Тэтчер верила, что рынки обеспечивают наилучшее распределение ресурсов

Правление Маргарет Тэтчер началось во время рецессии и закончилось во время рецессии, а между ними был экономический бум. Экономика в период нахождения «железной леди» у власти с 1979 по 1990 г. в целом показала примерно те же темпы роста, что за весь период после Второй мировой войны. Однако за чисто экономическими показателями важно не упустить того влияния, которое экономическая политика Тэтчер оказала на ее страну и весь мир, и влияние это ощущается до сих пор.

«Для людей, которые не жили в 1970-е гг., сложно осознать [экономическое] наследие Тэтчер. Это не только победа над инфляцией. Она преобразила аспект предложения в британской экономике», – говорит Патрик Минфорд, профессор экономики Cardiff Business School.

Тэтчер возглавила британское правительство после так называемой «зимы недовольства» 1978-1979 гг. Самая холодная за предшествующие 16 лет зима стала периодом безостановочных забастовок, которые организовывали всевозможные профсоюзы – от сборщиков мусора и могильщиков до промышленных рабочих. Экономическая политика предшественников Тэтчер заключалась в срочном и постоянном тушении пожаров то в одной области, то в другой, что не влияло на общую долгосрочную тенденцию – экономическую деградацию. В наследство Тэтчер получила контроль цен и зарплат (чтобы сдержать инфляцию), контроль валютного обращения (чтобы предотвратить отток капитала) и бюджетную политику, с помощью которой правительство пыталось управлять спросом. От многого из этого наследства она решительно отказалась.

Высокие процентные ставки и жесткая бюджетная политика – часть «среднесрочной финансовой стратегии» – стали первым воплощением монетаризма Тэтчер. Они столкнули экономику в глубокую депрессию, привели к росту безработицы до 3 млн человек, подкосили промышленные предприятия севера Англии – и уничтожили инфляцию. Быстрый экономический подъем, последовавший во второй половине 1980-х гг., географически был связан с Лондоном и югом Англии, сопровождался стремительным ростом потребительских расходов, чему способствовал бум на рынке жилой недвижимости и нефтедобычи в Северном море.

В целом за период со II квартала 1979 г. по IV квартал 1990 г. среднегодовой рост ВВП Великобритании составил 2,3%; примерно такими же были и средние темпы его роста со времени окончания Второй мировой войны. Но хотя средние экономические показатели нельзя назвать выдающимися, и левые, и правые экономисты сходятся в том, что по сравнению с другими странами Великобритания в тот период продемонстрировала весьма значительные достижения. «В результате [проведенных Тэтчер] реформ 100 лет относительного упадка сменились 30-летием, в течение которого мы смогли догнать США, Германию и Францию», – говорит Джон ван Ренен, директор Центра изучения экономической деятельности в Лондонской школе экономики.

Если доход на душу населения в Великобритании относительно США падал в 1950-1979 гг., а в других ведущих европейских странах – Франции, Германии и Италии – рос, то с 1980-х гг. жизненный уровень британцев улучшался быстрее, чем у жителей других крупнейших экономик ЕС; он перестал расти относительно показателей США только с началом финансового кризиса в 2007 г.

Улучшение это объясняется беспрестанным, последовательным поиском рыночных способов, позволяющих повысить эффективность функционирования экономики. «Эта революция в экономике предложения – самое важное, что изменила Тэтчер», – говорит сэр Алан Бадд, в 1990-е гг. работавший главным советником по экономике в министерстве финансов. Реформы Тэтчер стимулировали конкуренцию, появление новых участников рынка, развитие бизнеса и, как следствие, предложение новых товаров и услуг.

«Нельзя сопротивляться рынку» – так Тэтчер ответила своему министру финансов Найджелу Лоусону на его предложение привязать курс фунта стерлингов к немецкой марке, но таким же было и ее кредо, этот подход ее правительство применяло во всех аспектах своей политики, и он сохранялся в течение 30 лет, указывает Джонатан Портес, директор Национального института социально-экономических исследований. «Она укоренила в британском политическом классе фундаментальное представление о том, что рынки обеспечивают наилучшее распределение ресурсов, и это скорее хорошо, чем плохо», – добавляет он.

