Есть разные экономики – для богатых и всех остальных

Ровно полдень, я стою в зале бургерной Jackson Hole на Манхэттене и спорю с Рэем Далио, возглавляющим крупнейший в мире хедж-фонд. Пару минут назад знаменитый финансист, одетый в широкие брюки и дорогой кардиган, явился к обеду в сопровождении пресс-секретаря, который хотел присоединиться к трапезе и «проверить» все цитаты.

«Нет», – заявляю я Далио. Да, я отлично знаю, что сверка цитат – нормальное дело в Нью-Йорке. В конце концов, вся PR-индустрия существует ради защиты миллиардеров от словесных промахов. Но у рубрики «Ланч с FT» есть три золотых правила: FT платит за ланч, при разговоре не присутствуют пиарщики, а цитаты не заверяются. Однако Далио, хотя и производит впечатление сдержанного человека, твердо стоит на своем, как и следует ожидать от «властителя вселенной».

Тогда я разыгрываю главный козырь. Далио только что написал книгу, в которой призывает руководителей к «радикальной открытости» и честности ради «жестокости из лучших побуждений». Гений хедж-фондов так захвачен этой идеей, что его сотрудники в открытую выставляют на встречах друг другу оценки с помощью программы для айпада и выкладывают их в публичный доступ – как в реалити-шоу на телевидении. Даже молодых практикантов призывают критически оценивать босса. Так что Далио наверняка по силам побыть с журналистом без присмотра в течение часа? Если это ему поможет, подшучиваю я, он может оценить меня на айпаде и сообщить конечный балл.

Соглядатай мешкает, нервно поглядывая на Далио. После короткой паузы Далио с полуулыбкой машет ему «на выход» и мы усаживаемся за стол, покрытый дешевым пластиком, в глубине зала, рядом с музыкальным автоматом и электрической гирляндой. Поначалу планировался обед в более подобающей обстановке – в Гарвардском клубе. За два десятилетия, что я пишу о финансах, я пришла к выводу, что миллиардеры предпочитают есть в клубах своих университетов, офисах, шикарных ресторанах или спартанских барах, специализирующихся на полезной пище. Но в последнюю минуту Далио сменил клуб на одну из бургерных Jackson Hole – забегаловку, забитую сувенирами в духе Старого Запада. Кроме нас, другие посетители – сплошь пожилые туристы. Я удивляюсь: он что, пытается спрятаться? Или притвориться, что он нормальный человек? (Большинство его конкурентов считает, что это отнюдь не так.)

Официант бесцеремонно размахивает напечатанным на пластике меню. «Люблю здешние бургеры! – говорит Далио. – Фри и луковые кольца просто великолепны!» До сих пор он казался последним, кто добровольно согласится отведать бургер с журналистом. Не потому, конечно, что ему нужно что-то скрывать. Его хедж-фонд Bridgewater с активами на $160 млрд уже давно считается одним из самых успешных: в последние два десятилетия среднегодовой доход от инвестиций обычно исчислялся двузначными цифрами. Благодаря фонду также возникла новая инвестиционная стратегия, известная как risk parity (паритет рисков, или сбалансированность рисков, – при диверсификации играет роль не вес активов, а уровень их риска, определяемого исходя из волатильности; в итоге риски портфеля распределены равномерно по всем входящим в него активам. – «Ведомости».)

Еще больше впечатляет, что Далио оказался к тому же одним из немногих основателей хедж-фондов, которые устояли в последний финансовый кризис. В 2007 г. он прозорливо объявил, что жилищный бум в США закончился. В 2008 г. предсказал назревающий банковский коллапс и обвал кредитных рынков. В результате его флагманский фонд Pure Alpha в 2008 г. заработал почти 10%, тогда как многие фонды были обескровлены потерями. В последующие годы Pure Alpha показывал более высокую доходность, упрочив, таким образом, свою репутацию.

Несмотря на этот успех или, возможно, из-за него, Bridgewater был непрозрачен для внешних наблюдателей, а прессу Далио презирал. Особенно зол он был, когда два года назад The New York Times сообщила об иске сотрудника фонда, который пожаловался, что им навязывают корпоративную культуру и что она унизительная. «Но СМИ не отличаются аккуратностью», – замечает Далио.

