Министерство финансов играет с цифрами

Министр финансов России Антон Силуанов провел итоговый предновогодний брифинг. Его основной тезис, за который ухватилась пресса, звучит следующим образом: «По доходам и по расходам у нас выше показатели, чем мы планировали. За счет чего? Выросли доходы в первую очередь ненефтегазовые – на 3,1 трлн руб. А нефтегаз в плане – как было, 8,9 [трлн руб.], ну может быть будет около девяти. 8,93 у нас было в плане, а будет, может быть, около 9 [трлн руб.]».

Смысл тезиса простой. Заключается он в том, что и доходы, и расходы федерального бюджета России в 2023 г. превысили плановые, что хорошо. Произошло это за счет роста ненефтегазовых доходов, что еще лучше. Нефтегазовые доходы, по словам министра, остались на прежнем уровне (на уровне плана). Они, конечно, могут вырасти, но незначительно, максимум до 9 трлн руб., что еще больше подчеркивает рост ненефтегазовых доходов.

И министра, и прессу можно понять. Президентом поставлена жесткая задача по достижению технологического суверенитета и расширению контура внутреннего производства страны. То, что принято называть «слезанием с нефтяной иглы». Своими тезисами Силуанов как бы отчитывается о выполнении главной задачи в стране. И СМИ, по понятным причинам, реагируют в первую очередь именно на этот посыл. Все понимают, что от решения этой задачи зависит будущее. Но есть проблема.

Проблема эта называется систематической ошибкой отбора (ошибка выжившего). Суть ее в концентрации внимания на одной группе данных («выжившие») в ущерб другой («погибшие»). В результате сосредоточенность на данных, доказывающих успех, создает искаженную картину действительности. А это нехорошо, потому что ведет в итоге к принятию неверных (губительных, в логике «выжившего») решений.

Теперь то же самое, но в цифрах. Даже если «нефтегазовые» поступления в бюджет вырастут всего (коннотация Силуанова) до 9 трлн руб. (по прогнозам отраслевых экспертов, цифра будет выше), это составит 34,44% от планируемого Минфином общего объема налоговых поступлений за 2023 г. (26,13 трлн руб.). А при росте доходов бюджета до 29,23 трлн руб. вклад «нефтегаза» составит 30,79%.

Именно нефтяная отрасль (шире - энергетика) создает базу, основу для роста экономики. Любой экономики, даже транзакционной и цифровой. Чтобы понять это, достаточно посмотреть на рост добычи нефти и газа в Америке, которая отчаянно «лезет на нефтяную иглу». Дело в том, что именно энергетика создает первичную стоимость, на которой строится вся мировая цепочка производства прибавочной стоимости.

Нефтяная отрасль формирует стартовые доходы бюджета, которые являются источником роста госзаказа для обрабатывающей промышленности. Импортозамещение в «нефтегазовой» отрасли создает новые производства и рабочие места в стране (например, программа Северного морского пути). Процессы, происходящие сегодня в нефтяной отрасли, создают тот самый прирост ненефтегазовых доходов в 3,1 трлн руб., о котором заочно отчитывается перед президентом Силуанов.

Еще раз. Силуанова понять можно (тут без иронии). Скоро выборы. Новый состав кабинета министров. Необходимо показать свою эффективность и исполнительскую дисциплину. СМИ понять еще легче. Они заточены на базовый интерес, функционально сориентированы на приоритеты. Но…

Но нельзя ведомственные интересы ставить выше интересов страны. Нельзя статистику выстраивать под требуемый результат. Статистика служит не для подведения итогов, а для принятия решений, выработки очередных шагов по дальнейшему развитию. По-умному это называется стратегированием.

Еще одной «ошибкой выжившего» является постоянное смешивание Минфином нефтяной и газовой отрасли в условный «нефтегаз». Кавычки здесь неслучайны. Нефть и газ абсолютно разные отрасли, с разным налогообложением и разным уровнем «выполнения плана по доходам».

Чтобы объективно оценить вклад в доходы бюджета нефтяной и газовой отраслей, надо учесть одну «хитрость». В «налоговые планы» Минфина не попали 550 млрд руб. НДПИ на ПАО «Газпром», решение об изъятии которых было принято после утверждения параметров бюджета. С учетом «хитрости» ожидаемые (не плановые) газовые сборы в этом году составят 2,2 трлн руб., или 68% от плана, что на 1 трлн руб. ниже запланированных 3,251 трлн руб. (цифры взяты из отчетов Минфина).

Нефтяные доходы, наоборот, могут достичь 6,8 трлн руб. (по плану - 6,238 трлн руб.), что в три с лишним раза больше газовых налогов. Если же общие расчеты Минфина о «нефтегазовых» поступлениях в бюджет превысят план и достигнут 9 трлн руб., то получается, что и весь налоговый прирост, и триллион «газовых недоимок» будет перекрыт за счет непропорционального роста нефтяных налогов.

Здесь необходимо напомнить, что еще буквально месяц назад Минфин жаловался на катастрофическое падение «нефтегазовых» налогов. Была опубликована информация о 16-летнем налоговом антирекорде – на 22% ниже плановых. Тогда эта информация буквально взорвала медийное пространство страны.

