Андрей Костин: «Худшее пройдено, слезы пролиты, ошибки учтены»

За 20 лет у штурвала ВТБ Андрей Костин прошел немало «идеальных штормов», к которым он относит и нынешний. Но этот отличается тем, что на восстановление прежних связей рассчитывать не стоит. «Мы видим пример абсолютно мародерского использования нашего рынка Западом, и я бы во второй раз в такую воду не вошел», – признает банкир. Это подразумевает дальнейший отказ от доллара и евро и появление новых механизмов расчетов в национальных валютах, если Россия движется в сторону многополярного мира. Даже если пока это движение неудобное и сложное – в «беспределе Запада» рисков гораздо больше, чем неудобства от многополярной системы расчетов. В своем интервью «Ведомостям» Костин также рассказал, что надо делать для восстановления доверия инвесторов, есть ли риск юанизации экономики и что ждет «Базель» в России.

– Санкции и ограничения, другие события, которые отразились и на рынке ценных бумаг, конечно, беспрецедентные. Некоторых мер и их последствий предсказать не мог никто.

Сейчас у нас несколько задач. Первая – решить вопрос с заблокированными ценными бумагами. Пострадало 5 млн российских розничных инвесторов, оказались заблокированы из-за санкций активы на триллионы рублей. Суммы огромные, пострадала большая прослойка именно среднего класса, наиболее активная часть населения. Мы не можем говорить о восстановлении доверия к фондовому рынку и о его перспективах как источника инвестиционного ресурса, пока не решим эту проблему. Так что наша главная задача сегодня – вернуть заблокированные средства розничных инвесторов.

Вторая задача – налаживание новых направлений: рынка «мягких» валют дружественных стран, в первую очередь юаня. Необходимо также дать новую жизнь российскому фондовому рынку, расширив и обогатив его новыми элементами.

Худшее пройдено, слезы пролиты, ошибки учтены. Важно понять, что наступает новая эра, нет смысла оперировать понятиями и категориями прошлого.

– У нас уже есть четкая программа. Мы много усилий приложили для принятия законодательных инициатив. Эти меры позволяют вывести из-под удара порядка 30% активов наших клиентов.

Например, у российских эмитентов появилась возможность перевести ценные бумаги (как акции, так и облигации) в российскую систему учета и так восстановить в правах тех владельцев, кто держал бумаги за рубежом и столкнулся с враждебными действиями международных финансовых институтов. Появилась возможность получать купонные выплаты [в рублях] в обход иностранных депозитариев на счета, открытые в России. В отношении еврооблигаций законодательно утвержден механизм их обмена на аналогичные бумаги, выпущенные в России.

Правда, действие 430-го указа президента не распространяется на российских резидентов (а среди них есть и физлица), чьи бумаги учитывались в иностранных депозитариях. То есть эта норма уже действует, но пока не носит обязательного характера. Расширение действия указа на данных лиц позволило бы большому количеству инвесторов вернуть деньги в Россию. Если нужно, стоит внести поправки – чтобы держатель российской ценной бумаги, выраженной в долларах, в евро, смог переоформить ее и сделать новацию на российскую бумагу в рублях. В противном случае эмитент должен выкупить эту бумагу.

– Здесь есть несколько вариантов, но наиболее предпочтительный, на наш взгляд, следующий: разрешить иностранным держателям счетов типа С использовать средства с них на выкуп бумаг иностранных эмитентов у россиян по рыночной цене на нашем рынке, разрешить им поэтапную продажу российских акций на внутреннем рынке, а на вырученные средства целенаправленно выкупать у российских инвесторов иностранные ценные бумаги, заблокированные в российских депозитариях в связи с действиями Euroclear и иных вышестоящих иностранных депозитариев по отношению к нему.

Как я понимаю, есть примерно паритет по инвестициям иностранцев в наш рынок и россиян – в западный. Если разница все-таки будет, то ее можно нивелировать за счет дополнительных мер, включая создание либо специальной компании, фонда, которые примут активы на себя, либо других мер. Конечно, для реализации этой схемы нужно запустить торговлю такими бумагами и разрешить иностранцам их выкупать, это должен быть регулируемый процесс. Я уже проговаривал эту идею с руководством Центрального банка, с правительством. Она, в принципе, поддержана, необходимо только проработать детали.