Теперь он, однако, сменил тактику. Говорит, что, опубликовав в прошлом году книгу Principles: Life & Work («Принципы: жизнь и работа»), он надеется показать, что его критики ошибаются: «Было много споров о нашей корпоративной культуре. Мне 68, это мой переломный год [в компании]».

Далио вырос, по его словам, в Лонг-Айлендском районе для среднего класса, он единственный сын профессионального джазмена. Посредственный и непослушный ученик, он в 12 лет начал работать кэдди – мальчиком, подносящим клюшки и мячи при игре в гольф. От игроков он наслушался разговоров о финансовых рынках. Купил первые акции – это были акции Northeast Airlines. Они подорожали втрое, и он подсел на крючок. Позже Далио сумел поступить в Гарвардскую школу бизнеса и стать брокером на Уолл-стрит. Но был уволен после ссоры с начальником (произошло это в баре, причем Далио ударил босса. – «Ведомости»). И в 1975 г. в возрасте 26 лет он в своей трехкомнатной квартире создал Bridgewater. Хедж-фонды тогда были достаточно новыми финансовыми институтами, которые, используя заемные средства, играли на рынках, пытаясь получить высокую прибыль.

В отличие от многих конкурентов, фонд Далио не просто выбирал акции, а пытался выявить макротенденции в мировой экономике и финансах, которые могут повлиять, например, на цену золота или японских облигаций. Сначала он был очень успешным. Но в 1982 г. ошибочно исходил из того, что американская экономика движется к депрессии, и фонд чуть не рухнул.

Из этой истории он сделал вывод, что был «заносчивым сопляком», как пишет в своей книге, занялся самокопанием – так родились его «принципы» (более 200 рекомендаций о поведении в коллективе. – «Ведомости»). Их суть в том, что руководителям нужно осознать худшие свои промахи, изучать их, давать коллегам честную обратную связь об их характере и навыках (та самая «жестокость из лучших побуждений») и энергично обсуждать точки зрения, придерживаясь принципа «радикальной открытости». Кстати, сотрудники не только оценивают друг друга с помощью айпадов, но и записывают все разговоры друг с другом.

«Такое не всем подходит», – признает Далио. И точно: четверти сотрудникам Bridgewater оказывается так тяжело влиться в эту культуру, что они увольняются в первый же год. Многие хедж-фонды стараются плотно контролировать своих работников, но слежка в Bridgewater кажется экстремальной. Далио клянется, что выжившим такая суровость по душе. «К чему я выработал рефлекторную тягу, так это к ошибкам и провалам <...> Они учат больше, чем успех», – говорит он. Книга Далио, вошедшая в список бестселлеров The New York Times, украшена высказываниями титанов бизнеса, среди которых и Билл Гейтс, восхваляющий его «бесценные рекомендации и озарения».

«Чтобы преуспеть на рынке, нужно мыслить независимо, поскольку консенсусное мнение уже заложено в цену. Если ты играешь против консенсуса, велика вероятность, что ты ошибаешься. Так что критически важно умение обзавестись группой независимых мыслящих людей, которые будут спорить друг с другом», – говорит он.

Далио прерывается, чтобы заказать бургер с бифштексом средней прожарки с луковыми кольцами и картошкой фри. Я выбираю бургер по-мексикански и пытаюсь заменить фри на салат латук. Это невозможно. «Пива?» – интересуюсь я. Далио отметает эту идею. Его жилистое тело и сияющие серо-голубые глаза источают здоровье.

Что Bridgewater ждет от 2018-го? Не предскажет ли Далио еще один масштабный кризис?

Он дает многосложный ответ. Сейчас он считает, что состояние мировой экономики относительно безоблачное, некоторое время это скорее всего будет поддерживать цены на акции, особенно если в этом году инвесторы принесут на рынок накопленный кэш. Но он опасается, что по мере ускорения экономического роста центробанкам будет сложно повышать ставки, не спровоцировав через пару лет рецессию; впереди действительно большие экономические проблемы.

