Сергей Цикалюк: «Я привык к постоянству в отношениях, уверенности в партнерах»

«Я чувствую себя абсолютно счастливым человеком». Эту фразу вчера произнес Сергей Цикалюк, объявляя о сделке между ВСК и РЕСО. В интервью «Ведомостям» он так объяснил причины, по которым согласился на эту сделку: «Я привык к постоянству в отношениях, уверенности в партнерах. С братьями Саркисовыми я знаком давно, но за долгие годы совместной работы на очень конкурентном рынке у нас не было ситуаций, когда мы не понимали друг друга».

– Почему вы все же решили поделиться долей в ВСК с РЕСО?

– За 20 лет на рынке страхования было много взлетов и падений, приходили разные личности, всех и не упомнишь. Я привык к постоянству в отношениях, уверенности в партнерах и долгосрочных отношениях с ними. С братьями Саркисовыми я знаком давно, но за долгие годы совместной работы на очень конкурентном рынке у нас не было ситуаций, когда мы не понимали друг друга. Есть в хорошем смысле предсказуемость коллег, а теперь и партнеров по бизнесу, особенно на фоне отдельных непредсказуемых игроков.

К сожалению, нам не удалось сделать то, что сделали акционеры РЕСО – нам не хватает капитала для развития. Последние 10 лет мы опережали рынок по темпам роста, а для его поддержания всегда нужны деньги. И тогда ты задаешь себе вопрос: а что ты можешь сделать? Вариантов много: вхождение в капитал инвестиционных фондов, инвестбанков, IPO. Но я выбрал путь партнерства, поскольку для меня очень важно, что партнеры на жесточайших и конкурентных рынках – Московский регион, Санкт-Петербург и область – занимают лидирующие позиции. А нам также удалось укрепить наши позиции в регионах. Мы единственная страховая компания, которой удалось в постсоветское время создать мощную эффективно работающую региональную сеть. Синергия серьезных позиций в двух столицах и регионах помогут группе компаний занять лидирующие места, мы будем вторыми по сбору премий.

Для ВСК важны не только нынешние хорошие результаты РЕСО, но и амбиции ее акционеров. Я считаю эту сделку успешной. Это сделка с успешными людьми, она поможет развиваться компании дальше и не смотреть с опаской на то, как бизнес растет, а капитала не хватает.

– Бренды ВСК и «РЕСО-гарантии» сохранятся?

– Да, и это очень важно. Они имеют свою ценность, и нет смысла сейчас их трогать. Сохранение продавцов, сохранение конкурентоспособности на рынке – эти задачи тоже поможет решить партнерство.

– А экономия какая получится...

– Важно оптимизировать расходы, которые должны снизиться в результате партнерства. Когда объединяются две команды, есть возможность поделиться опытом, обсудить ситуацию с высокоинтеллектуальными менеджерами – такими я считаю и менеджеров РЕСО, и ВСК – и самое главное – принять конкретные решения на благо компании.

– Не страшно пускать новых людей в свой бизнес?

– Очень интересно, что, например, в совете директоров появятся новые люди. Комфортно мне это или нет? Я всегда разделял рыночные позиции, к тому же новые люди помогут разделить ответственность за компанию. Очень хорошо осознавать, что ты работаешь в команде профессионалов, с которыми не только разрабатываешь стратегию, но и выполняешь ее. Надеюсь, нам с партнерами будет комфортно и мы приблизимся к нашей цели – быть компанией №1 на рынке.

– Возможно ли слияние двух компаний?

– К РЕСО через инструменты корпоративного управления переходит контроль над блокпакетом ВСК. Насчет слияния: мы будем смотреть на ситуацию на рынке, будем делать так, как это удобно нам и нашим партнерам. Но торопиться не надо. Мы будем прагматиками. Наша сделка рассчитана до 2020 г., если необходимость слияния наступит раньше, значит, это произойдет раньше.

