Будут ли у миллионеров популярны русские фонды для передачи наследства

В России последние несколько лет пытаются создать для богатых граждан альтернативу зарубежным и зарекомендовавшим себя механизмам наследования – иностранным трастам или фондам. С марта 2022 г. состоятельные россияне смогут создавать личный, или русский, фонд. Предполагается, что новая структура поможет владельцам бизнеса уже при жизни урегулировать вопрос преемственности и управления капиталом.

Большую часть своих денег состоятельные россияне хранят за границей: клиенты с состоянием от $1 млн держат в зарубежных банках около $323 млрд, или 68% общего капитала российских состоятельных клиентов, подсчитывала по итогам 2020 г. исследовательская компания Frank RG. В российских private банках и УК находится $152,9 млрд. Еще около $8 млрд – в управлении у инвестиционных компаний. Заместитель руководителя ФНС Дмитрий Вольвач говорил в январе, что налоговые резиденты России (компании и физлица) имеют свыше 700 000 счетов за рубежом на сумму около 13 трлн руб. Эти счета открыты 400 000 компаний и граждан.

Учиться на ошибках

Богатые бизнесмены для сохранения и защиты активов, а также для передачи бизнеса в будущем пользуются налаженными за десятки, если не сотни лет механизмами – международными трастами, в том числе семейными, которые учреждаются для сохранения текущих активов семьи, их защиты и передачи по наследству. Семейные трасты есть у владельца TCS Group Олега Тинькова, сооснователя и гендиректора «Яндекса» Аркадия Воложа, миллиардера Олега Дерипаски.

Нежелание собственника бизнеса заранее задуматься о наследственном планировании в случае его внезапной смерти нередко приводит к губительным последствиям: за бизнес начинают бороться родственники.

«Пусть сами зарабатывают. Зачем детей своих портить?» – говорил основатель косметического бренда Natura Siberica Андрей Трубников в своем последнем интервью Forbes в ответ на вопрос, планирует ли он передавать бизнес детям. Трубников не оставил завещания, и после его смерти в январе 2021 г. в компании разгорелся наследственный и корпоративный конфликт: на доли в Natura Siberica претендуют двое детей от первого брака, ребенок от второго брака и третья жена бизнесмена Анастасия.

В мае 2020 г. покончил жизнь самоубийством Дмитрий Босов – владелец крупнейшего в России производителя металлургического угля, группы «Сибантрацит». Вскоре после этого за наследство началась борьба: родственники бизнесмена стали делить его в суде. В конце октября «Сибантрацит» продали «Сибан холдингу» сооснователя Yota Альберта Авдоляна и бизнесмена Максима Барского. Похожие ситуации происходят сейчас с «Ростагроэкспортом» (производит глазированные сырки под брендом «Б.Ю. Александров») Бориса Александрова и «Черной жемчужиной» Олега Бурлакова.

Запрос бизнесменов на оформление наследства возрос после громких дел о разделе наследства Трубникова и спора вокруг доли миллиардера Босова в «Сибантраците», говорит партнер (Family Office) юрфирмы FTL Advisers Дарья Невская. По ее словам, проблема текущей правовой ситуации с наследованием в России в том, что несовершеннолетние дети, нетрудоспособные супруги и родители, достигшие предпенсионного возраста, получают обязательную долю, даже если не упомянуты в завещании. Часто в связи с применением правила об обязательной доле бизнес переходит к множеству наследников, конфликтующих между собой, и в итоге он идет ко дну, отмечает эксперт. Многие предприниматели, видя подобные ситуации, задумались о том, что будет с их бизнесом, говорит Невская.

Единственный способ избежать негативного сценария – передать доли в компании в иностранный траст, чтобы имущество не попало в наследственную массу и обязательные доли в его отношении не применялись, продолжает Невская: в этом случае желаемые наследники могут получить как сами доли в компании (сразу или при наступлении каких-либо условий), так и только доходы от ее деятельности.