– Не совсем. Это все-таки должен быть регулируемый процесс, позволяющий разрешить иностранцам, имеющим средства на счетах типа С, выкупать у наших граждан иностранные ценные бумаги. Технически это вполне возможно осуществить.

В перспективе будет правильным открыть торги на СПБ бирже теми иностранным бумагами, которые в настоящий момент учитываются в расчетном депозитарии биржи на неторговых разделах – клиенты, покупавшие ценные бумаги на российской площадке, должны иметь возможность их там же реализовать при желании, в том числе с расчетами в рублях.

Второе направление – это самим гражданам добиваться разрешений OFAC на разморозку своих активов. Но этот путь длинный и сложный. Хотя и здесь мы готовы оказывать нашим клиентам всяческую помощь.

– В России два главных вопроса – кто виноват и что делать. Четкого понимания, что делать, у людей нет – отсюда особый упор на вопрос «кто виноват». Найти виновного всегда легче, чем себя ругать, но здесь и себя ругать не так много причин. Санкции беспрецедентные. Могу одно сказать: если бы мы вообще ничего не делали, ситуация была бы хуже.

Мы смотрели на опыт 2014 г., когда мы видели, что клиенты санкционных банков проходили сложные процедуры для доступа к ценным бумагам, а несанкционных – имели к своим бумагам свободный доступ. Кроме того, 9 марта СПБ биржа перестала принимать от наших клиентов заявки по иностранным бумагам, ими невозможно было торговать – мы получили от площадки уведомление о запрете подачи заявок. Но обвинять кого-либо я не считаю правильным. Это действительно обстоятельства, которые трудно было предвидеть. В тех условиях, которые сложились в начале весны, мы сделали все возможное для спасения активов наших клиентов. Решение о переводе клиентов к несанкционым брокерам было совершенно оправданным. Всего мы передали полмиллиона клиентов, общая сумма переданных иностранных ценных бумаг – 680 млрд руб., из них 253,7 млрд – приобретенные на СПБ бирже. Это была гигантская и сложная работа. Санкции накрыли практически весь российский фондовый рынок.

Но программа действий сейчас есть, и надо немного терпения и много усилий для того, чтобы ее реализовать. Наибольшую часть активов, я думаю, возможно разблокировать.

– Зарубежные партнеры из вводивших санкции стран испарились довольно быстро. Друзей у нас на Западе много, но активного диалога, увы, нет. С партнерами, друзьями из дружественных стран, конечно, работаем. У нас есть банки в Казахстане, Азербайджане, Армении, Китае и Индии.

Сложности есть, но мы их преодолеваем. Здесь нужно понять, что если мы сегодня осознанно двинулись в сторону многополярного мира, то он предусматривает и многополярность расчетов. Невозможно жить только с долларом и евро, зависеть от них и пытаться строить многополярный мир. В своей политической составляющей валюты западных стран сегодня едины и направлены против нас – как санкционных, так и несанкционных организаций. Я вообще призываю не верить в двухуровневую систему, в то, что будут санкционные и несанкционные банки. Санкционное кольцо будет сжиматься, поэтому мы все должны научиться работать в санкционном режиме. Наших неподсанкционных российских коллег американские банки сегодня отключают от долларовых корсчетов, а это фактически равносильно санкциям. Нашим коллегам из дружественных стран угрожают, и они опасаются вторичных санкций. Поэтому нам нужно уходить от доллара и евро. Считаю, это жизненно важно. Задача номер один для банковского сектора – уметь рассчитываться в юане, тенге, рубле, других валютах.

– Предыдущие месяцы мы спорили с ЦБ, Минфином, кто будет брать риски на эти валюты, прежде всего на юань. А сегодня мы не боимся брать риск на юань, потому что рынок создан, по объему торгов на валютной бирже юань достаточно быстро приближается к доллару и евро. Он уже вполне ликвиден. Центральный банк, правительство, банки должны сфокусировать свое внимание на создании инфраструктуры расчетов, создать для них площадки, рыночные механизмы, а дальше уже мы будем отталкиваться от рынка.

