Триллион плохих долгов

Цифра в 1,1 трлн руб. – а именно столько активов санируемые Центробанком кредитные организации передадут в создаваемый фонд плохих долгов – если и не поражает воображение, то заставляет задуматься. Вопрос не в том, как родилась эта цифра (понятно, что из простого сложения межбанковских депозитов, которыми «ФК Открытие» и Бинбанк финансировали активы своих «дочек»), а в том, что за ней стоит в действительности.

Всему, что будет передаваться в фонд, можно, строго говоря, дать одно общее название – «проблемные активы». Хотя на самом деле за этим словосочетанием может скрываться что угодно. Часть активов может относиться к категории старых, давно унаследованных банком проблем, которые скорее уже больше похожи на обязательство, нежели хоть на какой-либо актив. Другая часть – к активам, которые имеют потенциал возврата, но требуют проведения определенной работы с ними, например дофинансирования или реструктуризации (а если говорить проще, то человеческого труда, времени и денег). Какие-то активы могли потерять в цене (либо даже полностью ее утратить) по рыночным и экономическим причинам, какие-то – из-за слишком оптимистичных ожиданий собственников, финансировавших свои проекты, другие – в результате классического мошенничества. Может оказаться и так, что часть активов была перерезервирована из-за специфики регуляторных требований и после должной работы с документацией они окажутся в категории хороших: регулятивная оценка риска и реальная стоимость актива могут серьезно расходиться. А может быть, среди этих 1,1 трлн руб. есть и вовсе что-то иное – публичных данных о передаваемых активах нет.

Многое упирается в математику – есть вопрос, что считали и как считали. Здесь была бы уместна расхожая среди оценщиков шутка: «Сколько будет дважды два? – А мы таки покупаем или продаем?» Центробанк уже успел сообщить, что рассчитывает из массива проблемных активов вернуть 40–60%. Это можно понимать как заявку на потрясающе эффективную работу с такого рода активами – если не знать, от чего эту цифру на самом деле считали (а мы и не знаем). Даже если оставить вопрос, что же и в какой пропорции отнесено к проблемным активам, часть из них еще на балансах банков была в каком-то размере зарезервирована, и если учесть этот факт, то recovery rate может оказаться несколько ниже. А еще вопрос: заложена ли в ожидаемую возвратность работа, которая будет проводиться с бывшими собственниками банков, располагающими и другими, куда более приличными активами за периметром своих банковских групп? Есть ли у Центробанка с ними какие-либо договоренности и если есть, то какие? А если нет, то насколько доступны эти активы и есть ли для их взыскания юридические основания?

Очевидно, что новый механизм финансового оздоровления стал гораздо прозрачнее для самого Центробанка, но, увы, не для рынка. И пока что получается, что новый механизм, может быть, и приводит санируемые банки в чувство быстрее и не несет в себе рисков, связанных с положением самого санатора (ресурс регулятора мало чем ограничен), но, как и прежний, остается большим black box.