Сирия могла бы стать крупным центром международной торговли

Сирия – тысячелетний перекресток цивилизаций. Этот регион служил мостом между древними цивилизациями Египта и Месопотамии, а в последующие эпохи – точкой пересечения торговых путей и военных маршрутов народов и государств Леванта, Северной Африки, Анатолии, Аравийского полуострова, европейского Средиземноморья, Центральной и Западной Азии. Здесь происходил обмен культурными достижениями, товарами, технологиями и религиозными идеями. Дамаск был конечной точкой основного маршрута Великого Шелкового пути древности и, вполне возможно, может стать одним из значимых пунктов нового китайского стратегического проекта «Экономический пояс Шелкового пути».

Геополитические, экономические и финансовые центры мира давно переместились за пределы Средиземноморского региона, но небольшая и небогатая Сирия, экономика которой в последние пару лет сократилась минимум вдвое из-за непрекращающейся войны, уже не одно десятилетие находится в поле зрения влиятельных мировых держав. Территория Сирии превращается в арену грандиозного противостояния различных региональных и международных сил, в конфликт помимо арабских стран втянуты Россия, США и Евросоюз. Есть косвенные признаки того, что и Китай, экономическое и военное присутствие которого уже давно заметно в соседнем Ираке, не останется в стороне от сирийской проблемы.

За что же, прямо или опосредованно, бьются в Сирии мировые державы и их союзники, а также региональные игроки и поддерживаемые ими группировки?

Дамаск в роли ближневосточного Сингапура

Произошедшие в последние десятилетия изменения в мировой экономике, торговле и на сырьевых рынках поднимают потенциальное значение территории Сирии в системе международных экономических отношений на принципиально иной уровень. Страна может стать ключевым транспортным узлом и транзитным коридором для огромного региона, включающего Южную и Центральную Европу, Ближний и Средний Восток, Северную Африку и Южную Азию.

Благодаря своему географическому положению Сирия в будущем теоретически может начать играть такую же роль транспортно-коммуникационного хаба, какую Сингапур сейчас играет в системе международной торговли для Азиатско-Тихоокеанского региона.

Основные товары ближневосточного экспорта – углеводороды, а ближайших рынок их потребления – европейские страны, а также Турция и Израиль, т. е. достаточно развитые и финансово обеспеченные территории с населением порядка 600 млн человек. Существует опасная нестабильность в Йемене и Сомали – странах береговой зоны Аденского залива, который как раз соединяет Красное море с Аравийским и служит основным водным путем для транспортировки нефти из Персидского залива в Европу. Поэтому перекачка нефти и газа по трубопроводам через территорию Ирака и Сирии к средиземноморским терминалам была бы более безопасным и экономически выгодным вариантом для Ирана, Саудовской Аравии, Катара, ОАЭ и Ирака. Строились планы стратегического межарабского энергетического сотрудничества, к которому планировалось подключить Евросоюз и Турцию, была принята «Стратегия 2025» по созданию трубопроводных и дорожных коммуникаций, и Сирия вполне могла бы претендовать на роль стратегического транзитного нефтегазового хаба, если бы не жесткие противоречия между региональными нефтяными державами, что в итоге косвенно и явилось причиной нынешней войны.

Также через Сирию, но в обратном направлении может осуществляться экспорт промышленных и продовольственных товаров из Евросоюза, Израиля, Египта и Турции в богатые нефтедобывающие страны Персидского залива. Развитая сеть качественных многополосных магистралей, построенных в Сирии до начала вооруженного конфликта, составляет 1103 км и соединяется с автодорогами Турции, Ирака, Иордании и Ливана, а река Евфрат служит главной водной артерией Междуречья. До войны Сирия была основной транзитной страной для турецких и египетских товаров в ближневосточные государства, прежде всего в Ирак. Именно поэтому стратегическое значение, как и в прошлые столетия, имели Пальмира, расположенная в пустыне на пути из Багдада в Дамаск, и Алеппо, через который проходят маршруты из Турции и Ирака. Эти города до сих пор остаются ключевыми пунктами контроля над транзитом грузов.

