Новым риском для бизнеса может оказаться обращение за помощью к консультанту

Клиенты юристов – как дети, с каждым годом становятся все более самостоятельными и учатся сами решать свои юридические проблемы, не прибегая к помощи внешних консультантов. Если прежде им доставалось около половины расходов компаний на юридическую поддержку, то теперь лишь 30%, показало исследование PwC «Бенчмаркинг юридической функции». Юрфирмы пытаются приспособиться к новой реальности, предлагая клиентам эксклюзивный товар – разрешение сложных судебных споров, структурирование нетипичных сделок, а последние годы все более популярной становится защита от уголовных рисков. Но таким риском может оказаться и обращение за помощью к консультанту, показала череда уголовных дел, связанных с закупками юридических услуг.

Опрошенные «Ведомостями» юристы и сотрудники компаний (при помощи Объединения корпоративных юристов, ОКЮР) пока не отмечают рост претензий правоохранителей к закупкам юридических услуг, но некоторые делятся опасениями, что их может стать больше. Рисков несколько – как доказать необходимость помощи внешних консультантов, когда в компании уже работают юристы, и определить цену на их услуги. Клиенты регулярно сталкиваются с ограничениями на возмещение судебных расходов в спорах против госорганов, рассказывает партнер департамента налогов и права Deloitte Антон Зыков. Например, в августе 2019 г. Арбитражный суд г. Москвы оценил работу юристов в одном из налоговых споров в 40 000 руб., а апелляционный и кассационный суды согласились, что гонорар в 712 225 руб. за подготовку процессуальных документов и участие в семи заседаниях в споре на сумму свыше 30 млн руб. «явно превышает разумные пределы», рассказывает он.

«Для оптимизации юридической функции мы думали о возможности привлечь внешних юристов, нам хочется это сделать, но страшно», – рассказывал на конференции «Ведомостей» замдиректора по правовым вопросам «СО ЕЭС» Владимир Прохоренко. Есть риски дублирования функций, обвинений в необоснованности закупок юридических услуг и даже причинения ущерба компании, перечислял он. Сейчас многие уголовные дела строятся на том, что провести грань между тем, какую работу делали внутренние юристы, а какую – внешние, невозможно, рассказывает партнер «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Виктория Бурковская. Пока внимание правоохранителей привлекают в основном закупки госкомпаний и компаний, работающих на госзаказах, говорит она, а сами претензии сводятся к тому, что компании могли бы обойтись и без внешней помощи.

Подобные дела уже есть. Например, в октябре 2019 г. Басманный суд Москвы арестовал заместителя гендиректора «Аэрофлота» Владимира Александрова (он возглавлял юридический департамент компании). По версии следствия, в 2015–2016 гг. «Аэрофлот» заключил несколько договоров с подмосковной коллегией адвокатов «Ваш адвокатский партнер», где работали только два адвоката. Авиакомпания платила им по 350 евро в час, хотя всю работу выполняли юристы «Аэрофлота», следовало из материалов дела. Ущерб от этих контрактов, заключенных Александровым, следствие оценило не менее чем в 250 млн руб., а самого топ-менеджера «Аэрофлота» и юристов коллегии обвинило в мошенничестве. Фигурантами другого уголовного дела стали бывшие сотрудники НПО им. Лавочкина (разрабатывает лунную программу России) Сергей Лемешевский и Екатерина Аверьянова, а также председатель адвокатской конторы «Третьяков и партнеры» Игорь Третьяков. Следствие решило, что они заключили договор на оказание юридических услуг, но работу выполняли штатные сотрудники НПО. Выплаченные адвокатам деньги компания включала в себестоимость своей продукции, т. е. фактически оплачивала услуги за счет бюджетных средств, выделенных под госзаказы. Под видом гонораров Третьякову НПО похитило 330 млн руб., решило следствие. С подобными претензиями столкнулось и подразделение Росавиации, которое заключало договоры на оказание юридических услуг с компанией «Межрегион». Следствие посчитало, что договор был невыгодным для Росавиации, а услуги оказывали внутренние юристы вместо нанятых. По мнению следствия, сотрудник юрфирмы Владимир Мнишко перешел в структуру Росавиации и оттуда спустя два года работы заключил договор с бывшим начальником, руководителем «Межрегиона» Сергеем Юрьевым. Общий ущерб от контракта Следственный комитет оценил в 1 млрд руб. Представители компаний не ответили на запросы «Ведомостей».

Обезопасить себя от подобных претензий пытаются и клиенты, и юристы. Последние анализируют потенциальных клиентов. Baker McKenzie проверяет каждого потенциального клиента и каждый тендер на местном и глобальном уровне, оценивая репутацию и риски. В КИАП участие в каждом тендере обсуждает совет партнеров, особенно если речь о тендере с участием госструктур, рассказывает управляющий партнер юрфирмы Андрей Корельский. Всего, по его оценкам, КИАП отсеивает около 8–9 тендеров из 10. «Яковлев и партнеры» участвует в тендерах, только когда запрашиваются реальные услуги и понятно, что компетенций внутренних юристов недостаточно. Как правило, это кризисные для заказчика, нестандартные или инвестиционные ситуации, говорит управляющий партнер «Яковлев и партнеры» Андрей Яковлев. Или в компании работают только корпоративные юристы, а она оказалась вовлечена в спор по нарушению экологического или антимонопольного законодательства, добавляет Бурковская. Еще один повод – сумма спора слишком крупная, тогда компания может объяснить закупку юридических услуг необходимостью усилить ее позицию в важном споре. Если же юристы привлекаются для решения типовых задач, необходимо объяснять экономический смысл такой закупки, говорит руководитель тендерного отдела «КСК групп» Михаил Щетинин. Например, компании нужно перебросить штатных юристов на более важные задачи или компания хочет полностью передать неключевые процессы на аутсорсинг.

