Как пандемия повлияла на юридический бизнес

«Многие отрасли находятся не в лучшем состоянии, повсеместно ощущается инфляция – все это не может не сказываться на спросе на юридические услуги», – объясняет партнер Maxima Legal, руководитель практики IP/IT Максим Али. Эксперт не исключает, что худшие моменты для экономики еще впереди и это предельно обострит борьбу за выживание юридических компаний.

Управляющий партнер АБ «Коблев и партнеры» Руслан Коблев связывает растущую конкуренцию с постоянным увеличением числа национальных юридических компаний и адвокатских образований. И это при сокращении доли иностранных юристов на рынке. Причина в том, что ряд услуг, на которых специализируются «ильфы», сейчас мало востребованы, а цены достаточно высоки, считает управляющий партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай. «На рынке продолжается процесс дробления и отпочкования от юрструктур групп юристов, которые создают новые небольшие компании либо работают в одиночку», – резюмирует эксперт.

Продолжающийся кризис усугубил процесс естественного отбора на рынке. Многие юрфирмы уже закрылись, выжили сильнейшие, зато некоторые из последних, замечает председатель МКА «Арутюнов и партнеры» Александр Арутюнов, завалены работой. «По нашим наблюдениям, речь идет о юркомпаниях, которые используют комплексный подход и предлагают клиентам быстрое и качественное решение «всех проблем в одном месте», – уточнил адвокат.

Эксперты предрекают обострение борьбы на рынке юридических услуг. В новых условиях рынка выживут не все консультанты и даже адвокаты, считает Коблев. «Те, кто переживет этот идеальный шторм, станут не только сильнее, но им еще достанется большой призовой пирог рынка», – продолжает мысль Тай.

Право на качество

Но рост конкуренции – не всегда эволюция качества. Так произошло и с юридическим бизнесом, где эксперты фиксируют снижение уровня оказываемых услуг, особенно среди судебных представителей.

«Вследствие нестабильной экономической ситуации бизнес и население беднеют и не всегда могут позволить себе опытных и хорошо подготовленных юристов-литигаторов, привлечение которых ставит вопрос о финансовой целесообразности судебного спора. Это приводит к снижению стоимости услуг и, как следствие, падению качества и стандартов их оказания», – объясняет управляющий партнер «Рустам Курмаев и партнеры» Рустам Курмаев.

В целях экономии клиенты все чаще предпочитают привлекать специалистов только на поздних стадиях споров. «Значительно увеличились обращения за помощью уже на стадии апелляции и кассации», – отмечает управляющий партнер коллегии адвокатов «Барщевский и партнеры» Елена Михалевич.

Но не секрет, что чем выше инстанция, тем меньше инструментов в руках адвоката для изменений. «Анализ таких дел подтверждает, что результатом неблагоприятных для клиента решений очень часто оказывается именно непрофессиональное ведение дела представителем», – продолжает Михалевич. Если не принимать мер, то эта тенденция, по мнению эксперта, продолжит нарастать, вступая в конфликт со ст. 48 Конституции РФ (право на получение квалифицированной юридической помощи).

Цифровизация

Самым очевидным последствием пандемии стало распространение онлайн-услуг. Ограничения ускорили цифровизацию юридической сферы – удаленная работа превратилась в норму. Это позволило некоторым фирмам вообще отказаться от офисов, существенно снизив или даже сведя к нулю расходы на аренду, отмечает Арутюнов. Необходимость работать дистанционно потребовала оперативных решений по перестройке многих процессов. «Привычное ежедневное общение с коллективом перешло в мессенджеры, встречи с клиентами и судебные заседания – в видеоконференцсвязь», – рассказывает управляющий партнер «Легес бюро» Мария Спиридонова.

Следующий пункт в цепочке изменений – вытеснение бумажного документооборота. «Сейчас можно полностью провести дело, не выходя из офиса или квартиры. Встречи и консультации, заключение соглашения, ознакомление с материалами дела, подача процессуальных документов, участие в судебных заседаниях – все это доступно в онлайн-формате», – подтверждает Михалевич. В свою очередь, гендиректор «Юридического бюро № 1» Юлия Комбарова поясняет, что «многие компании внедряют legal tech инструменты, активно используют их в практике и частные юристы – от CRM до онлайн-консультаций».