Китай, реализующий стратегические программы глобального торгово-экономического партнерства «Морской Шелковый путь XXI века» и «Экономический пояс Шелкового пути», имеет свои интересы на Ближнем Востоке. Сирийские транспортные коридоры в будущем могут приобрести для него важное значение в торговле со Старым Светом. Сложность в том, что у Поднебесной сложились хорошие экономические отношения со всеми государствами, прямо или косвенно участвующими в сирийском конфликте, включая Россию, Катар, Саудовскую Аравию, Ирак и Иран, которые к тому же серьезно конкурируют друг с другом за китайский спрос на рынке нефти и газа. Таким образом, сторона, которая в итоге одержит верх в сирийском противостоянии, может получить не только возможность укрепить экономические связи с Китаем, но и бóльшую долю на его энергетическом рынке.

США, стремящиеся контролировать всю международную торговлю, также не могут оставаться в стороне от этих процессов. Поэтому хаос в Сирии, несмотря на ее экономические перспективы, – это надолго.

Соперничество за транспортные коммуникации

У Катара и Ирана есть одно на двоих крупнейшее на планете месторождение «Северное/Южный Парс», содержащее 28 трлн куб. м газа и 7 млрд т нефти (45 млрд баррелей). Иран и отчасти Ирак с одной стороны, а Катар и Саудовская Аравия – с другой стремятся получить контроль над сирийской и иракской территориями для своего нефтегазового транзита в Европу и Турцию. Если кому-то из нефтегазовых держав это удастся, Россия потеряет значительную долю на европейском и турецком рынках энергоносителей. Катарский газопровод в случае победы суннитских группировок может пройти через Сирию в Турцию, а затем соединиться черноморскими трубопроводами с украинской газотранспортной системой, через которую десятилетиями сначала советский, а затем российский газ поставлялся в Европу. Газовые переговоры между Катаром и Украиной ведутся с 2012 г. Тем же маршрутом может пойти и саудовская нефть в дополнение к потенциальным терминалам в Латакии. Россия и Иран такого развития событий допустить не хотят, тем более что многочисленные джихадистские группировки превратили экономические споры по согласованию схем трубопроводов в острейший военно-политический кризис и гуманитарную катастрофу для миллионов людей.

Поэтому Россия не осталась в стороне от сирийского конфликта. Вопрос о послевоенном переустройстве Сирии и геополитическом присутствии России в этом регионе – это не вопрос традиционного со времен холодной войны противостояния с США и их союзниками, а также создания системы сдержек и противовесов. Это вопрос экономической и общественной (ни в коем случае нельзя дать появиться террористическому государству вблизи южных границ РФ и ее союзников по ОДКБ) безопасности России.

Кто контролирует север и запад сирийской территории (включая Дамаск, Идлиб, Алеппо и побережье Латакии), тот получает контроль и над транзитными путями Ближнего Востока, и над морскими коммуникациями южного Средиземноморья и Черноморского бассейна. А дружественные и сильные режимы, при этом легитимные с точки зрения международного права, смогут блокировать террористическую активность у себя и не допускать ее распространение на соседние страны.

Геополитические перспективы и экономические результаты

Россия, сохраняя военно-политическое присутствие в Сирии, постепенно будет переходить к роли независимого арбитра и гаранта мира и стабильности в регионе. С точки зрения экономики и имеющихся финансовых ресурсов у нашей страны просто нет иного варианта. Ни одно из государств не является союзником в полной мере. У всех свои экономические интересы. США важно сохранить контроль над регионом и влияние на своих союзников, Турцию интересует доступ к энергоносителям и, возможно, возврат утраченных после Первой мировой войны территорий. Иран в паре с дружественным ему Ираком, монархии – Саудовская Аравия и Катар будут и дальше противостоять друг другу, а Египет и Израиль озабочены проблемами внешней торговли и безопасности. России придется проявить прагматизм реальной политики с нефтегазовым уклоном, не забывая ни про США, ни про Китай. От успехов сирийской кампании зависит ее будущая доля в международной торговле. Даже успешные действия российских ВКС могут быть монетизированы в виде заключения многомиллиардных контрактов на поставку вооружений, прекрасно зарекомендовавших себя в реальных боевых условиях. Другое дело, что война в Сирии может продолжаться очень и очень долго, и разумная политика может оказаться важнее перечисленных финансовых выгод.

Мнения экспертов банков и инвесткомпаний, представленные в этой рубрике, могут не совпадать с мнением редакции и не являются офертой или рекомендацией к покупке или продаже каких-либо активов