Что бы сказал автор идеи «вертолетных денег» про борьбу с коронакризисом

«Только кризис (реальный или воображаемый) вызывает настоящие перемены. Когда происходит кризис, действия, которые будут предприняты, зависят от имеющихся в наличии идей». Идеи автора этих строк совершили революцию в макроэкономике и денежно-кредитной политике. Звали его Милтон Фридман. Он считал, что главная задача экономиста «разрабатывать альтернативы существующей политике, поддерживать в них жизнь и держать их наготове, пока политически невозможное не сделается политически неизбежным». Вот уже десятилетия правительства и центробанки держат наготове и применяют предложенные им альтернативы – и в мирные времена, и сейчас, когда экономика пытается противостоять пандемии COVID-19.

Деньги имеют значение

Великая депрессия и Кейнсианская революция 1930-х годов перевернули представления экономистов и политиков о причинах экономических кризисов и методах борьбы с ними. Отмечая важность денег и процентных ставок в стимулировании совокупного спроса, основное внимание в борьбе с кризисами кейнсианцы уделяли фискальным мерам, отводя денежно-кредитной политике второстепенную, пассивную роль.

Милтон Фридман вернул экономистам интерес к деньгам. В сфере денежного регулирования он был явным противником как автоматического золотого стандарта, так и дискреционной, ничем не ограниченной денежной политики, проводимой независимым центральным банком. Выбор между этими двумя крайностями он сравнивал с маневром между Сциллой и Харибдой. В «Денежной истории США, 1867–1960», написанной в 1963 г., он совместно с Анной Шварц убедительно показал влияние денежного предложения на деловые циклы и инфляционные процессы в американской экономике в течение ста лет после Гражданской войны.

Именно золотой стандарт Фридман считал основной причиной целой серии финансовых кризисов в США во второй половине XIX и начале XX в. Но еще в большей степени он обрушивался с критикой на действия (или, скорее, бездействие) Федеральной резервной системы (ФРС) в годы Великой депрессии. Фридман обвинял ФРС в отсутствии реакции на резкое сжатие денежной массы, вызванной набегом вкладчиков и банкротствами банков в 1931 и 1933 гг., что привело к углублению кризиса. В 2002 г., выступая на конференции, посвященной 90-летнему юбилею Фридмана, будущий председатель ФРС (в то время член совета директоров ФРС) Бен Бернанке признался: «Вы правы – мы сделали это. Мы очень сожалеем. Но благодаря вам это больше не повторится».

В ноябре 2008 г., в разгар другой Великой рецессии, Бернанке подтвердил свои слова на деле, запустив программу количественного смягчения. Во многом благодаря этим нестандартным мерам денежной политики американской экономике удалось избежать катастрофы масштабов Великой депрессии и относительно быстро выйти из кризиса. Усвоив уроки Фридмана, сегодня, во времена нового кризиса, центральные банки развитых стран принимают еще более крупные программы выкупа ценных бумаг, поддерживая ликвидность в финансовой системе и не позволяя сжаться рынку кредитования и денежной массе.

Однако Фридман, вероятно, был бы неприятно удивлен, увидев, как его метафора про «вертолетные деньги», которые сбрасывают на некую общину, превращается в реальный инструмент стабилизационной политики. Сам он использовал ее в качестве мысленного эксперимента, демонстрирующего влияние роста количества денег на инфляцию, а не как прямое руководство к действию. Сегодня же раздача денег населению или финансирование государственного долга за счет прямой эмиссии центрального банка всерьез обсуждаются в качестве одной из мер борьбы с кризисом, вызванного пандемией.

Фридман с большим скепсисом относился не только к подчинению денежной политики фискальным нуждам, но и к бесконтрольной денежной политике независимого центрального банка, подчеркивал ее инфляционные последствия. В качестве альтернативы он предлагал использовать простое и понятное правило, которое бы позволяло обществу контролировать действия монетарных властей, но в то же время оставляло бы им пространство для противодействия кризисам и перегреву экономики. Он предлагал обязать центральный банк поддерживать определенный постоянный темп роста денежной массы. Как показало время, это не лучшая идея – спрос на деньги весьма нестабилен, и такое правило само по себе является источником шоков для экономики. Однако сегодня многие центральные банки достаточно успешно применяют другое, более гибкое правило – всем известное инфляционное таргетирование. Сам Фридман, однако же, считал, что поддерживать фиксированный уровень цен или постоянные темпы инфляции будет сложно, так как влияние центрального банка на цены является лишь опосредованным.