Как будет работать личный фонд

Личный фонд – это некоммерческая организация, которая учреждается при жизни владельцем капитала. Учредителем может быть только владелец бизнеса или его супруга в случае передачи в фонд совместно нажитого ими имущества. Учредитель при жизни может передать в личный фонд принадлежащее ему имущество (бизнес и, например, недвижимость). Минимальная сумма активов для передачи в фонд – 100 млн руб.

В течение трех или пяти лет со дня создания личного фонда его учредитель будет нести субсидиарную ответственность по обязательствам фонда при недостаточности его имущества. Личный фонд также несет субсидиарную ответственность по обязательствам учредителя в течение трех лет со дня создания фонда (к примеру, если он должен кредиторам). Такой подход отличается от подхода, используемого для зарубежных трастов и частных фондов, которые, при создании в безотзывной дискреционной форме, позволяют обеспечить выбытие имущества собственника в пользу трастового управляющего / управляющего фондом, что обеспечивает при определенных обстоятельствах защиту активов от требований кредиторов, отмечалось в материале EY.

Выгодоприобретатели фонда назначаются его учредителем (это могут быть и дети) или органами управления. Выгодоприобретателем может быть и сам учредитель, если это прописано в уставе. На права выгодоприобретателей нельзя обратить взыскание по долгам учредителя, они не переходят по наследству, их нельзя передать другим лицам. После смерти учредителя устав и условия управления личного фонда уже нельзя изменить, кроме как в судебном порядке.

В 2018 г. в России появился механизм наследственных фондов, но он себя хорошо не зарекомендовал – на сегодня оформлено более 100 завещаний, предусматривающих создание наследственного фонда, сообщил «Ведомостям» представитель Федеральной нотариальной палаты. Причина столь небольшой популярности в том, что такой фонд учреждается нотариусом только после смерти наследодателя в соответствии с его завещанием, объясняет руководитель группы по работе с частными клиентами EY Private Антон Ионов.

По сути, личные фонды теперь являются общим понятием, а наследственные – их частным случаем, когда создаются после смерти учредителя, говорит старший юрист налоговой практики юридической фирмы Bryan Cave Leighton Paisner (Russia) Дмитрий Парамонов.

Кому нужен личный фонд

В компаниях, которые помогают состоятельным клиентам управлять капиталом, сообщили «Ведомостям» об интересе бизнесменов к механизму личных фондов. Об этом рассказали в UFG Wealth Management, KPMG, EY, «ВТБ Private Banking», «МКБ Private Banking», юридических фирмах FTL Advisers и Bryan Cave Leighton Paisner. Пока компании проводят с бизнесменами только консультации, так как сам механизм заработает с марта 2022 г.

Основным преимуществом личного фонда перед иностранными структурами (трастами/фондами) является низкий порог входа в 100 млн руб., говорит управляющий директор правовой практики и банкинга UFG Wealth Management Николай Варгасов. Для использования трастов и фондов за рубежом в компании рекомендуют иметь капитал от $3 млн, отмечает он.

При планировании наследства принято использовать сразу несколько инструментов, особенно если речь идет о крупном бизнесе и большом количестве активов, говорит руководитель практики по работе с частными клиентами KPMG Lаw в России и СНГ Наталия Гриценко. Поэтому, продолжает она, очевидно, что личные фонды найдут свою аудиторию: они будут интересны бенефициарам, структурирующим владение и управление своими активами без иностранного элемента в группе или с четким разделением внутри холдинга элементов на иностранный и российский.

Личный фонд подходит для семей, имеющих ограниченные возможности использования иностранной инфраструктуры, например связанных с санкциями или с государственной службой, считает Варгасов.

Личные фонды удобны именно для тех клиентов, которые имеют различные типы активов (доли в компаниях, ценные бумаги, недвижимость и т. д.), а также хотят передать их наследникам под «гибкими», нестандартными условиями (например, достижение определенного возраста), отмечает руководитель дирекции Family Office «ВТБ Private Banking» Наталья Бирюкова. В отличие от зарубежного траста этот инструмент полностью регулируется российским законодательством, поэтому с практической точки зрения он будет понятен контролирующим органам и будущим наследникам.

