Как Норвегия зарабатывает для своих граждан

Николай Танген более четверти века жил в Лондоне, где в конце концов основал свой хедж-фонд AKO Capital и стал мультимиллионером – The Sunday Times оценивает его состояние в $700 млн. С сентября Танген руководит Суверенным фондом Норвегии – официально его должность называется гендиректор инвестиционного управления ЦБ Норвегии Norges Bank Investment Management. Новая работа обошлась Тангену недешево.

Как писала норвежская газета Dagens Næringsliv, Танген «буквально готов отдать миллиарды крон, чтобы стать госслужащим в Норвегии». Ради новой работы Танген продал свою долю в AKO Capital, переехал в Осло и перевел все свои капиталы на родину. В итоге его зарплата в 6,65 млн норвежских крон в год (около $790 000) будет меньше, чем налог на богатство, который ему придется заплатить, – около 70 млн крон в год.

Норвежский суверенный фонд – крупнейший в мире. Он управляет активами на $1,29 трлн. 2% активов фонда вложены в недвижимость, 28% – в инструменты с фиксированной доходностью и 70% – в акции публичных компаний. Фонд обеспечивает около пятой части доходов госбюджета Норвегии, хотя отдает в казну, как правило, только заработанные проценты (в прошлом году из-за пандемии впервые фонд объявил, что продаст часть активов). Но возможности Тангена по управлению инвестициями сильно ограничены. По сути, это индексный фонд, инвестирующий примерно в 12 000 компаний, список которых определяет минфин. На прошлой неделе Financial Times (FT) опубликовала большое интервью с Тангеном, в котором он рассказывал о своих принципах управления фондом и настаивал на праве иметь больше гибкости. Уже сейчас Суверенный фонд Норвегии представляет, по его словам, нечто намного большее, нежели простой индексный фонд. Вместо пассивного инвестирования его управляющие могут (в определенных пределах, конечно) увеличивать или уменьшать долю в компаниях. Например, в 2019 г. они уменьшили вложения в Wirecard. И оказались правы: в 2020 г. эту немецкую финансовую компанию уличили в мошенничестве и ее акции рухнули.

Слабое место Тангена

Танген родился в прибрежном городе Кристиансанне на юге Норвегии 10 августа 1966 г., незадолго до того, как Норвегия обнаружила нефть на своем континентальном шельфе. Подростком он зарабатывал деньги, собирая пустые пластиковые бутылки после футбольных матчей. В 16 лет устроился на работу в местный банк.

Он изучал русский язык и методы допроса на курсах службы разведки Норвегии. Отслужив 18 месяцев, вернулся к финансам и принялся строить карьеру в инвестиционных компаниях вроде Cazenove и Egerton Capital. Три десятилетия назад работа привела его в Лондон, где в 2002 г. он основал собственный фонд AKO Trust, а 2005 г. – хедж-фонд AKO Capital. 70 его сотрудников управляют около $20 млрд. В последние годы Танген постоянно фигурировал в списке самых богатых людей Великобритании The Sunday Times. В прошлом году он занял 251-е место с состоянием 550 млн фунтов.

Вместе со своей женой Катей (у них трое детей), уроженкой Норвегии, в 2019 г. он дал клятву дарения. Танген – меценат со стажем, в 2013 г. основал благотворительный фонд AKO Foundation, который уделяет особое внимание образованию, искусству и проблеме изменения климата. Одно из самых его крупных пожертвований – $25 млн Пенсильванскому университету на новое здание кампуса под названием Tangen Hall. Это неоднозначно восприняли в Норвегии, живущей по сформулированному писателем Акселем Сандемусе в 1933 г. «Закону Янте». Вкратце он призывает к скромности и осуждает попытки выделиться.

В прошлом году Танген стал третьим за 25 лет главой Суверенного фонда Норвегии и первым, чье назначение сопровождалось скандалом. О нем отзываются как о человеке трудолюбивом, с отличным чувством юмора, щедром и любопытном. Любопытство и стало косвенной причиной неприятностей.

Танген любит общаться с людьми из самых разных сфер, от политиков до арктических путешественников, чтобы узнать что-то новое. Совершенно не обязательно, что эти знания пригодятся ему в работе. 14 ноября 2019 г. в Филадельфии прошло мероприятие, которое участники прозвали между собой «конференцией мечты». Готовилось оно несколько лет и проводилось на деньги Тангена. Со всего мира съехалось 150 профессионалов из самых разных областей. Например, бывший лидер консервативной партии Великобритании Уильям Хейг, знаменитый шеф-повар Джейми Оливер, психотерапевт Эстер Перель и многие другие. Несколько дней подряд днем они выступали с докладами на темы от лечения рака и будущего мировой экономики до истории искусства и тайн сновидений, а вечерами и ночами тусовались и слушали выступления Грегори Портера, Сары Барейллес и Стинга (последний взял за часовой концерт $1 млн).