– Какой реакции рынка ждете на вашу сделку?

– Они будут рады, думаю, это же новая мотивация для развития бизнеса. Им нужно будет активнее работать с клиентами. Что, разве все пропало? Нет, надо просто работать.

– Как вы оцениваете макроэкономическую ситуацию в стране? Многие финансисты, страховщики, с которыми я общаюсь, очень консервативно настроены. Ждете вторую волну кризиса или нет?

– Ситуация на рынке достаточно интересная. В первую очередь потому, что развитие экономики, страховой и других отраслей идет не по тем сценариям, на которые мы рассчитывали. На экономическом форуме в Санкт-Петербурге выступление президента Дмитрия Медведева о том, что России нужно создавать условия для реальной конкуренции, что нужен серьезный инвестиционный климат, что государственных монополий должно быть меньше, у меня вызвало огромный оптимизм. Это вещи, которые меня радуют, за которые я всегда «за» обеими руками.

Сейчас ситуация несколько ухудшилась. Нас предупреждает министр финансов [Алексей Кудрин] о возможности новой волны кризиса. Я считаю, если кризис будет, преодолеть его будет гораздо тяжелее и сложнее. Потому что в последние годы происходит укрупнение государственного бизнеса, государство становится основным инвестором почти во все сферы экономики. И когда основные инвестиции в государстве зависят от цены на нефть, на газ, конечно, экономика страны становится более зависимой.

Я много езжу по регионам, встречаюсь с крупными региональными предпринимателями, вижу, какой колоссальный потенциал сегодня у них есть. Люди хорошо образованны, хотят созидать, развивать бизнес, открывать новые рабочие места. Но позитивные экономические преобразования, которые сейчас происходят, могли бы быть на порядок более серьезными, если бы действительно государство, контролируя бизнес, ему доверяло. И создавало условия, когда предприниматель чувствует уверенность в том, что он делает, в том, что будет завтра, послезавтра. И уверенность в том, что в России реально зарождается класс собственников.

– Бизнес не устал жить в постоянном кризисном стрессе в последние годы? Какие у вас ощущения?

– Мы, наверное, к этому привыкаем. Кто-то устает, кто-то ломается, кто-то уезжает из России. Но паники я не вижу. Я вижу, все понимают, что надо делать, и надеются на понимание и поддержку со стороны государства. И большинство бизнесменов, в том числе я, надеются, что будут созданы механизмы, которые позволят четко понимать свое положение в обществе, реально развивать экономику, вводить новые технологии. Сегодня таких людей очень много, но тех, кто делает это на самом деле, можно пересчитать по пальцам.

– Мне кажется, страховщикам грех жаловаться на невнимание государства. За последние годы приняты законы об обязательном страховании ответственности эксплуатантов опасных объектов, о сельхозстраховании, активно меняется закон об ОСАГО. Разве отношение к страховщикам не изменилось?

– Если смотреть на факты, объем рынка практически не вырос. Но нет элементарных вещей, которые бы поддерживали отрасль. Много сделано, но множество вопросов не решено: связанных с капитализацией, прозрачностью капитала, формированием собственных средств. Рентабельность страхового бизнеса незначительна. Еще многое предстоит сделать.

– Доля страхования в ВВП ничтожно мала по сравнению с развитыми и другими развивающимися рынками, к которым относится и Россия. Во всем мире самые длинные деньги, которые вкладываются в экономику, - пенсионные и страховые деньги. Может, россияне пока не готовы к тому, чтобы вложить свои средства в долгосрочное страхование жизни, чтобы эти деньги работали и чтобы рынок рос и развивался?

– Думаю, они к этому готовы. Но у нас созданы препоны, которые делают эти вещи зачастую невозможными. Например, если вы хотите решить вопрос образования своего ребенка, покупки квартиры или дополнительной пенсии за счет накопительных видов страхования, то созданы такие условия налогообложения! Когда человек хочет вкладывать в страхование честно заработанные деньги, он подвергается двойному налогообложению. То есть если человек хочет решить проблему сам и за счет своих денег, его за это еще и наказывают, представляете? К сожалению, от этого страдает экономика.