Обезопасить себя юристы стараются и уже оказывая сами услуги. Внешние юристы собирают доказательства, что работа была оказана именно ими – аудиопротоколы с судебных заседаний, отчеты и документы по поставленным задачам, перечисляет Бурковская. А также строго делят ответственность внутренних и внешних юристов. Важно, чтобы внутри компании было понимание, кто все-таки несет финальную ответственность за выводы заключения внешних консультантов. В некоторых компаниях штатные юристы не верифицируют выводы внешних коллег, что снимает с них ответственность, рассказывает директор юридического департамента Московского кредитного банка Ирина Гудкова. В самом банке, по ее словам, юристы модерируют работу консультантов и затем готовят собственное заключение для принятия окончательных решений.

Клиенты для снижения рисков стремятся ограничить услуги внешних консультантов и ужесточать правила закупок. «Газпром» (в юридическом департаменте компании работает 120 сотрудников) чаще привлекает внешних консультантов для работы над международными вопросами, рассказывает представитель компании, например когда нужны специалисты по зарубежному праву, для защиты интересов компании в международных арбитражных разбирательствах, иностранные адвокаты. Внешние консультанты под конкретные задачи привлекает и «Ростелеком» (в компании работает почти 500 штатных юристов), подтверждает представитель компании. Это сделки M&A, связанные с иностранным правом, крупные инфраструктурные проекты, нетиповые трансграничные контракты, сложные и масштабные споры, перечисляет он. Редко к помощи внешних консультантов обращается и Росбанк, рассказывает директор юридической дирекции банка Полина Лебедева, если у сотрудников нет таких компетенций, а между юрфирмами, включенными в панель (прошли первичные проверки), проводится обязательный тендер.

Все больше даже частных компаний стали проводить тендеры, замечает Корельский. А сами тендерные процедуры постоянно усложняются. Например, в тендере Avon участвуют не менее трех консультантов, а сам тендер проводится один раз в 2–3 года, рассказывает исполнительный директор юридического отдела «Avon Восточная Европа» Юлия Филиппова. Консультанты сравниваются по цене, наличию юристов на разных рынках Восточной Европы, нужных практик, насколько они гибки, перечисляет она. В России компания использует международных консультантов, ставки которых согласовываются для всей корпорации, говорит Филиппова. Уже после тендера консультант проходит проверку, а согласование всех договоров с ним идет через контрактную платформу, отмечает она и указывает, что юридический департамент практически не сталкивался с претензиями о необходимости использования консультантов.

Но в основном тендеры на закупки юридических услуг приходятся на госкомпании. Около 90% завершенных в 2019 г. закупок юридических услуг на сумму свыше 500 000 руб. пришлось на них, оценивает партнер BGP Litigation Александр Голиков. При этом почти половина из них закупили услуги у единственного поставщика. Иногда начало закупки может навредить заказчику, говорит Бурковская. Если это, например, судебный спор, после начала закупки оппоненты по делу могут ее найти и начать оспаривать результаты тендера, чтобы затянуть привлечение внешних юристов в дело. Но в последнее время некоторые госкомпании тоже начали переходить к конкурентным процедурам закупки услуг юристов, говорит Голиков. А некоторые просто отказались от таких услуг, отмечает он. Так поступило, например, Агентство по страхованию вкладов (АСВ) летом 2019 г., объяснив решение желанием сократить издержки. По оценкам гендиректора АСВ Юрия Исаева, агентству понадобится 1500 юристов в штате, но переход сможет обеспечить 10–15% дополнительных поступлений в конкурсную массу.

Тем не менее необходимости в законодательных изменениях не видят ни юристы, ни клиенты. Надо не плодить законодательные сущности, а правильно применять Уголовный кодекс по его прямому назначению, иначе он все более и более станет заменять Гражданский, уверен Корельский. В Европе большинство закупок юридических услуг госзаказчиками не регулируются нормативно, напоминает советник «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Мария Кобаненко. Суд Европейского союза в 2019 г. указал, что эти услуги нельзя сравнить с другими, поскольку они строятся на максимальной конфиденциальности, доверии между юристом и клиентом и обеспечиваются свободой выбора. Эту специфику нужно учитывать и в российском регулировании закупок, предлагает она. А чтобы вносить поправки в законодательство, надо сначала выработать единые подходы, сделать это по отношению ко всем юридическим услугам непросто, среди них есть очень специфические и просто уникальные, скептичен вице-президент ассоциации «НП ОКЮР» Руслан Ибрагимов. Но можно руководствоваться обзором лучших практик и сохранить оптимальное саморегулирование профессии, предлагает он.