Гостей Танген доставил – опять же за свой счет – туда и обратно на чартерных рейсах. Из Лондона, где он тогда жил, их забирал специально оборудованный Boeing 777 с рестораном на 20 человек и двумя барами, собственным шеф-поваром и дворецким, ванными комнатами и сиденьями, которые легко превращались в кровати. Из Осло – Airbus, полностью оформленный как бизнес-класс. Эти рейсы обошлись Тангену в $1,4 млн.

Почему Танген не глянулся норвежцам

Как ни странно, «конференция мечты» оставалась совершенно не замеченной прессой всех стран вплоть до 26 марта 2020 г. Именно тогда норвежские чиновники провели онлайн пресс-конференцию, чтобы объявить имя нового гендиректора национального суверенного фонда. Логично было бы предположить, что им станет кто-то из восьми персон шорт-листа, обнародованного месяцем раньше. А назвали имя Тангена, которого там не было. Он фигурировал только в первоначальном списке из 41 кандидата, собранном компанией Russell Reynolds Associates. Внятно объяснить, почему расклад переиграли, чиновники не смогли.

СМИ сразу же заинтересовались деятельностью Тангена. Тогда Ингве Слингстад, который до осени прошлого года возглавлял Суверенный фонд Норвегии, решил сыграть на опережение и покаяться прежде, чем его грехи раскопают журналисты. Дело в том, что он тоже ездил на конференцию в Филадельфию. За несколько дней до поездки он публично объявил о решении уволиться из Суверенного фонда Норвегии, и фонд стал искать преемника. По его словам, во время мероприятия он не обсуждал свою отставку непосредственно с Тангеном и не советовал ему подавать заявку на свою должность. Но газета Dagens Næringsliv запросила доступ к информации о деловой переписке Слингстада и обнаружила, что эти двое общались по электронной почте с августа 2016 г. и отвечать на письма Тангена Слингстад прекратил только в 2020 г. Переписка возобновилась с поздравительного письма Слингстада, когда было официально объявлено о назначении Тангена.

Еще скандальнее выглядело то обстоятельство, что, если не считать билета на поезд из Нью-Йорка до Филадельфии, за поездку на конференцию Слингстад не заплатил ни цента. Надо сказать, что чиновники ЦБ попытались задним числом оплатить проживание в отеле и питание, но получили отказ от Тангена. Также внутри ЦБ велись бурные дискуссии, стоит ли предлагать Тангену компенсировать часть расходов на гонорар Стинга – рачительным чиновникам не нравилась эта идея.

Вместе с Тангеном на конференцию летало около трех десятков норвежцев, в том числе высокопоставленные госслужащие вроде министра торговли и промышленности Торбьёрна Рё Исаксена. Скандал ударил и по ним. Один за другим они принялись извиняться перед согражданами, что не объявили публично о намерении посетить мероприятие и не заплатили свою часть в организационных расходах. Многие компенсировали расходы сами, или это сделали их ведомства. Даже ООН решила покрыть расходы на гостиницу и питание норвежки Моны Юул, президента экономического и социального совета ООН.

Еще одним поводом для недовольства стало то, что AKO Capital инвестировал в компании из налоговых гаваней – с Каймановых островов и Джерси. Так же поступал Танген, управляя своими личными инвестициями. Суверенный фонд Норвегии последние годы декларирует ответственное инвестирование: не вкладывает в производителей угля, оружия, табака и компании, уличенные в нарушении прав человека или уклонении от налогов. Танген особо не комментировал обвинения в свой адрес, но про вложения в налоговые гавани ответил. «Примерно 60% хедж-фондов Европы так делают», – сказал он журналу Institutional Investor. А FT пожаловался на шумиху вокруг собственного назначения: «Я будто попал в барабан для сушки белья».

В апреле члены наблюдательного совета Банка Норвегии отправили своим чиновникам запрос с 26 вопросами о Тангене. Через неделю они получили 83-страничный ответ с подробной информацией об AKO Trust, AKO Capital, благотворительном фонде AKO Foundation и личных инвестициях Тангена. Управляющий ЦБ Норвегии Эйстейн Олсен написал письмо: мол, использованные Тангеном налоговые механизмы были полностью законны, а Джерси и Каймановы острова являются членами Глобального форума ОЭСР по прозрачности.

Аргументы показались убедительными. 28 мая было объявлено о подписании контракта с Тангеном. Но ради этого ему пришлось пойти на значительные финансовые потери.

Неожиданная проблема

Чтобы исключить конфликт интересов, Танген обналичил личные инвестиции, закрыл AKO Trust и уменьшил свою долю в AKO Capital с 78 до 43%. Эти оставшиеся 43% ему пришлось передать в благотворительный фонд AKO Foundation. Когда журналист AFP спросил, был ли он расстроен потерей денег, он отшутился: «Нет, не был. Но думаю, что Олсен должен мне за все это как минимум поставить пиво». И добавил: «Я согласился на эту работу, потому что считаю, что она самая важная и захватывающая, если вы работаете в сфере финансов».