– Последнее интервью нам вы давали три года назад. Были ли у компании значимые потери за это время? Чем, наоборот, гордитесь?

– Это время было связано с работой в кризисный и посткризисный период, во-первых. Не получилось капитализировать компанию за счет собственных средств. ВСК в следующем году 20 лет, всю региональную сеть – а это подбор и обучение людей, покупка более чем 100 собственных офисов – мы развивали за счет собственных средств. Росла из года в год капитализация компании, но за последние три года серьезного роста капитализации не было. И из-за кризиса, и из-за снижения тарифов на рынке. Еще одна вещь – серьезные убытки были по ряду договоров, где мы выполнили обязательства.

Что порадовало? Что даже по итогам 2009 г. мы по добровольным видам страхования показали темп роста свыше 100%, лучше 2008 г. Что продолжали развивать нашу региональную сеть, и региональная составляющая сегодня – это более 840 филиалов и отделений. Мы ставим задачу достижения финансового результата, повышения рентабельности капитала, рентабельности всей региональной сети. В ближайшие годы ее увеличивать мы не будем, будем сокращать издержки и повышать эффективность страховых операций. И я думаю, что по итогам уже 2012-2013 гг. эту цель достигнем.

– Как движется ваш проект «ВСК – агентская компания»?

В 2011 г. мы вложили в этот проект около 600 млн руб. Мы меняем систему управления региональной сетью. Все это, надеемся, позволит нам занимать лидирующие позиции в регионах и повышать эффективность бизнеса.

Традиционно наша компания была сильна в партнерских продажах: через банки, лизинговые компании, турфирмы. Но чтобы компания была устойчивой, у нас должны вырасти прямые продажи. Сказать, что мы в этом году начали агентский проект и он уже успешен, я не могу. У нас было 6000 агентов, сейчас порядка 10 000-11 000 агентов. В течение двух-трех лет будет идти формирование агентской сети, и важно, как центральный офис будет организовывать эту работу, как будут работать центральные офисы наших филиалов. Здесь тоже есть трудности. Они в том, что многие менеджеры в филиалах не привыкли работать с агентами, сами зачастую выполняли агентские функции и воспринимали агентов как своих конкурентов. Надо менять систему управления филиальной сетью, это тяжелая рутинная работа, но ее надо делать. Примерно 30% в будущих сборах премии в нашем совокупном портфеле будут давать агентские продажи.

– Остальные 70% как будут распределяться между партнерскими продажами и продажами в офисах?

– Где-то 30% на 30%, плюс где-то 5-7 % могут ходить туда-сюда. Только в III квартале этого года действительно почувствовали, что у нас стало получаться.

– Три года назад 90% сборов ВСК приходилось на регионы. Сейчас как-то поменялась ситуация?

– Москву мы серьезно усилили, в прошлом году собрали здесь порядка 7 млрд руб., в этом году будет 9 млрд руб. В целом доля Центрального федерального округа (ЦФО) в общем портфеле ВСК - 36%. То есть изменилась структура, но региональная составляющая тоже растет. Но от нашей доли в ЦФО мы не зависим. Везде портфель равномерно распределяется: это и Дальний Восток, и Сибирь, юг России, Северо-Запад.

– Какова структура портфеля по видам страхования?

– По итогам 2010 г. доля каско составляла 36%, ОСАГО – 12-14%, имущество предприятий – порядка 11-12%. В 2011 г. картина немного изменится, у нас значительно, в отличие от рынка, растет доля ОСАГО в совокупных премиях. Мы считаем, что этот вид страхования нам необходимо развивать, мы приросли в ОСАГО за полгода на 30%. Также вырастает доля каско.