Вы знаете, я начинал свою деятельность в финансовой сфере с торговли замороженными после развала СССР рупиями и в начале 90-х годов на этом заработал много денег. Тогда не было рынка, но все равно индийские торговцы с дисконтом выкупали рупии. Сейчас есть рынок, и я уверен, что рынок рупии и других валют будет развиваться, если мы и наши партнеры проявим политическую волю. Для этого нам надо сделать несколько шагов. Во-первых, отказаться от SWIFT и перейти на альтернативные системы. Во-вторых, подключаться к национальным системам расчетов, они есть у России, у Китая (CIPS, она позволяет напрямую платить в юанях. – «Ведомости»). Если необходимо, можно создавать для этого и специальные финансовые институты. Это может быть сделано на двусторонней основе, либо в рамках ЕАЭС, БРИКС, ШОС. Нам нужно создать систему, при которой эти расчеты не выходили бы на известные международные линии коммуникаций и носили достаточно закрытый характер. И рынок постепенно появится. Нужны механизмы, которые позволили бы и санкционные, и несанкционные платежи делать.

Да, на первых порах это может быть неудобно, может стоить дороже, нести дополнительные коммерческие риски, но другого пути нет. Сейчас практически все компании жалуются, что система расчетов в традиционных валютах сопряжена с огромными трудностями, рисками. Но сегодня риск неоплаты в долларах в разы превышает любые другие неудобства, которые нам доставят расчеты в дружественных валютах. Как аргумент – абсолютно незаконная конфискация денег Банка России, средств ВТБ за рубежом. Запад творит беспредел, и риски этого беспредела намного выше, чем неудобства от многополярной системы расчетов.

В 2010 г. я впервые внес в правительство и ЦБ предложение работать в рубле при поставках газа, вооружений, других ключевых экспортных товаров. «Газпром», «Ростех», другие экспортеры были, в принципе, готовы. Мы понимали, что это большой бизнес, и он был сосредоточен в западных банках, а не в российских. Но тогда Минфин и ЦБ эту идею сочли излишней. Ведь был доллар! Но сейчас в этом заинтересованы все и надо действовать решительнее.

– Решения могут быть разные, иранский опыт работы показывает, что для этого в странах-партнерах создаются специальные финансовые структуры, которые не боятся попасть под санкции, но через которые могут проходить транзакции. Это может быть государственная структура, может быть частная, но в целом это один из механизмов работы по расчетам с дружественными странами, но он не единственный. Есть и филиалы банков, но они, к сожалению, более зависимы от санкционного риска. А вот если есть структура, которая осознает риск попадания под вторичные санкции, но готова проводить расчеты – такой вариант сегодня выглядит наиболее актуальным. То, что я предлагаю, не является даже нарушением санкционного режима. Те же Штаты допускают расчеты в национальных валютах с участием санкционных банков и компаний. Но у страха глаза велики. И большинство финансовых институтов из дружественных стран вздрагивают от одного только слова «санкции».

– Я пока особых рисков не вижу, я хотел бы, чтобы китайская сторона более активно продвигалась в этом направлении, для нас это было бы очень полезно. К сожалению, Китай уже третий год фактически закрыт из-за ковида, поэтому личный диалог осложнен.

– Абсолютно ничего нельзя исключать. Думаю, может пойти речь о внебиржевой торговле, установке курсов через кросс-курсы дружественных валют, либо крупнейшие банки будут давать свои котировки. И такие риски делают доллар и евро бременем для банков и граждан. Банки, у которых есть валютные средства клиентов, переживают, что их тоже ограбят, как нас и ЦБ, а расплачиваться с вкладчиками все равно придется. Поэтому Банку России даже не надо переживать о дедолларизации – бегство из доллара и евро продолжится. Куда их девать? Вот даже на границе в Финляндии у россиян валюту стали отбирать.

– Воздержусь от советов. У всех разные цели, вплоть до спекулятивных вложений – для них ниша все равно останется. Все зависит от цели и степени принятия рисков. Но риски инвестиций в доллар и евро сегодня сильно возросли. Некоторые люди весной покупали доллар по 100 рублей и выше, сейчас сильно об этом жалеют.

