Банковская система сокращается вместе с экономикой

На сжатие активов повлияло несколько факторов, перечисляет Данилов: стагнация кредитования, использование избыточной ликвидности для погашения ставших дорогими денег ЦБ, а также технический момент – изменение весной 2015 г. порядка учета сделок репо, которые раньше могли «задваиваться» на балансе. Это, в частности, сильно повлияло на баланс банка «ФК Открытие», напоминает он.

У Сбербанка активы за 2015 г. выросли на 5,6%, но с поправкой на валютную переоценку сократились на 1,9%, подсчитал аналитик Газпромбанка Андрей Клапко.

Банковская система начала сжиматься, следует из статистики Центробанка: в 2015 г. активы банков выросли на 6,9% до 83 трлн руб., но за вычетом валютной переоценки сократились на 1,6%.

На валюту приходится треть активов банков, и в рублевом эквиваленте они потяжелели (см. врез). ЦБ начал рассчитывать показатели банковской системы с поправкой на изменение курса рубля лишь с прошлого года.

«Активы банковской системы сократились впервые за последние 10 лет», – говорит аналитик Fitch Александр Данилов. В кризис 2009 г. банковская система показала очень незначительный номинальный прирост, но тогда курс рубля был существенно устойчивее, напоминает он.

Сокращение активов – «это результат адаптации банков к высоким процентным ставкам», считает главный аналитик Сбербанка Михаил Матовников. «Показательно, что сжатие активов произошло в первую очередь за счет задолженности банков перед ЦБ – за 2015 г. она сократилась почти на 4 трлн до 5,4 трлн», – говорит он. Кроме того, что банки сокращали избыточную краткосрочную ликвидность, которой запаслись в разгар кризиса в конце 2014 – начале 2015 г., отмечает Матовников, повлияло на динамику активов и сокращение розничного кредитования.

Стагнация в кредитовании – как розничном, так и корпоративном – основная проблема, из-за которой не растут активы, полагает главный экономист ПФ «Капитал» Евгений Надоршин.

За год кредитный портфель вырос на 7,6% до почти 44 трлн руб., но реальный (очищенный от валютной переоценки) рост оказался символическим – всего 0,1%, следует из данных ЦБ. Корпоративный портфель вырос на 12,7% (2,5%) до 33,3 трлн, а кредитование населения сжалось и номинально (-5,7%), и реально (-6,3%) до 10,7 трлн руб.

Это лучше, чем в 2009 г., подчеркивает Матовников: тогда корпоративное кредитование выросло всего на 0,3%, а розничное сократилось на 12,5% (оба показателя – в номинальном выражении).

Сейчас корпоративное кредитование растет не от хорошей жизни. По словам Надоршина, в портфелях банков «значителен объем реструктурированных кредитов, которые, по сути, являются старыми, но на балансе отражаются как вновь выданные, т. е. в реальности кредитование компаний сильно снизилось».

Казалось бы, заемщикам должно быть выгодно кредитоваться, говорит экономист: «Если сравнить ключевую ставку ЦБ в 11% и инфляцию в 13%, то получается, что у нас отрицательная ставка, – говорит Надоршин. – Это должно стимулировать экономику к развитию, однако мы видим сокращение активов [банковской системы] и спад кредитования». Это значит, что проблемы в банковском секторе и, в частности, у банков недостаток капитала, полагает он. Не дает расти и качество заемщиков. «Сейчас крайне низок спрос со стороны хороших заемщиков, потому что многие из них еще с 2009 г. взяли курс на снижение долговой нагрузки», – говорит Надоршин.

«Причина падения активов – отсутствие платежеспособного спроса, у нас нет желания привлекать пассивы, поскольку их сложно размещать. В 2015 г. банк усиленно за счет розничных депозитов гасил долг перед ЦБ, а вот в 2016 г. могут быть трудности с размещением этих средств, поэтому ставки привлечения продолжают снижаться», – делится топ-менеджер банка из топ-5. Это подтверждает средняя максимальная ставка по депозитам 10 самых розничных банков, которую рассчитывает ЦБ, – в январе она опустилась ниже 10%.

По подсчетам JPMorgan, соотношение кредитов и депозитов у Сбербанка снизилось до 90%. Это один из самых низких уровней в истории госбанка, следует из данных JPMorgan и Credit Suisse: минимум – 84% – был в 2010 г.

Зачистка банковского сектора от ненадежных игроков тоже оказала «определенное влияние на сокращение активов», отмечает Матовников. Однако «вклад» этого фактора не так велик. «В 2015 г. страховые выплаты вкладчикам банков-банкротов составили чуть больше 300 млрд руб., но эти деньги вернулись в банковскую систему, – рассуждает он. – Допустим, до 100 млрд руб. могли составлять еще вклады, не подпавшие под страховую ответственность (свыше 1,4 млн руб.).

И еще около 150 млрд руб. – средства юрлиц, пропавшие в банках с отозванной лицензией». Совокупно эти 250 млрд руб. – та максимальная потеря пассивов банковской системы от рухнувших банков, указывает Матовников.

Зато дыры банков-банкротов заметно сказываются на финансовом результате всего сектора.

В конце года банковская система показала огромный убыток. За декабрь прибыль сектора сократилась с 265 млрд до 192 млрд руб., следует из данных ЦБ. «То есть потери за месяц составили 73 млрд, а если вычесть результат Сбербанка (почти 44,5 млрд руб. прибыли до налогов за декабрь), то убыток системы – более 117 млрд руб.», – обращает внимание Матовников.

Это скорее всего влияние Внешпромбанка и уже в январе он перестанет отражаться в результатах банковской системы, оговаривается он. Информацию о финансовом состоянии Внешпромбанка ЦБ еще не опубликовал.

В 2015 г. банки на треть увеличили резервы на возможные потери (на 1,4 трлн руб.), указывает ЦБ. Годом ранее прирост был 42,2% (1,2 трлн руб.).

По словам Данилова, с точки зрения резервирования 2015 год был для банков гораздо мягче, чем 2009-й. «В прошлый кризис резервные отчисления достигали 6% от кредитного портфеля, сейчас – около 3%», – говорит он, напоминая, что ЦБ в качестве антикризисной меры «фактически разрешил пролонгировать кредиты без необходимости создавать дополнительные резервы». В результате резервные отчисления большинства банков сопоставимы с прибылью до резервов, отмечает аналитик: «То есть они резервируют, сколько могут, сколько позволяет им прибыль». Хотя проблем с качеством кредитов у банковского сектора сейчас не меньше, чем в прошлый кризис, но признавать все потери не позволяет скромный запас капитала.