В FTL Advisers видят желание клиентов создать личный фонд, передать туда небольшую часть активов, посмотреть, как это будет работать, и позднее перевести в фонд основную часть бизнеса, говорит Невская. Бизнесмены заинтересованы в том, чтобы при достижении преклонного возраста имуществом управляли независимые люди, равноудаленные от всех групп наследников.

Нерешенный вопрос 

Но пока минусов у русских фондов больше, чем плюсов. Основная проблема – в налоговой неопределенности и отсутствии судебной практики, говорят эксперты.

Вопрос налогообложения ставит привлекательность использования российских личных фондов под сомнение, отмечает Варгасов: фонд не решает проблему двойного налогообложения (на уровне доходов фонда и на уровне распределений в пользу выгодоприобретателей), которая существует у иностранных структур. Например, дивиденды, выплачиваемые из России за рубеж, облагаются по ставке 15%, объясняет Невская. Когда же полученный иностранной структурой дивидендный доход распределяется далее на уровень бенефициаров, то такая выплата считается их иными доходами и облагается еще 13/15% НДФЛ (если бенефициар – налоговый резидент России).

Есть и два других важных аспекта, которые делают личные фонды в России менее привлекательными, чем иностранные. Если бенефициар русского фонда переезжает из России, например, в ОАЭ, то он становится налоговым нерезидентом в РФ и его доходы от российского личного фонда будут облагаться по ставке 30% (при этом законодательство стран, где регистрируются иностранные семейные фонды, обычно не предусматривает удержания налога при выплатах бенефициарам-нерезидентам), рассказала Невская.

Если говорить о распределении имущества, переданного в иностранный фонд, то в НК установлена льгота для случаев, когда учредитель фонда был близким родственником бенефициаров — по сути такое распределение приравнивается к наследованию и налогом не облагается. Для русских фондов такая льгота не предусмотрена, отмечает Невская.

Открытым остается вопрос о налогообложении при передаче имущества выгодоприобретателям в случае ликвидации фонда, продолжает Варгасов: в случае с «обычным» наследованием имущества наследники освобождены от уплаты НДФЛ, личные фонды не предлагают такого преимущества. Из-за неопределенности с налогообложением в EY пока не рекомендуют клиентам личные фонды, говорит Ионов: у иностранных структур такие ограничения (например то, что бенефициарами могут быть только физлица и НКО, третьи лица не могут вносить средства) и неопределенности отсутствуют.

Бизнесменов также пугает уровень административной нагрузки, говорит Невская. К личным фондам, по сути частному инструменту, предъявляется столько же требований, что и к обычным НКО, созданным для общественных целей.

Большой проблемой является отсутствие судебной практики, говорит Варгасов: английские и континентальные суды столетиями накапливали правоприменительный опыт, связанный с правами кредиторов, учредителей и бенефициаров трастов и частных фондов. У российских судов такого опыта пока нет. Не вполне ясно, например, как именно будут применяться нормы о субсидиарной ответственности учредителя и фонда, отмечает он. Так, например, закон позволяет кредиторам или учредителям личного фонда продлить срок субсидиарной ответственности, если такие кредиторы «по уважительным причинам» не имели возможности обратиться с требованиями в течение указанного срока (3–5 лет). Критерии того, что конкретно можно считать уважительными причинами применительно к личным фондам, должны быть сформированы в судебной практике.

Тот факт, что учредитель фонда несет субсидиарную ответственность по обязательствам личного фонда, а фонд – по обязательствам учредителя, не дает полного обособления и защиты активов учредителя от возможных притязаний кредиторов и государственных органов, например налоговых, говорит Гриценко из KPMG.

Еще один минус фонда – кредиторам будет доступна информация о создании фонда в ЕГРЮЛе и составе бенефициаров, отмечает она. Таким образом, в случае репатриации активов режим конфиденциальности во многом теряется.

Иностранные структуры по-прежнему пользуются спросом, особенно в отношении зарубежных активов, потому что бизнесмены руководствуются не налоговыми целями, а целями защиты активов, говорит Невская: законодательство существует давно, оно стабильно, по нему есть судебная практика. В России также отсутствует институт независимого менеджмента и независимых семейных офисов для управления активами семьи, заключает Варгасов.