– Не опасаетесь, что по итогам года не самый прибыльный бизнес – автомобильный - перевалит за половину сборов в портфеле ВСК?

– Если это 51-52% будет, то не критично. К тому же в связи с повышением региональных коэффициентов по ОСАГО ставки в ряде регионов, где мы ранее несли убытки, помогут сделать автогражданку для нас более привлекательным видом. Наши сборы даже на нынешнем портфеле примерно на 15% увеличатся. Серьезную работу провели по снижению убыточности портфеля. В Московском филиале, например, она по ОСАГО снизилась по сравнению с аналогичным периодом прошлого года на 8% – это существенно.

– А какой сейчас комбинированный коэффициент убыточности у ВСК?

– По итогам первого полугодия – порядка 98%. По стратегии по итогам 2013 г. мы должны выйти на премию в 50 млрд руб. и комбинированную убыточность в 95%.

– Каково ваше отношение к реформе страхового надзора и присоединению Федеральной службы страхового надзора к Федеральной службе по финансовым рынкам?

– Наверняка в принятом правительством решении была своя логика – и ко всем этим изменениям мы привыкнем. Главное, чтобы правила игры и регуляторы рынка не менялись каждые полтора-два года. Это определяет государство, поэтому нравится это кому-то или нет, мы это будем выполнять.

С другой стороны, нам, как компании региональной, в свое время помогло то, что в регионах появились инспекции страхнадзора, и их постоянный контроль над нашими филиалами – это даже нам в чем-то и помощь, своих контролеров столько не найдешь. Мы к контролю очень спокойно относимся, никогда не говорили и не показывали пальцем, что надзор слишком строг. Надо искать проблемы в себе.

– Каким, как вы считаете, будет соотношение сил между зарубежными и российскими инвесторами в национальном страховании в десятилетней перспективе?

– Сегодня я не вижу в серьезной перспективе ни одной российской компании, где может быть капитал, кроме, пожалуй, одной – «Согаза». Нет денег ни у кого, у кого есть деньги? И если бы страховой бизнес было серьезно рентабельным, то инвесторы, в том числе и иностранные, вкладывали бы деньги не в никель, не в газ, не в нефть, не в алюминий, а в страхование.

– А вот, например, у госбанков есть деньги, которые хотят развивать свои страховые проекты: ВТБ, Сбербанк.

– Я думаю, что это не политика государства. Я убежден, что это политика менеджеров, которые хотят, наверное, быть успешными. Потому что как я могу говорить о политике государства, если государство говорит, что мы должны создавать условия для привлечения инвестиций, для создания инвестиционного климата? Вот такие вещи, наоборот, говорят о том, что [инвестиционный] климат мы не создаем.

– А если будут капитал и специалисты? Капитал — это не проблема для банков.

– Как это не проблема? Я бы так не сказал. Что, на сегодняшний день банк сможет капитализировать компанию до миллиарда долларов? Проект — когда государство говорит: мы будем выходить, будем продавать. Это говорит о том, что люди что-то делают, это не соизмеряется с тем, что говорит правительство, Минфин, Министерство экономики. Они делают свой проект. Ну сделали, но что получится? Я глубоко убежден, что рыночные варианты в этих условиях невозможны.

– ВСК по-прежнему крупнейший акционер Сбербанка из страховщиков? Какие бумаги еще держите в портфеле?

– Наш инвестпортфель сегодня – порядка 1 млрд руб., это Сбербанк, это ряд облигаций, связанных с растущими рынками. Мы здесь достаточно консервативны. Есть компании, активно работающие на фондовом рынке, получающие и больший, чем мы, инвестдоход, но мы не готовы нести такие риски. Получая больший доход, ты больше рискуешь потерять эти денежные средства. Для нас очень важно, что за последние три года у нас потерь на рынке не было. Ни в работе с банками, несмотря на кризис. Это результат взвешенной инвестиционной политики.