимодействии с критически важной инфраструктурой, к которой надо относиться серьезно, констатировал Чистюхин. «Теперь банки, превращаясь в экосистемы и платформы, пытаются отказаться от своих банковских «корней» – мы за это еще поборемся. Но появились Wildberries, «Озон», «Циан», «Авито» – понятие платформ расширилось, конкуренция усилилась», – отметил он.

Первое направление – непрофильные бизнес-линии не должны отягощать баланс банков. В случаях когда банки начинают развивать экосистемы, у большинства принята модель приобретения активов на собственный баланс. «Встает вопрос: почему кредиторы, вкладчики должны отвечать за более широкую бизнес-модель банка, на которую они изначально не подписывались? […] Очевидно, что за такие вещи должны отвечать акционеры», – полагает он. Этот вопрос регулятор освещал в докладе про иммобилизованные активы: ЦБ акцентировал, что масса непрофильных активов, попадающих на баланс банка, должна существенным образом отягощаться влиянием на капитал. «По факту, речь идет о том, чтобы осуществлять в разных пропорциях вычеты с капитала относительно всей этой массы», – пояснил он. В планах регулятора рассчитать нормативы и «откалибровать» новый подход, выпустив в 2025 г. соответствующие нормативные акты, которые заработают с 2026 г.

Второе направление – регулирование отчетности цифровых платформ, что, возможно, позволит Банку России оценить риски финансовой стабильности и определять, есть ли там какие-то системные негативные значимые эффекты.

Еще один вопрос – обеспечение непрерывности деятельности и регулирование операционного риска, продолжает Чистюхин. К этому можно отнести информационную безопасность, раскрытие данных, операционные сбои, мошеннические схемы. Здесь необходимо задавать какие-то стандарты, в том числе и саморегулирования, указывает он.

Наконец, говорит Чистюхин, необходимо обеспечить права как поставщиков, провайдеров услуг, так и клиентов. «Должен быть относительно конкурентный доступ на эту платформу, но у клиентов должна быть сохранность данных и легкий переход со своими данными с платформы на платформу, и полноценное информирование о тех услугах, которые есть», – резюмировал Чистюхин.

При этом ЦБ против жестких формулировок в законодательстве про цифровые платформы и поддерживает их саморегулирование. Часть проблем можно снять за счет действующего антимонопольного регулирования, но часть рисков «нужно дообсудить», считает Чистюхин. В обеспечении добросовестной конкуренции без какого-то регулирования не обойтись, «если есть четкое понимание того, какие зоны являются наиболее рискованными», признал Чистюхин.

Регулятор впервые задался вопросом регулирования экосистем еще в апреле 2021 г. – ЦБ опубликовал доклад для общественных консультаций «Экосистемы: подходы к регулированию». В нем Банк России отмечал, что усиление доминирующего положения отдельных участников может происходить стремительно, и потому у регулятора должны быть инструменты быстрого реагирования для гибкой политики, следует из доклада. При этом такие решения должны носить преимущественно превентивный характер, предоставляя бизнесу предсказуемость, необходимую для его развития.

Для контроля над этой отраслью ЦБ выступает за превентивный подход. Задача регулятора – сделать равными для потенциальных участников стартовые возможности для роста. Такие меры могут предусматривать введение требования об открытии доминирующих экосистем для других участников – допуск внеплатформенных участников к экосистеме на основании публично раскрываемых экосистемой критериев. При этом одно только «техническое открытие» закрытой экосистемы с возможностью подключения к ней конкурирующих сервисов не убирает информационных преимуществ, которые имеют аффилированные с компанией бизнесы. Для исключения информационной дискриминации нужно открытие данных, собираемых экосистемой, для всех участвующих в ней конкурирующих поставщиков (Open data). Альтернатива в виде «закрытия данных» через регуляторные запреты – менее привлекательный путь, так как мешает инновациям в сфере оказания услуг клиентам платформ. Раскрытию подлежат агрегированные, а не персонализированные данные, и у экосистемы останется конкурентное преимущество в обслуживании конкретных пользователей, но уже не будет конкурентного преимущества в части оценки рисков и моделей потребительского поведения.