Данный тренд характерен и для Фемиды. «В судах общей юрисдикции чаще стали применять прием и подачу документов в электронном виде, через личный кабинет: формат, давно привычный в арбитраже, теперь быстрее приживается и в общей юрисдикции, даже в уголовном процессе», – развивает мысль Коблев.

Помимо прочего digital помогает автоматизировать процессы в правовых департаментах. «Это и конструктор документов, работающий на базе искусственного интеллекта, и инструмент, упрощающий процесс и снижающий риски работы с персональными данными, и алгоритм по автоматизации любого вида комплаенса (налоговый, антимонопольный, антибанкротный, антикоррупционный, санкционный), и пакетное решение по переходу на налоговый мониторинг», – дополняет управляющий партнер «Пепеляев групп» Сергей Пепеляев. Эксперт отмечает ажиотаж вокруг этих услуг и предрекает увеличение предложения.

Безусловно, онлайн-формат благотворно сказался и на развитии деловой среды. «Общение среди коллег сейчас не ограничивается границами своего города. Мы видим все больше мероприятий за пределами Москвы и Петербурга, которые собирают топовых юристов. Обычно это региональные форумы (на Дальнем Востоке, в Сибири и Черноземье)», – замечает Али. По его мнению, это подтверждает развитие профессионального сообщества путем трансформации из локального в федеральное. Эти тренды будут только усиливаться, предрекает Комбарова: «Вскоре юридическая компания в офлайне будет представлять собой лишь приемную для передачи документов».

Вслед за документооборотом и коммуникацией изменились и методы расширения клиентской базы: новацией в этой сфере стал нетворкинг. «Онлайн-форматы, к сожалению, редко бывают удачными. Все-таки выбор юридической услуги – это очень доверительный процесс, который сложнее организовать удаленно», – скептически оценивает изменения Али.

Поиск клиентов через интернет касается не только фирм – онлайн способствует продвижению личного бренда в публичном пространстве. «Изоляция привела к росту пользования соцсетями. Все больше юристов ведут блог в Instagram, YouTube, TikTok, где делятся опытом как с коллегами-профессионалами, так и с гражданами, которые о законах знают не так много», – отмечает Спиридонова.

Кажущаяся доступность юридической помощи привела к тому, что юридические услуги стали предлагаться повсеместно. Но зачастую оказывают их лица, не имеющие даже базового юридического образования. «Перенасыщение рынка юристов приводит к снижению цен на юридические услуги. Но на демпинг могут пойти только те, чье качество услуг, мягко говоря, оставляет желать лучшего», – констатирует Михалевич.

В то же время эксперты призывают не преувеличивать возможности информационных технологий и цифровизации, критикуя распространяющееся мнение, будто в скором будущем искусственный интеллект заменит юристов. «Нам представляется, что подобное в принципе невозможно, ибо инструменты, облегчающие труд специалиста, никогда не смогут принимать решения за юриста», – утверждает Арутюнов.

Есть у цифровизации еще один плюс – развитие интеллектуальной собственности. «Из-за ухода в digital вопросы в этой сфере неизбежно возникают и у непрофильных компаний. Поэтому даже бизнес из реального сектора, которому были интересны максимум патенты, начинает задаваться такими вопросами, как охрана прав на программное обеспечение», – говорит Али. Эксперт отмечает, что в 2021 г. все острее чувствуется «наполнение» рынка интеллектуальной собственности и IT-специалистов.

Оборотной стороной массовой цифровизации стало увеличение числа киберпреступлений. К ним Коблев относит как преступления в сфере компьютерной информации, так и хищения, совершенные с использованием компьютерной техники или ориентированные на приобретение криптовалютных активов.

Бизнес в депрессии

Тяжелая экономическая ситуация и карантинные меры привели к росту числа банкротств. «Объем юридических услуг кредиторам растет. Теперь компании занимаются ранее не свойственными им делами о банкротстве. Вследствие этого в банкротный бизнес приходит много новых юристов и управляющих. Но несмотря на рост рынка, молодым управляющим работать тяжело: много рисков ввиду новизны работы, а заработок небольшой», – обращает внимание Комбарова.