– Я против слова «отбрасывать», так как это значит возвратиться к чему-то старому. Но эта парадигма уже не работает – возврата к старому не получится ни с какой из сторон. Мы видим пример абсолютно мародерского использования нашего рынка Западом, и я бы во второй раз в такую воду не вошел. Когда у людей отбирают все деньги, всю собственность, визы вот обещают забрать – после этого пытаться восстанавливаться на том рынке бессмысленно. Мы все оказались не в прошлом, а в совершенно новой реальности, законы и правила которой сейчас формируются.

Что до ограничений на иностранные ценные бумаги для неквалифицированных инвесторов, они мне кажутся оправданными. Я против запретов, но те, кто берут повышенные риски, должны делать это осознанно. А иностранные акции сегодня – это архирискованные инструменты. Меня тут один школьник спросил, когда можно будет торговать на бирже детям. Он говорит: «Сейчас я торгую иностранными бумагами с бабушкиного счета». Бедная бабушка! Или, бывает, люди в возрасте под 90 лет, никогда не занимавшиеся финансами, вкладывают в американские производные инструменты. Зачем? Мол, доходность высокая! А понимания сути инструмента нет абсолютно никакого. Так что я поддерживаю Центральный банк особенно в нынешних условиях, когда и квалифицированный инвестор не всегда осознает, что делать.

– Мы были организатором выпуска «Русалом» акций на Гонконгской бирже в 2010 г., размещали под пение и пляски кубанского хора, танцевал и пел весь Гонконг. Позднее уже в Шанхае размещали их панда-бонды. Конечно, на азиатских биржах по сравнению с Нью-Йорком меньше капитала. Но сейчас и в азиатских странах накоплены большие капиталы, на биржах есть серьезная возможность привлечения и китайских, и арабских инвестиций. Мы эти возможности учитываем.

Российские акции сегодня очень недооценены. Я думаю, рано или поздно спрос и цена на них будут расти. И поэтому на азиатские рынки выходить надо активнее. К сожалению, мы среди дружественных стран, даже в рамках ЕАЭС фактически не создали единого финансового и фондового пространства. Это тоже надо делать, в том числе в рамках БРИКС. Фондовый рынок потребуется для привлечения ресурсов, а нам серьезные ресурсы надо привлекать. Я уверен, что капиталы из Азии, из арабских стран придут на наши рынки, а мы придем к ним.

– Она отличается. Хотя многие специалисты, которые работают сегодня на Востоке, часто имеют опыт работы на Западе. Но, к примеру, в Азии в вопросах одобрения крупной сделки влияние руководящих органов сильнее. На Западе у сотрудника какой-нибудь инвестиционной компании среднего уровня был лимит на Россию и его он и использовал, как хотел. На Востоке иначе: может потребоваться решение политического руководства.

– Инвестиционный бизнес остается. У нас есть запросы от крупнейших компаний на организацию выпуска рублевых облигаций. Консультируем компании по дальнейшей работе с уже выпущенными облигациями в западных валютах, что делать, как сделать новацию. Продолжаем проекты государственно-частного партнерства, в том числе в области строительства транспортной инфраструктуры. Выдаем кредиты в рамках проектного финансирования. Работа на западных рынках, где мы были лидерами среди российских банков, в нынешних условиях, конечно, невозможна. Поэтому ведем активную работу по налаживанию бизнеса на новых международных рынках.

– Отрасли, ориентированные на потребителя, – сельское хозяйство, торговля, отрасли, связанные с импортозамещением, сырьевые отрасли, IT.

– Могу только сказать, что на такие активы спрос большой, даже приходится сдерживать наших бизнесменов от желания заплатить слишком много. Заметьте, у зарубежных компаний есть возможность выйти из активов, а у нас их просто украли. Например, наш банк в Германии. Говорят, можете продать свой актив, но вырученные за это деньги – а это порядка 3 млрд евро, будут заморожены, пока санкции не снимут. А когда их снимут и снимут ли, никто не знает.

Я вам больше скажу, западные банки готовы к тому, чтобы обменяться активами, им это интересно, но политические власти им этого не дают. Это только кажется, что там есть свобода бизнеса. Мы такое предложение сделали, мы готовы обменять наши активы на активы иностранных банков в России, и, повторяю, с их стороны интерес есть. Сделать это пока не дает политическое руководство Европейского союза. Может, дозреют.

