Мариана Маццукато: «Нужно, чтобы государство издало рёв»

Мариана Маццукато первой развенчала миф о роли частного бизнеса в создании инновационной экономики. Принято считать, что ключевые игроки на этом рынке – предприниматели и венчурные инвесторы. Ее исследования доказали обратное: прорывные технологии – такие, как интернет или умная начинка iPhone, – были проинвестированы и разработаны в госсекторе, но прибыль от использования разработок достается в итоге частному бизнесу. Ее главная идея, изложенная в книге «Государство-предприниматель: разоблачая мифы об общественном секторе», такова: компании, заработавшие на государственных разработках, должны возвращать правительству часть прибыли. Эта идея стала особенно широко обсуждаться в кризис, когда госрасходы сокращаются, а необходимость в инновациях растет. Профессор Маццукато сейчас буквально нарасхват: она колесит по миру с лекциями, в качестве консультанта ее приглашают в Еврокомиссию, правительство Шотландии и NASA. Она же находится под постоянным градом критики предпринимателей и политиков – противников перераспределения финансовых потоков «по методу Маццукато». «Они ненавидят меня с удвоенной силой», – говорит при встрече она.

Итальянская революционерка

Для встречи она выбирает ресторан Gilbert Scott в отреставрированном лондонском отеле St Pancras на вокзале Eurostar. Неподалеку находится и ее дом. Видимо, она не случайно выбрала этот район – она много времени проводит в поездках. И вот появляется высокая яркая брюнетка в строгом синем брючном костюме и фиолетовом топе. Она говорит очень быстро и энергично. За три часа затрагивает множество тем: об ее итальянских корнях, о любви к хорошей еде, о жизни в США, о роли государства в создании и формировании рынков, об экономике и о бесполезности левых партий в Европе. Мы также обсуждаем проблему продвижения инновационных экологических решений, которые защитят планету.

Маццукато родилась в Италии в 1968 г. В пять лет переехала с семьей в США. Ее отец занимался термоядерной физикой в Принстонском университете. «Хотя я говорю по-английски как чистая американка, я на 100% итальянка. Дома мы разговаривали только на итальянском и готовили только итальянскую еду», – рассказывает моя собеседница. Такой же стиль жизни она практикует со своими четырьмя детьми.

Ее мать преподавала итальянскую литературу в университете. Маццукато росла в интеллектуальной среде. Гостями в их доме были именитые люди, один из них – лауреат Нобелевской премии Джон Нэш, разработавший теорию игр.

После школы Маццукато пошла изучать историю и международные отношения в Tufts University в Массачусетсе. Но гораздо сильнее ее всегда интересовали экономическая история и экономическая теория. Их-то она и отправилась изучать в Нью-Йорк, в New School for Social Research, славящуюся своими выпускниками – радикальными интеллектуалами. Темой ее докторской диссертации было развитие технологий на примере автомобильной промышленности США.

Окончив New School for Social Research, Маццукато занялась преподаванием: сначала в Лондонской школе бизнеса, потом в миланском университете Bocconi. В 2011 г. она стала заведующей кафедрой Sussex University в Великобритании.

Темой ее исследований всегда были инновации. Эти работы стали особенно актуальны после финансового краха в 2008 г. В кризисе эксперты традиционно видели полезную сторону – сокращение госрасходов будет стимулировать развитие более конкурентоспособной, более инновационной рыночной экономики. Но это мнение противоречит практически всем результатам исследований Маццукато.

Она называет себя революционером и призывает к большей активности других – например, заявляет, что академики обязаны использовать знания, чтобы разрушать ложные политические установки.

«Нужно, чтобы государство издало рев»

«Моя цель – изменить суть дискуссии. Если мы хотим добиться устойчивого долгосрочного, а не спекулятивного роста, то нам лучше понять, откуда этот рост может появиться, – отмечает она. – Если мы проанализируем ситуацию в странах, которым удалось выйти на траекторию умного инновационного роста, мы увидим, что это произошло благодаря сильному участию правительства. Можем ли мы себе это позволить в ситуации повального сокращения госрасходов?»

Вот как все выглядит в объяснении Маццукато. Когда обсуждают благосостояние и создание новой стоимости, обычно частный сектор представляют в виде великолепного льва, который сидит в клетке государственного сектора. Если убрать ограждение, лев начнет бродить и рычать. На самом деле частные компании редко бывают львами – они скорее котята, говорит Маццукато. Менеджеры, как правило, больше озабочены снижением затрат, борьбой за повышение стоимости на глазах дешевеющих акций компаний, в которых они работают. И уж никак не инвестированием в исследования и разработки (R&D) и стимулированием долгосрочного роста компаний.

«Когда я начала анализировать, что происходит в кризис в государственном и частном секторе, я поняла, насколько важно, как именно ты преподносишь ситуацию и расставляешь акценты. Если рассматривать государство как того, кто способствует инновациям, снимает риски и заполняет провалы рынка, все выглядит совсем по-другому», – говорит экономист. Она утверждает, что роль государства намного значительнее, чем принято считать. Правительство любой крупной страны стремится к реализации глобальных задач (первым отправить своего космонавта в космос, первым высадить на Луне и т. п.). Это касается и инвестиций в развитие многих отраслей промышленности еще на стадии их формирования, в том числе полупроводников, интернета и сланцевой добычи. «Нужно, чтобы государство издало рев», – образно объясняет Маццукато, что может дать толчок развитию новых инновационных решений.