Проводить реформы пришлось, преодолевая укоренившиеся интересы различных профессиональных групп, которые предпочитали сохранение статус-кво.

Реализованные изменения на рынках труда и товаров «давали менеджерам больше возможностей управлять» компаниями, говорит экономист, независимый эксперт по рынку труда Джон Филпотт. Однако, если компании оказывались в кризисе и им грозило разорение, они фактически больше не могли рассчитывать на поддержку, добавляет он.

Приватизация и установление норм регулирования в телекоммуникациях и большей части коммунального сектора, включая газо- и водоснабжение, «перевело многие отрасли из государственной собственности в частную», указывает профессор ван Ренен. Это позволило развивать в них конкуренцию, которая принесла огромные выгоды потребителям услуг.

Для конкуренции были также открыты торговля и сектор прямых иностранных инвестиций. По этой причине в 1980-е гг. тогдашние мировые лидеры – японские промышленные компании выбирали именно Великобританию для размещения своих европейских производств.

На рынке труда власть всесильных профсоюзов была поначалу подорвана значительным ростом безработицы и изменением британского промышленного ландшафта, а затем ограничена законами, которые позволяли сотрудникам не выбирать профсоюзы представителями своих интересов, обязывали проводить голосование о начале забастовки тайно и ограничивали возможности пикетирования предприятий бастующими рабочими (с целью помешать администрации использовать штрейкбрехеров). Забастовочное движение понемногу сошло на нет, а количество членов профсоюзов сократилось с 13 млн в 1979 г. до 6,6 млн сегодня, причем в основном они остались в государственном секторе.

Рост безработицы и ее сохранение в течение длительного времени на высоком уровне заставили правительство Тэтчер прибегнуть к давлению на безработных: их побуждали активно искать работу, в противном случае они могли лишиться пособия. Это была совершенно новая политика, после Тэтчер ее взяли на вооружение правительства многих стран; этот подход объясняет и то, почему во время последнего кризиса безработица в Великобритании остается на достаточно низком уровне.

На рынке недвижимости люди, арендовавшие жилье у местных властей, получили право купить его с дисконтом. Это радикально увеличило число собственников жилья и даже повысило мобильность трудовых ресурсов; минусом реформы стала постоянная нехватка жилья для бедных слоев населения. В 1988 г. также было проведено дерегулирование частного сектора жилищного найма.

При Тэтчер налоговое бремя было перенесено с доходов на потребление, а налоговый кодекс в последующие годы был упрощен.

Однако внедрение рыночных механизмов, которые улучшили функционирование британской экономики, имело и неожиданные негативные последствия. Наиболее заметным из них стал огромный рост имущественного неравенства. Работодатели получили возможность гораздо больше платить руководителям, а дерегулирование финансового сектора, способствовавшее обогащению финансистов, еще больше усилило имущественное расслоение.

«Налогообложение стало гораздо менее прогрессивным, все ставки подоходного налога свыше 40% были отменены, но на самом деле это было реакцией на изменившееся распределение доходов. Поэтому в конце [правления Тэтчер] государство перераспределяло с помощью налоговой системы примерно столько же доходов, сколько вначале», - говорит Пол Джонсон, директор Института фискальных исследований.

Значительные области страны так никогда в полной мере и не восстановились после упадка в начале 1980-х гг. в целых отраслях промышленности, таких как, например, угледобыча и металлургия, оставив неизгладимый след, говорит Портес. А из-за высокой доли собственников жилья, высоких цен на недвижимость и ограничений на перепланировку собственные дома теперь стали для людей такой же ловушкой, какой когда-то было муниципальное жилье.

По словам профессора Минфорда, эти новые проблемы, некоторые из которых уходят корнями в реформы Тэтчер, показывают, что в экономике «вопросы предложения никогда не перестают играть важного значения». Но в течение 22 лет после ухода Тэтчер Великобритания гораздо больше, чем многие другие страны, хотела и могла, меняясь, двигаться вперед, осознавая, что в целом долгосрочные выгоды перевешивают краткосрочные неудобства.

Перевел Михаил Оверченко