Более того, Далио на самом деле не думает, что инвесторам следует фокусироваться на его относительно оптимистичной картине экономики. Перед последним кризисом, когда Далио делал свои пророческие предупреждения, он использовал модели финансовых потоков, роста и долговую модель, чтобы предсказать, куда двинутся рынки. Он был так горд этими моделями, что позже выпустил веселый мультфильм, в котором схематичные человечки сравнивали экономику и финансовую систему с машиной.

Но недавно Далио решил, что бессмысленно говорить об «экономике», а также торговать, основываясь на том, что в ней происходит. Связано это с проблемой, о которой миллиардеры обычно предпочитают не рассуждать: растущее неравенство доходов. Точнее говоря, Далио считает, что неравенство увеличивается так быстро, что создает множество экономик: элиты живут в растущей экономике, а для тех 60–80%, которые находятся ниже, это депрессивная экономика, которая растет плохо. Значит, нам нужно придумать, как говорить об «экономиках», считает Далио. Америке нужна «национальная комиссия, чтобы переосмыслить систему экономических показателей».

С таким подходом Далио стал по-другому строить модель будущего: он считает, что неравенство порождает столько столкновений, что в 2018 г. и потом рынки будет двигать не экономика, а политические конфликты. «[В наши дни] нет уже прежней волатильности инфляции, [экономического] роста и процентных ставок. Так что политические аспекты важнее макро[экономических], – объясняет Далио. – Мир [прежде] меняла политика центробанков. Теперь все совсем иначе», – добавляет он, замечая, что инвесторы должны следить не (только) за заявлениями ФРС, но и за «следующими выборами во Франции или Великобритании или за тем, насколько благодушно настроен к капиталу [лидер лейбористской партии и оппозиции Великобритании] Джереми Корбин».

Я говорю, что полностью согласна. Но отмечаю, что с практической точки зрения возникает проблема. Далио обожает использовать компьютерные модели, чтобы предсказывать финансовые потоки и совершать сделки, а также вкладывает огромные ресурсы во внедрение новейших цифровых технологий, включая искусственный интеллект. Но как предсказать популизм или революцию с помощью уравнения?

«Вы можете преобразовать все, что думаете, в алгоритм, – настаивает Далио. – Мы создали систему измерения конфликтов на основе текстов [в СМИ] и т. д. Мы проанализировали все политические конфликты прошлого и их влияние на рынки [для моделирования]».

В прошлом году гики Далио подсчитали, что доля голосов, отданных кандидатам-популистам, выросла где-то с 7% в 2010 г. до 35% в 2017 г. Такой скачок случался, похоже, всего один раз – в 1930-х, как раз перед Второй мировой войной. Выводы напрашиваются тревожные...

Получается, что алгоритмы предсказывают еще одну войну? Далио уходит от ответа, но признает, что не видит ничего, что может развернуть назад этот тренд. Отчасти потому, что цифровая экономика неуклонно усугубляет неравенство, сокращая рабочие места. «Мы движемся к миру, в котором либо вы способны писать алгоритмы и говорить на этом языке, либо вас заменят алгоритмами», – замечает он. Еще одна проблема – постоянно растущий уровень мировой задолженности: «Я не предсказываю что-то типа долгового кризиса, который случился в 2008 г. Но финансовое давление усиливается и будет все больше и больше сказываться на «нижних» 60%, особенно когда наступит следующая рецессия».

Как он собирается сам защитить себя, чтобы не подняли на вилы? Я привожу в пример миллиардеров Кремниевой долины вроде Питера Тиля, который построил убежища в отдаленных уголках мира, чтобы пережить любой Армагеддон. «Нет, у меня нет мест, где спрятаться».

Даже на [горнолыжном курорте в штате Вайоминг] Джексон-Хоул? Далио качает головой, хотя он катается там на сноуборде.