– Скажем так: командир в банке есть, команда оказалась крепкая, преданная. Так что все будет нормально.

– ЦБ полностью понимает нынешнюю ситуацию: необходимость построения новой системы, невозможность возврата к старой – и регулятор быстро реагирует. Мы сейчас находим практически полное взаимопонимание с Центробанком в том, что касается развития финансовых рынков. Где у нас есть расхождения, так это в вопросе банковского регулирования, в частности отношения к «Базелю III» и его применению в России. Хотя и эта тема, я надеюсь, скоро сама потеряет значимость, потому что, даже если мы захотим оставаться в рамках «Базеля», тот от нас сам убежит. По моим данным, уже в этом году базельские структуры полностью отказались от какого-либо взаимодействия с российской стороной. В условиях ухода международных аудиторов и рейтинговых агентств, думаю, что просто-напросто через какое-то время Базельский комитет заявит, что Россия не входит в сферу их компетенции и они не могут оценивать нашу банковскую систему. Все само по себе развалится. Когда фактически одни и те же силы, с одной стороны, говорят о достаточности капитала и оценке рисков, а с другой стороны, блокируют 80% активов банковской системы страны, закрывают расчеты в долларах и евро и отнимают активы, такой союз не может существовать долго.

– Достоинством «Базеля III», безусловно, является трехуровневая классификация капитала, что позволяет системно определять его качество, существенно снижая риски банковской системы. Однако «Базель III» откалиброван исключительно под западную, прежде всего западноевропейскую банковскую систему, и не учитывает специфику таких стран, как Россия. Не случайно такие государства, как Япония или Индия, далеко не в полной мере следуют базельским принципам. Кстати, из своего тесного общения за последнее десятилетие с западноевропейскими банкирами могу сказать, что они сами крайне негативно относятся к «Базелю», считая его причиной серьезных проблем в европейском бэнкинге и экономике в целом. Глубоко убежден, что в нынешних условиях нам нужен российский вариант «Базеля», сшитый с полным учетом наших реалий сегодняшнего дня.

– Такого не бывает: быть заинтересованным в низкомаржинальном и высокорискованном, если для этого нет стимулов. Регулятор сам же предпринимает энергичные меры, чтобы дестимулировать нас от высокорисковых операций. Чтобы быть заинтересованным в низкомаржинальном и высокорискованном, нужны какие-то стимулы или гарантии.

– В 2009 г. были государственные гарантии, они покрывали 50% финансирования для гражданской и 75% для оборонной индустрии. Но сейчас эти гарантии силами Министерства финансов стали отзывными, а Банк России не признает их в качестве гарантий, в том числе в расчете по капиталу. Поэтому они утратили смысл. Возможно, имеет смысл восстановить гарантии в полной мере, шире использовать гарантии ВЭБа, ввести налоговые стимулы, послабления по капиталу.

– В большинстве компаний и сегодня прибыль является далеко не единственным индикатором результативности менеджеров. Это особенно справедливо в кризисные годы. Но также важно, чтобы мы не возвращались во времена Госплана. За годы своей работы в банковской сфере я часто слышал мнение, что, мол, пусть банки кредитуют по низкой нерыночной ставке, пусть берут риски на неэффективные проекты. К счастью, руководство страны и правительство никогда не поддерживали такие взгляды, губительные для экономики. Банкиры сами крайне заинтересованы выдавать больше кредитов, ведь это основной бизнес банков, их заработок. Если надо как-то направлять эти потоки кредитов, то для этого существует целый набор хорошо известных экономических стимулов. За годы кризисов и правительство, и Центральный банк наработали хороший арсенал таких инструментов. Можно, наверное, придумать и еще какие-то. Бизнес, безусловно, должен быть ответственным, он должен учитывать интересы страны, в которой работает, и людей, для которых работает. Правда, это не открытие сегодняшнего дня, это и до нашего нового мира было очевидно. Но соглашусь, что, наверное, именно сегодня не прибыль должна быть в приоритете, а тот вклад, который способен сделать бизнес в трансформацию экономики и благополучие людей.