Предметы искусства порой дорожают быстрее акций и облигаций

На прошлой неделе на аукционе Sotheby’s в Париже одна из авторских копий картины Марселя Дюшана «Усатая Джоконда», выполненная в 1964 г., была продана за $743 000 (630 000 евро). Это репродукция шедевра Леонардо да Винчи, к которой Дюшан подрисовал усы и бородку.

В 2010 г. другая копия «Усатой Джоконды» кисти Дюшана ушла с молотка на аукционе Christie’s за 500 000 евро, напоминает ТАСС.

Высокая цена «Усатой Джоконды» обусловлена тем, что картина считается культовым произведением живописи XX в. и иконой поп-арта.

Мечта любого инвестора в искусство – найти такое произведение, пока оно не стало иконой стиля и стоит относительно дешево. Подобные истории действительно происходят – как с голубыми фишками искусства, так и с рядовыми находками. В 1999 г. картина «Три наброска к автопортрету» Фрэнсиса Бэкона (1976) была продана за $3 млн, пишет FT, а в 2008 г. – за $28 млн (рост – 850%). За то же время золото подорожало на 232%, а S&P 500 вырос на 18%.

В ноябре на торгах Sotheby’s в Нью-Йорке будет представлена картина Клода Моне «Розовая арка в Живерни» 1913 г., которая оценивается в $20–30 млн. В 1962 г. она была продана за $65 000, в 2007 г. – за $17,8 млн. При этом с 1962 г. Dow Jones вырос на 3097%. При аналогичном росте картина Моне стоила бы сейчас $2 млн. Но если считать совокупный доход (когда все полученные дивиденды реинвестируются), рост индекса оказывается гораздо большим – 20 419% и в этом случае «Розовая арка в Живерни» должна стоить $13,3 млн, сообщает Bloomberg.

76% респондентов профессиональных опросов покупают искусство, «обращая внимание на его инвестиционную привлекательность», отмечает руководитель направления арт-банкинга Газпромбанка Марина Ситнина. Но только 3% покупателей искусства приобретают его «в инвестиционных целях», а все остальные – «имея в виду» финансовые соображения, добавляет она.

«Покупка искусства – это в первую очередь инвестиция в себя, в свое собственное удовольствие, в эстетическое и интеллектуальное самосовершенствование, в социальный статус», – утверждает Ситнина. «Не слишком фокусируйтесь на потенциальной финансовой выгоде от своей коллекции, – советует глава корпоративной коллекции Credit Suisse Андре Роггер. – Коллекционировать нужно то, что находит отклик в вашем сердце».

Но полностью игнорировать финансовую сторону невозможно. «Для истинных коллекционеров извлечение прибыли из предмета страсти никогда не являлось целью, в их среде такой подход вызывает осуждение, – говорит руководитель «L’Hermitage Росбанк» Улан Илишкин. – Но коллекционер стремится пополнить свое собрание лучшим из того, что может себе позволить. А лучшее всегда будет расти в цене, так что и они «инвесторы поневоле».

Другой рынок

Любой рынок – ценных бумаг, недвижимости или драгметаллов – имеет свои особенности и рынок искусства не исключение, рассуждает руководитель департамента по работе с состоятельными клиентами банка ВТБ Дмитрий Брейтенбихер.

У рынка искусства есть свои индексы. Наиболее значимо с точки зрения текущей оценки арт-активов и составления прогнозов нью-йоркское семейство индексов Mei Moses All Art Index, говорит Брейтенбихер. А для российского рынка есть индексы Artimx, рассказала гендиректор «Ак барс галереи» Ольга Валеева.

Но полагаться на индексы рынка искусства так же, как инвесторы полагаются на индексы рынка акций, нельзя. Индексы Mei Moses рассчитываются на базе тех предметов, которые продаются более одного раза на Sotheby’s и Christie’s, но это лишь малая часть рынка, отмечает зампред правления «Абсолют банка» Наталья Капинос. Индексы русского искусства семейства Artimx-rus базируются на информации о продажах живописи и графики на аукционах в России и за рубежом.

Существуют инвестфонды, имеющие в активах произведения искусства. По словам Капинос, порог входа в арт-фонды «ближе к $500 000».

Как и остальные рынки, рынок искусства имеет риски. По словам Брейтенбихера, к ним относятся сложности с оценкой и проверкой подлинности, относительно низкая ликвидность, резкие колебания цен и трудности трансграничной транспортировки. Сомнения в аутентичности произведения могут свести его стоимость к нулю, отмечает Ситнина, арт-рынок – нерегулируемый и непрозрачный, инсайдерская торговля и монополии на нем не запрещены. Подлинных шедевров немного, добавляет она, и они постоянно вымываются с рынка, оседая в музеях и частных коллекциях.