Своей глубочайшей страстью (вне работы) он называет исследование океана. Недавно попробовал подледный дайвинг в Антарктике и пришел в восторг от морских леопардов. Я предполагаю, что причина такого увлечения – побег из его донельзя размеренной жизни, ведь никто не может оценивать с помощью айпада пингвина на льдине. Он смеется: «Медитация дает такой же эффект». Далио практикует трансцендентальную медитацию дважды в день с 1969 г. и призывает сотрудников Bridgewater поступать так же.

Нам приносят бургеры, простенькие булочки с бифштексом, и хрустящую картошку. Мы макаем золотые палочки в кетчуп; они горячие и вкусные. Затем мы оба хватаем бургеры руками...

Итак, что бы он сделал, будь он президентом? Хочет ли он увидеть перераспределение богатства от богатых к бедным? Должны ли миллиардеры платить больше налогов? Далио уклоняется от ответа и рассуждает, что должно быть больше «социально эффективного инвестирования». Ему хотелось бы «привлечь инвесторов из частного сектора, занимающихся благотворительностью, к участию в общественных инициативах». Стандартная болтовня элиты.

А что он думает о деятельности Трампа? Далио вздыхает и признается, что не хочет говорить ничего негативного. Как бы то ни было, его взгляды меняются. Перед выборами 2016 г. он предсказывал, что котировки акций упадут на 10%, если Трамп одержит верх. «Я не ожидал, что он победит», – признает Далио. Но когда Трамп воцарился в Белом доме, Далио предположил, что налоговая реформа Трампа и дерегулирование пойдут экономике на пользу. «Он куда менее безрассуден, чем я думал», – говорит Далио. Но ему не нравится, как в недавнем законопроекте распределено снижение налогов (по социальным слоям. – «Ведомости). Подобно многим экономистам, он опасается, что это усилит неравенство доходов и усугубит социальный кризис.

«Что вас ждет в будущем?» – спрашиваю я. Это деликатный вопрос. Десять лет назад Далио попытался создать план по передаче власти в компании. Несколько раз тот проваливался. «Мы прошли через сложную эволюцию преемственности. Я думал, процесс займет три года или около того. Потребовалось восемь лет, – признает он. – Но знание приходит, когда делаешь болезненные ошибки и размышляешь над ними». В конце концов Далио прибег к советам со стороны. Джим Коллинс, автор легендарной книги по менеджменту «От хорошего к великому: почему некоторые компании совершают прорыв, а другие нет», – его любимый наставник. Далио уволился с поста гендиректора, но остался председателем совета директоров и главным инвестиционным директором.

Кое-кто из конкурентов считает, что компанию ждут новые кризисы. Джим Грант, ветеран-аналитик, в последнем отчете в пух и прах раскритиковал Bridgewater и предположил, что показатели фонда ухудшатся. Отчасти потому, что изменения, происходящие в области процентных ставок, делают знаменитый risk parity менее эффективным. Далио категорически это отрицает: «Джим Грант понятия не имеет, о чем пишет. Мне он нравится как мыслитель, но этот [отчет] был плох – ему пришлось взять назад почти все сказанное». Но Далио, совершающий сейчас тур в поддержку своей книги, напомнил инвесторам множество примеров, когда лидеры украшали обложки журналов и издавали книги на пике успеха, а затем терпели крах.

Не думает ли он об уходе в политику или общественную деятельность? Он качает головой: «Это не мое». Далио даже не стремится использовать свое состояние, чтобы влиять на политику: в отличие от других исполинов хедж-фондового бизнеса вроде Роберта Мерсера, содиректора Renaissance Technologies, который сделал крупнейший взнос от одного донора на кампанию Трампа. «Единственный кандидат, которого я поддержал, был Джон Маккейн <...> потому что он был как бы двухпартийным и я думал, что у него хороший характер».

Нам приносят чек – скромные $52. Сердитые на глобальную экономику американцы, которые спешат ругать 1% [богачей], не смогут за него пригвоздить Далио к позорному столбу. Когда мы выходим из ресторана, я жалею лишь об одном: не попросила принести один из его айпадов, чтобы подвергнуть Далио его собственному радикальному тесту на открытость.

Перевел Антон Осипов