Роль ожиданий

Неприятие Фридманом дискреционной денежной политики объясняется его особым вниманием к ее долгосрочным последствиям. Кейнс, как известно, утверждал, что в долгосрочной перспективе мы все мертвы. Фридман не был так уверен в этом. Он сравнивал инфляцию с алкоголизмом и считал, что краткосрочная эйфория от успехов стимулирующей денежной политики очень скоро обернется жестким похмельем.

Кейнсианский консенсус, господствовавший в послевоенные годы, предполагал, что целью макроэкономической политики является достижение полной занятости. Для этого нужно стимулировать экономику с помощью государственных расходов и низкой реальной ставки процента. Квинтэссенцией кейнсианской макроэкономической теории является кривая Филлипса, иллюстрирующая обратную зависимость между инфляцией и безработицей. Эта кривая допускает возможность достижения полной занятости за счет более быстрого роста цен: идеальный мир без безработных, но с небольшой инфляцией.

Фридман показал, что в этой идеальной конструкции есть два изъяна. Во-первых, определенная безработица в рыночной экономике присутствует всегда. Фридман назвал это естественным уровнем безработицы, так как он отражает нормальное функционирование экономики. Люди постоянно меняют работу, одни компании сворачивают бизнес, другие открываются. Всегда есть те, кто потерял работу, но пока не нашел новую. И в долгосрочной перспективе, когда деньги нейтральны, безработица будет находиться на этом, естественном, а не близком к нулю уровне. Во-вторых, у людей есть ожидания относительно будущего, в том числе будущей инфляции, и свои решения они принимают с учетом таких ожиданий. Фридман и, независимо от него, Эдмунд Фелпс дополнили кривую Филлипса, добавив в нее инфляционные ожидания. В своем президентском послании к Американской экономической ассоциации в 1967 г. Фридман предупреждал: «Всегда есть временная возможность выбора между инфляцией и безработицей, но нет постоянной возможности. Временная возможность возникает не из-за инфляции как таковой, а от неожиданной инфляции, что обычно означает ускорение инфляции». Сегодня все центральные банки озабочены измерением инфляционных ожиданий, учитывают их в своих решениях, пытаются управлять ими.

Фридману же не пришлось долго ждать подтверждения своих слов. В 1970-х США и другие развитые страны вступили в период стагфляции. Комбинация негативных шоков предложения и бесконтрольного стимулирования спроса привели к росту и безработицы, и инфляции. Похмелье было жестким.

Свобода от государства

С большим сомнением Фридман относился и к фискальной политике. Разработанная им теория перманентного дохода показала, что потребители по-разному реагируют на единовременные и периодические выплаты, на ожидаемые и неожиданные изменения доходов. Так, например, одноразовая выплата из бюджета не приведет к значительному росту потребления, так как большую ее часть люди направят на сбережения, пытаясь распределить полученные выгоды между сегодня и завтра. Как результат, фискальный стимул будет иметь значительно более слабый эффект. Эти идеи Фридмана важны и сегодня: эффективность фискальных программ сильно зависит от того, кто получает выплаты, носят они универсальный или адресный характер, являются временными или постоянными.

Неприятие Фридманом политики государственных расходов можно объяснить также и длительными лагами в принятии бюджетных решений, а также их низкой эффективностью. Наверное, многим знакома история (возможно, вымышленная) о том, как в одной из азиатских стран Фридман увидел строителей с лопатами, копающих канал. Он поинтересовался у сопровождающего его чиновника, почему компания использует рабочих, а не экскаваторы. Тот ответил: «Вы не понимаете, это государственная программа содействия занятости». Фридман парировал: «Да? А я думал вы строите канал. Если вам нужно задействовать больше работников, то заберите у них лопаты и раздайте ложки».

Милтон Фридман был ярым защитником свободного рынка и выступал за ограничение вмешательства государства в экономику. С его именем часто ассоциируют и успехи, и провалы либеральных реформ по всему миру, начиная от реформ в Чили, экономической политики Рональда Рейгана и Маргарет Тэтчер и заканчивая «шоковой терапией» в странах бывшего СССР и Восточной Европы. Однако Фридман понимал, что рынки несовершенны, и в экономике есть сферы, где присутствие государства неизбежно. Именно он популяризовал систему социального обеспечения, основанную на отрицательном подоходном налоге, – одну из версий базового дохода, о котором стали так часто говорить во время нынешнего кризиса.