Кроме повышенного налога на богатых, который Тангену пришлось платить после переезда в Норвегию, возникла еще одна сложность. После продажи активов у него оказалось на руках около 5 млрд крон наличных, и еще где-то 3 млрд крон в разных валютах он хранил на счетах в иностранных банках. Все эти 8 млрд крон (на тот момент – более $1 млрд) надо было разместить на счетах в норвежских банках.

Для сотрудников фонда существует ограничение в 400 млн крон – максимум, который можно положить на депозит в одном банке. Но даже если сделать для Тангена исключение и разбить эти миллиарды на несколько депозитов в разных банках, то все равно это были огромные суммы. Банкам пришлось бы заполнять кучу бумаг из-за правил по борьбе с отмыванием денег. Словом, в Норвегии не нашлось нужного количества банков, готовых принять такую сумму на хранение. Танген шутил, что готов передать на временное хранение все свои деньги ЦБ (увы, это невозможно по закону). В итоге ему разрешили вложить часть активов в облигации госдолга Норвегии и других стран, а также в другие государственные и муниципальные бумаги и бумаги международных финансовых институтов развития – срок погашения у всех не должен превышать 12 месяцев.

Чем инвестиции похожи на яхты и лыжи

Норвегия основала суверенный фонд в 1998 г., чтобы избежать голландской болезни (снижения эффективности экономики страны из-за увеличения экспорта сырьевых ресурсов). Поначалу он вкладывал только в облигации. Постепенно активы расширили до акций и недвижимости, а в этом году к ним могут добавиться объекты инфраструктуры возобновляемых источников энергии.

На интервью с FT Танген, хрипя и кашляя (он только что перенес ковид), рассказывал, что в первый пятилетний срок намерен сосредоточиться на трех вопросах: результативности инвестиций, коммуникации и управлении талантами.

Он мало влияет на инвестиционную стратегию, выполняя выданный ему минфином и утвержденный парламентом мандат. Но в среднем фонд приносит на 0,25 п. п. больше, чем индекс мировых акций и облигаций, который ведет фонд. Такой же эффективности ждут и от Тангена.

Он уже увеличил количество официальных встреч и неформальных контактов с чиновниками минфина. «Если подумать, у меня есть только один клиент», – сказал он FT. Впрочем, сразу поправился: «Хотя, по правде говоря, у меня 5 млн клиентов» (имея в виду все население Норвегии). Он убеждает, что фонд может улучшить показатели, если расширить его полномочия. Например, дать право избавляться от бумаг компаний с плохими показателями ESG (Environmental, Social and Corporate Governance – т. е. забота об экологии, социальная ответственность и корпоративное управление). Или позволить больше инвестировать во внешние управляющие фонды, играющие на развивающихся рынках и с акциями, которые не имеет права покупать суверенный фонд.

Правда, это может сказаться на эффективности вложений, отмечает FT. Суверенный фонд Норвегии славится низкими затратами. В нем всего 530 сотрудников, а расходы на управление в прошлом году составили 0,05% от стоимости активов, находящихся в управлении. Другие фонды могут запросить за свои услуги 1–2% от активов.

Идею более активных действий продвигал еще предшественник Тангена. В прошлом году фонд заявил, что намерен играть более важную роль в управлении компаниями, акциями которых владеет. Начнет он с того, что за пять дней до собраний акционеров станет публиковать информацию, как будет голосовать своим пакетом акций. С начала года подчиненные Тангена так и поступают.

Что до кадров, то Танген хочет дать сотрудникам фонда право рисковать. Он проводит аналогию с парусным спортом: «Ты можешь быть впереди, а потом ветер меняется – и, хотя это не твоя вина, а что-то не зависящее от тебя, ты вдруг оказываешься последним. Но это не должно влиять на то, как ты станешь рисковать во время следующей гонки».

Яхты – его страсть. Несколько лет назад он, будучи еще главой собственного фонда в Лондоне, прибыл на регату на юге Норвегии на шикарной яхте. «Все остальные появляются на довольно обычных судах, но у Николая оно выглядело так, будто в него вложено целое состояние», – рассказывал FT один из присутствовавших. Танген, смеясь, признавался газете: «Надо сказать, что я купил обычную старую яхту. Но мы ее долго доводили до ума и, возможно, несколько перетюнинговали».

Инвестфонды он сравнивает с яхтами: «В них всегда есть что доработать. Это как в парусном судне: немного затянуть здесь, немного ослабить там – и в итоге судно движется немного быстрее».

Возвращаясь к теме риска и ошибок, Танген признавал: «Мы все время лажаем. Мы садимся в лужу в 48–49% случаев. Надо сделать это частью обучения, частью системы». Тут он прибегает к сравнению с другим своим любимым спортом – прыжками с трамплина. Профессиональные спортсмены проводят в воздухе в среднем всего пять с половиной минут в год. Остальное время они используют для тренировок симуляторы. И управляющим нужны такие же симуляторы – ведь за свою карьеру им придется пережить не так уж много финансовых кризисов (по оценке Тангена – не больше трех). Чтобы накопить опыт работы в кризисных ситуациях, им нужно учиться на симуляторах – и надо сказать, что в Суверенном фонде Норвегии они уже есть.