Среди прочих новаций, касающихся арбитражных управляющих, – инструменты финансового воздействия. «Все чаще суды возлагают на управляющих штрафы и иные экономические санкции, наложенные на должника в публично-правовом порядке, – в 2021 г. было семь таких случаев. Ранее либо таких примеров не было совсем, либо число таких решений не превышало трех. В 1,5 раза чаще управляющих привлекают к ответственности за нарушение очередности текущих платежей», – замечает руководитель правового бюро «Олевинский, Буюкян и партнеры» Эдуард Олевинский.

В то же время нельзя не отметить положительный эффект моратория на банкротство и мер господдержки, которые позволили спасти бизнес. «Все ожидали, что мораторий лишь отложит волну банкротств, но по итогам первого полугодия 2021 г. количество введенных процедур банкротства оказалось почти на 20% меньше, чем в докризисном 2019 году», – отмечает партнер, соруководитель судебно-арбитражной практики АБ «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Денис Архипов.

Но в целом высокая волатильность регулирования банкротства сохраняется, указывает Олевинский. «Если выстроить тенденции перемен в порядке убывания их влияния на экономику, то, пожалуй, первым и главным изменением этого года будет возложение на залогодержателей большего бремени, связанного с обращением взыскания на предмет залога в процедурах банкротства. Интригой года можно считать применимость этого правового режима к НДС, восстановленному после продажи предмета залога. Споры об этом уже имеются в судах нижестоящих инстанций», – подчеркнул эксперт.

Его коллега обращает внимание на увеличение налоговых проверок и другие вызывающие беспокойство юристов примеры активизации Федеральной налоговой службы (ФНС). «Из последних новинок – расширение полномочий ФНС на аннулирование деклараций, привлечение контролирующих лиц к субсидиарной ответственности в рамках дел о банкротстве с налоговыми недоимками и проч.», – констатирует Пепеляев.

Пересмотр понятий

Важным трендом этого года являются корпоративные споры, где большую роль играет семейный аспект, в особенности борьба за наследство. «Пандемия коронавируса стала причиной смерти ряда предпринимателей, а вместе с этим и передела их бизнеса. За последний год мы наблюдаем несколько крупных корпоративных конфликтов на этом фоне, в основе которых – запутанные, неурегулированные отношения с партнерами, супругами и наследниками», – отмечает Архипов.

На процесс смены устоявшейся с 1990-х парадигмы отношений в бизнес-среде обращает внимание партнер АБ «Забейда и партнеры» Дарья Константинова. «Устные договоренности о распределении долей в компании и прибыли могут работать между партнерами, но ровно до того момента, пока обе стороны договора живы, помнят и принимают свои обязательства. Но смерть одного из партнеров может стать значимым триггером для инициирования бизнес-конфликта. Наследники и квазинаследники отказываются признавать устные договоренности между бывшими партнерами и действуют в направлении извлечения максимальной пользы для себя», – поделилась наблюдениями эксперт.

По ее словам, такие конфликты все чаще разрешаются с помощью инициирования различных уголовных дел. При этом число дел в арбитражах, традиционной вотчиной которых ранее являлись корпоративные споры, в 2021 г. снизилось.

Объемы уголовного производства, напротив, только растут. «Возвращается ряд преступлений, о которых мы уже почти забыли: кражи автомобилей, рэкет, рейдерские атаки силового характера и т. д.», – выделил Тай еще одно последствие пандемии.

Одним из самых неожиданных юридических трендов этого года, на который обратил внимание адвокат Курмаев, стала заметная активизация Конституционного суда (КС) РФ. «Ранее КС указывал на неполное соответствие норм, но эти указания были проигнорированы законодателем, и изменения не были внесены. Как следствие, КС теперь прямо указывает, как применять ту или иную норму закона, – отмечает эксперт. – Таким образом, КС начинает частично примерять на себя функцию законодателя».

Авторы – журналисты РАПСИ, специально для «Ведомостей»