Теория Маццукато

Даже легендарные предприниматели Кремниевой долины не столь умны, как они хотели бы думать, считает Маццукато. Она отдает должное предпринимательскому гению таких людей, как Стив Джобс и Илон Маск, но не забывает добавлять: их блеск – только часть истории. Большинство ключевых технологий, которые использованы в умной начинке iPhone, в том числе GPRS, службы распознавания голоса Siri и мультисенсорные экраны, – плоды финансируемых государством исследований. «Правительство проинвестировало фундаментальные и прикладные исследования, вложило деньги в конкретные компании – такие, как Tesla, – и в конечном счете государство сделало то, что, по идее, должен был бы сделать венчурный капитал», – отмечает она.

Одним из главных двигателей Кремниевой долины было агентство по оборонным научно-исследовательским проектам Darpa, основанное президентом Дуайтом Эйзенхауэром в 1958 г., после того как Советский Союз запустил ракеты «Спутник». Darpa подчинялось министерству обороны США. Минобороны США потратило миллиарды на передовые исследования, и именно эта структура сыграла важную роль в развитии интернета. Финансируемые государством институты здравоохранения сыграли аналогичную роль в развитии фармацевтической промышленности США. Еще один пример – созданное президентом Бараком Обамой агентство ARPA-E в структуре департамента энергетики США для стимулирования создания технологий возобновляемой энергетики.

В Китае, Бразилии, Германии, Дании и Израиле государство не только выступает в качестве регулятора рынка, но и активно участвует в создании и формировании рынков, отмечает Маццукато. В пример она приводит программу Yozma в Израиле по финансированию и экспертизе проектов, нацеленных на создание нации стартапов.

Ее голос становится более жестким, когда мы начинаем обсуждать, как должны распределяться доходы от технологических инноваций: «Если вы разделяете точку зрения, что государство частично несет ответственность за успех многих предприятий частного сектора, то должно ли государство получать часть экономических выгод от использования технологий, созданных при его участии? Да. И ответом от бизнеса может стать или передача государству части акций в компании, или создание фондов, которые будут реинвестировать часть прибыли в инновации».

Высокотехнологичные и фармацевтические компании получают налоговые послабления. Некоторые считают, что компании, работающие в Кремниевой долине, не должны платить вообще никаких налогов. И это их плата государству за помощь, которую оно им оказало на первом этапе?

Замкнутый круг

Европа, по мнению Маццукато, извлекла неправильные уроки из опыта Кремниевой долины. Европейские правительства спросили бизнес, что они должны сделать, чтобы стимулировать экономический рост. И услышали в ответ: поощряйте венчурный капитал, снижайте налоги и сократите бюрократическую волокиту. Маццукато категорична: в большинстве случаев это не увеличивает благосостояние корпораций: «Ирония, если не трагедия, состоит в том, что мы не только не понимаем историю Кремниевой долины, но мы также стимулируем риски, ухудшаем конкурентоспособность. Компании инвестируют только в те отрасли, где есть новые технологические и рыночные возможности. Если в ответ вы снизили им налоги, вы в одночасье сделали их богаче – и что они сделают дальше? Дальше они будут больше играть в гольф. А инвестировать они не будут».

Критики ее подхода считают, что она преувеличивает роль государственного сектора. «Я итальянка. Поверьте мне, я не идеализирую государство», – парирует она. Сложно сбалансировать отношения между частным сектором, который чрезмерно ориентирован на финансовые результаты, и государственным, который многие считают неэффективным. «Если у вас есть сильный ориентированный на результат госсектор, это влияет не только на инвестиции, но и на партнерство государства с частным сектором», – говорит она. Но это идеал. Обрести его сложно. Левые европейские партии могли бы сподвигнуть правительства к этому, но они заняты другим: одержимы идеей получить, а не создать больше стоимости, сосредоточившись на увеличении налогообложения крупного бизнеса вместо стимулирования инноваций.

Раздел космических денег

Маццукато говорит, что ее любят госслужащие по всему миру, даже из ЦРУ, именно за ее выступления в защиту более деятельной роли государства и за то, что она способна вдохновлять и задавать новые ориентиры.

Она не просто экономист-теоретик, она воплощает теории на практике. Даже в космосе. Она консультирует NASA по вопросам распределения ответственности между государственным и частным сектором и сотрудничества на низкой околоземной орбите LEO. «Эта работа очень интересна, от нее даже мурашки по коже», – признает она.

Раньше освоение космоса было исключительно прерогативой государств и этим занимались только Советский Союз и США. Сейчас космосом занимаются многие страны и многие частные предприниматели. «Мы живем в эпоху, когда космос приватизируют. Я не говорю, что это плохо, просто это факт, – отмечает она. – Но тут возникает много вопросов. Как игроки должны делить общую инфраструктуру, в том числе Международную космическую станцию? Какая налоговая система должна быть на Марсе?»

Надо думать, как правильно структурировать работу частных и государственных структур в космосе, чтобы простимулировать сотрудничество и чтобы NASA могла остаться интеллектуальной организацией и не потеряла свои лучшие умы, которые могут перетечь в коммерческие компании.

«Когда Джастин Бибер, как он собирается, полетит в космос, часть денег за полет, которые он заплатит SpaceX Илона Маска, должна пойти в бюджет NASA, поскольку это ее технологии. Благодаря этому NASA сможет финансировать свою следующую миссию», – говорит она.

По ее словам, аналогичная проблема с созданием более эффективных экологических технологий. «Мы живем в удручающую эпоху – у людей не хватает мужества. Мы больше не считаем, что у правительства должна обязательно быть миссия. Но рынок никогда не может сделать правильный выбор. Биотехнологии и нанотехнологии придумал не рынок, а госструктуры. Сейчас правительства говорят, что рынок должен создавать экологически чистые технологии. Но этого, как и раньше, не происходит». И на первый план выходит вопрос, как создать систему инноваций, которая обеспечит понятное развитие и простимулирует частные компании вкладывать деньги в эти проекты.-

FT, 14.08.2015, Екатерина Кравченко