«Вакханалия» разразилась накануне голосования в Госдуме по проекту бюджета на 2024 г., в котором Минфин заложил 30%-ное (2,6 трлн руб.) повышение налогового бремени на «нефтегазовую» (реально, на нефтяную) отрасль по отношению к 2023 г. – до 11,5 трлн руб. И Госдума на фоне медийного шума проголосовала этот бюджет в трех чтениях.

Сегодня министр, забыв про вчерашний «нефтегазовый» коллапс, скромно говорит о перевыполнении плана по этой налоговой статье, при этом громко отмечает рост ненефтегазовых налогов на 3,1 трлн руб. и рапортует об общем росте доходов бюджета. В ведомственной логике Силуанов действует безупречно, что достойно похвалы. Но нельзя сегодня честь мундира ставить выше системных задач страны.

Нефтяная отрасль де-факто является опорным хребтом экономики страны и главным союзником Минфина в реализации бюджетной политики. При этом словесные интервенции в адрес нефтянки дезавуируют ее устойчивое положение, снижают капитализацию (потенциал всей страны). Рынок очень внимательно относится к инвективам финансового ведомства, и трудно поверить, что в министерстве этого не понимают.

Во всей этой истории со статистическими играми есть еще один логический провал, который создает ошибочные посылы для принятия стратегических решений в стране. В «нефтегазовую» статью Минфин включает только прямые отчисления в федеральный бюджет (НДПИ, НДД и экспортные пошлины). За скобками остаются дивиденды, налог на прибыль, налог на имущество и земельный налог, уплачиваемые предприятиями нефтяной отрасли. В статистику Минфина также не попадают НДФЛ и страховые взносы, которые платят сотрудники нефтяной отрасли.

За 11 месяцев текущего года, по данным Федеральной налоговой службы, нефтяные компании дополнительно к прямым отчислениям обеспечили поступление в бюджетную систему страны еще 3 трлн руб. А это региональные программы роста и социальные выплаты, которые входят в статистику роста ненефтяных налогов. И эти эффекты Минфин тоже не учитывает в своей статистике.

Повторимся: Минфин в целом со своей задачей справляется. За что ему честь и хвала. Общий бюджет сходится. Все графы бьются, социальные обязательства выполняются, оборонный заказ обеспечивается. Речь надо вести не о «нефтегазовых» и ненефтегазовых налогах, а о смене подходов в финансовой политике страны. Надо переходить от бюджетной логики к инвестиционной. Это не технический вопрос, а проблема штампов и логических матриц, сложившихся в головах многих руководителей в досанкционные годы. Проблема не организационная, а когнитивная.

Как пример можно привести не облагаемую налогом сверхприбыль (прогноз в 3,5 трлн руб.) банковского сектора России. Банки являются институциональной средой (сервисная инфраструктура) экономики и бизнеса. Главный банковский показатель – не рост прибыли, а рост объемов кредитования. Оборотная сторона банковской прибыли – это отвлечение инвестиционного ресурса из экономики страны, то есть значительное снижение тех самых ненефтегазовых поступлений в бюджет.

В отличие от нефтяной отрасли, где уровень фискальных изъятий зависит от рыночных индикаторов (цены на нефть, курс рубля), единственным фискальным платежом банков является налог на прибыль. И этот налог в банковской сфере ничтожен (всего 29%), в три раза ниже, чем в нефтяной отрасли (с учетом тарифов и процентов по банковским кредитам – более 90%). Идет прямое изъятие средств из реального сектора экономики страны в пользу бутафорских программ роста банковской сферы.

Еще одним примером «штампов прошлого» являются как минимум неадекватные издержки бюджета страны на обслуживание долга. Причиной тому запредельный уровень процентных ставок, установленных Банком России, что и ведет к рекордным затратам на обслуживание госдолга. В уходящем году Минфин направит на эти цели рекордные 1,7 трлн руб., что на 200 млрд руб. больше изначально заложенной суммы и составляет 5,8 % от общего объема госрасходов.

Политика привлечения средств Минфином вызывает вопросы. После запредельного повышения ключевой ставки Центробанком Минфин перешел на привлечение средств под фиксированный процент (последние аукционы по размещению ОФЗ под 12% на 15 лет). Зафиксировав процент по ОФЗ, ведомство тем самым зафиксировало на 15 лет отток средств из экономики страны. При снижении ключевой ставки ЦБ процент по ОФЗ будет оставаться неизменным.

Речь идет не сбоях в программе, а о системных ошибках в финансовой политике. В итоге Минфин «режет» налогами в первую очередь нефтяную отрасль, которая и создает основные эффекты роста экономики страны. Как уже отмечалось выше, согласно принятому Госдумой закону о бюджете на 2024 г. сборы с «нефтегаза» вырастут на 30%, или на 2,6 трлн руб., по отношению к 2023 г.

Существенная деталь. Из планируемого налогового прироста в 2,6 трлн руб. более 1,3 трлн (больше 50%) будет получено, по расчетам Минфина, за счет изменения налогового режима, то есть за счет роста налоговой нагрузки. Более 90% этого повышения придется именно на нефтяную (не на «нефтегазовую») отрасль.

Вот такая логика получается. И такая финансовая политика. Принципиальным здесь является тот факт, что в результате мы стратегию экономического роста страны подчиняем фискальной конъюнктуре. Цели не вытекают из анализа фискальной ситуации в стране, они формируются политическими вызовами. А финансовая политика должна обеспечивать расширение возможностей страны, а не ограничивать их бюджетной статьей.