Размер рынка искусства, по разным оценкам, составляет $40–60 млрд. Но по сравнению с глобальным рынком акций – $90 трлн – это капля в море, обращает внимание портфельный менеджер «Сбербанк управление активами» Юрий Морогов. «С точки зрения емкости рынка, доступности (большинство рынков ценных бумаг имеют почти нулевой входной порог), информационной прозрачности, логики ценообразования, инфраструктуры и ликвидности инвестиции в искусство не могут сравниться с рынком ценных бумаг», – предупреждает он. По словам Морогова, искусство – нишевый продукт, доступный немногим инвесторам.

Что купить

Если вы покупаете картину, предположим, за 15 000 руб. и у вас есть стратегия ее перепродажи через пару лет за 20 000 руб., то этот процесс можно назвать инвестицией в искусство, рассуждает Валеева. Но обычно, когда речь идет об инвестициях в искусство, подразумевают более масштабные сделки.

Необходимым условием для инвестиций в искусство является наличие рынка и рыночных котировок в любой момент времени, отмечает управляющий директор Friedrich Wilhelm Raiffeisen Светлана Григорян: если речь идет о крупных, «расторгованных» именах, то говорить об этом уместно. Иное дело лоты по 50 000–100 000 руб.

Если голубые фишки не по карману, можно попробовать собрать коллекцию из картин малоизвестных современных художников. Даже ведущие аукционные дома увеличили количество «недорогих» картин – стоимостью до $1000, отмечает Брейтенбихер. Кроме классики современного искусства, к которой относятся Пол Джексон Поллок, Герхард Рихтер, Том Вессельман, Энди Уорхол, Илья Кабаков, он советует обратить внимание на новые имена, такие как Трэйси Эмин и Джулиана Опи. Консультанты банка ВТБ рекомендуют ориентироваться на западное современное искусство как более ликвидное, а также обратить внимание на современное искусство Латинской Америки и Китая.

Помимо шедевров на Christie’s и Sotheby’s, которые всегда в цене и будут расти, можно покупать графику больших художников, советует Ситнина: она стоит в разы дешевле. Для совсем небольших бюджетов, по ее словам, хороша тиражная графика.

У различных сегментов рынка искусства разная «капиталоемкость», подчеркивает Ситнина: произведения российского современного искусства стоят неизмеримо дешевле, чем западного или китайского, и уже поэтому могут стать хорошей инвестицией. Если рассматривать советское искусство, то неизменным спросом на мировых и отечественных аукционах пользуются работы Александра Дейнеки, Сергея Герасимова, Дмитрия Налбандяна, отмечает Валеева.

«Российская арт-сцена насыщенна и богата сильными художниками, о которых мы редко слышим в Швейцарии, – соглашается Роггер. – Российский рынок искусства еще не настолько интернационален, как во многих других странах, что делает его перспективным для новых художественных открытий» (см. врез).

Вложения на десятилетия

Без помощи специалистов вкладываться в искусство не стоит, солидарны эксперты. Надежда заработать на рынке искусства, будучи непрофессионалом, и есть главная ошибка, отмечает Илишкин. Вторая ошибка – это желание купить очень дешево нечто очень ценное и вера в то, что это возможно, добавляет он, третья ошибка – это уверенность, что вы все знаете сами и вам не нужен совет профессионалов. Если вы, купив вещь за 50 000 руб., надеетесь, что через год ее стоимость возрастет в 10 раз, то вы либо выдающийся оптимист, либо обладатель инсайдерской информации, иронизирует он.

Инвестиционная отдача от предметов искусства обычно проявляется не скоро. Это рынок «длинных денег и сильной воли», подчеркивает Ситнина. Общеизвестно, что динамика цен на этом рынке сложная, медленная и зависит от огромного ряда плохо предсказуемых факторов, поясняет она, но при инвестиционном горизонте 15–20 лет искусство, обладающее доказанной ценностью, сохраняет стоимость и во времена кризисов, войн и других потрясений может служить «убежищем для капитала».

В идеале инвестиционный горизонт должен составлять не менее 10 лет, соглашается Илишкин. Но для рынка современного искусства, по его словам, он может быть и короче: мы живем в век, когда все процессы ускоряются, и арт-рынок не исключение.

Доля предметов искусства в инвестпортфеле не должна составлять более 30%. Есть известная инвестиционная максима, приписываемая Ротшильдам, напоминает Ситнина: одна треть капитала должна быть размещена в ценных бумагах, вторая – в недвижимости, третья – в произведениях искусства.

В силу неликвидности предметов искусства и возможных высоких расходов по хранению и уходу вряд ли можно рекомендовать отводить им большую долю в инвестиционном портфеле, отмечает Капинос, консервативный портфель должен на 70–80% состоять из ценных бумаг высокой надежности, а оставшиеся 20–30% могут быть направлены на нетрадиционные объекты инвестирования. По словам Илишкина, клиенты западных банков, в которых хорошо развит арт-банкинг, в искусство инвестируют около 10% портфеля.